От шерифа до террориста. Очерки о геополитике США - Леонид Савин

В глобальной исламской стратегии США есть также и опция разрушения. Любой конфликт между джихадистами может быть использован США по принципу «разделяй и властвуй» для того, чтобы расколоть транснациональные или региональные группы джихадистов тогда, когда это соответствует национальным интересам США, например, для внесения противоречий внутри движения ХАМАС, что было удачно проведено в Палестине с подачи Израиля. Традиционная поддержка су-нитско-шиитского конфликта, что связано с рядом противоречий между этими обществами, также остается на повестке дня Вашингтона. По этому замыслу США должны поддерживать традиционные суннитские режимы в Саудовской Аравии, Египте и Пакистане для того, чтобы сдерживать иранскую силу и влияние на Ближнем Востоке и в Персидском Заливе[267].

Кроме того, в вопросах внутренних разборок, массовые умеренные исламские партии также обслуживают интересы Запада, потому что они отрицают постулаты классовой борьбы, для которых характерен секулярный характер и императивы равенства, в том числе борьба за права женщин (феминизм). По мнению Джеймса Петраса «это позволяет сохранить устоявшийся климат в обществе, манипулируя новыми «естественными» политическими лидерами из религиознобазарной элиты, которые имеют свои структурированные сети. Новые исламистские коллаборационисты называются «умеренными и респектабельными» потому, что они согласны участвовать в выборах в рамках установленного политического и экономического порядка. Но они выгодны Западу также для того, чтобы направлять их против светских режимов, а также подавлять левые движения и профсоюзы, основанные на принципах классовой борьбы»[268].

Следует учитывать, что пристальное внимание к мусульманскому миру со стороны оборонных, разведывательных и гражданских аналитических экспертных центров США на протяжении последних десяти лет (что частично связано и с глобальной войной с терроризмом, объявленной Дж. Бушем в 2001 г.), а также полевые исследования в афганской и иракской кампаниях позволили американским стратегам создать более менее цельную картину возможных сценариев, а также широкого спектра намерений внутри мусульманского общества. Это означает, что ряд процессов можно будет искусственно смоделировать. Как пример можно привести находчивость Белого дома, для которого народные волнения в Тунисе и Египте оказались неожиданностью, однако для предотвращения появления возможных движений они инициировали военные бунты небольших вооруженных групп. Эта стратегия была успешно протестирована в Ливии, а потом применена и для Сирии.

Но какую бы стратегию США ни проводили для мусульманских стран, очевидно, что сами попытки создания «умеренного ислама» представляют собой не что иное, как организацию еретических толков и сектантского мышления, о чем проектировщики из Вашингтона забыли спросить самих мусульман.

МОДЕРАТОРЫ ДИСКУРСА

В России и многих других странах принято считать, что зарубежные неправительственные организации, а также программы, связанные с ними и осуществляемые в странах донорах, часто направлены на подрыв национального суверенитета, размывание государственной и культурной идентичности, или являются ширмой для разведывательной деятельности. Частично это соответствует действительности, что связано с такими акулами гражданского общества, как «Международная амнистия» «Национальный фонд за демократию», «Фридом Хаус», «Корпус мира», «Фонд Карнеги», «Международный комитет красного креста», «Фонд Наследие», «Институт открытого общества» и др., именуемыми не иначе как «миссионеры империи» за их явные связи с ЦРУ и Госдепартаментом США[269]. Однако немаловажным является и тот факт, что многие аналитические или, как еще принято говорить, мозговые центры, вырабатывают долгосрочную стратегию для внутренней и внешней политики государства. И от этой политики во многом зависит принятие решений, последствия которых также связаны с вмешательством в дела других государств, но уже со стороны официальных властей и с применением полного спектра доступных ресурсов. Конечно же, в первую очередь речь идет о США, где и зародились подобные инициативы.

