Самый темный соблазн - Джена Шоуолтер

На этом этаже были трое бессмертных: двое мужчин и одна женщина. Они стояли в глубине своих комнат, уставившись на Париса, не делая ни шага в его сторону. Он никогда их не видел, что означало, что не мог запереть их в Тартаре, прежде чем стал одержимым. Тем не менее, они пялились на него. Неужели они знали кто он? Что он?

"Я хочу их", – сказал демон Разврата.

Ничего себе. Поразительно.