Если сделать краткий экскурс в историю американских НПО, мы обнаружим, что «Совет по международным отношениям» являлся одним из пионеров по созданию мощного лобби, оказывающего влияние на внешнюю политику и мировые процессы. С этой структурой были связаны как представители Белого дома, так и воротилы с Уолл-стрит. Организация Brookings Institution была глубоко вовлечена в разработку программы, которая впоследствии стала известна как План Маршалла для послевоенной реконструкции Западной Европы. American Enterprise Association — а в настоящее время «Американский Институт Предпринимательства» — помогала разрабатывать, устанавливать, а затем и снимать контроль над производством и ценами во время Второй мировой войны. Мозговой центр Cato Institite, который последние два года входит в двадцатку мировых аналитических центров, «успешно внедрил либертарианскую точку зрения в политику Вашингтона и политический дискурс»[270], хотя стоящие за ним миллионеры, братья Чарльз и Давид Кох занимаются инвестиционными проектами в нефтяной, химической и лесной промышленности (Koch Industries) и, по мнению экологов, причастны ко многим разрушительным процессам, связанными с климатом и биоресурсами.

Heritage Foundation совместно с Wall Street Journal на протяжении многих лет навязывают всему миру представление об экономических свободах в странах мира, представляя свой индекс, основанный на специфических факторах, таким образом, манипулируя массовым сознанием о приоритетах в этой сфере. Аналогично можно сказать и о рейтинге недееспособности государств, который любит составлять другой глобалистский тандем из Американского фонда мира и журнала Foreign Policy.

Центр стратегических и международных исследований Джорджтаунского университета известен тем, что там начинали Генри Киссинджер и Збигнев Бжезинский, хотя и по сей день там вынашиваются планы для американской политической элиты, как поступить с тем или иным государством.

Сегодняшняя ситуация такова, что четкого разделения на внешнюю и внутреннюю политику в мире более не существует, многие научные, культурные, общественные и политические процессы взаимозависимы, что хорошо выражено метафорой из теории хаоса: «взмах крыльев мотылька над Атлантикой способен вызвать ураган в Тихом океане».

И гиперполитизация американских мозговых центров, появление их филиалов в других государствах, а также создание глобальной платформы-сети НПО, которая фактически является проамериканской, является четким сигналом о разворачивании вашингтонского инструментария по всему миру и его проникновении в самые различные сферы жизнедеятельности. Политика, экономика, безопасность, экология, биоразнообразие, культура, народные традиции и семейные ценности, — все это анализируется, переформатируется и воспроизводится в околонаучном дискурсе в соответствии с либерально-капиталистической глобалистской матрицей и планами Вашингтона.

Согласно последним статистическим данным глобального индекса НПО, в США из 5329 представленных в рейтинге организаций насчитывается 1815 аналитических центров (в одном только Вашингтоне находится 393, затем идет Массачусетс с 176 и Калифорния с 170), за ними следует Китай (452), далее Индия (292), закрывают пятерку Британия (286) и Германия (194)[271]. Конечно, в рейтинг попали далеко не все неправительственные организации из существующих в мире, однако тот факт, что России нет даже в пятерке уже должен насторожить. Вряд ли бы в советские времена руководство страны допустило бы такое серьезное отставание. Кроме того, не менее странным видится то, что в региональных рейтингах в России за прошлый год первое место занял Центр Карнеги в Москве. Т. е. согласно этому индексу проводники интересов США у нас лидируют, хотя вряд ли этот центр оказывает реальное влияние. Регулярно среди нескольких российских НПО в этот индекс из года в год попадает и Высшая школа экономики, являющаяся инкубатором либеральных идей в России. Получается, что у нас нет не только адекватного ответа, но вообще, представлены далеко не все слои интеллектуалов, и эту ситуацию нужно в корне менять.

Однако, давайте проследим, что происходит в этой сфере в США.

«В последние десятилетия большая часть мозговых центров, как и большая часть нашей (американской — Л. С.) культуры становятся все более политичными», — отмечает издание «Вашингтон Пост»[272]. Эта тенденция началась после появления Heritage Foundation, который был первым мозговым центром, занимающимся пропагандистскими задачами. Когда Рональд Рейган в 1980 г. был избран президентом, Heritage разработали всеобъемлющую консервативную повестку дня для новой администрации. В ней содержалось более 2000 рекомендаций. К концу второго президентского срока Рейгана, администрация приняла более 6о % предложений. Практический успех фонда Heritage привел к появлению подражателей и помог вступить в эпоху, которую политолог Дональд Абельсон назвал «advocacy think tank». Новые вашингтонские мозговые центры, как правило, менее научны, но все более политичны, и обычно напрямую связаны с судьбой какой-нибудь партии или фракцией в партии[273].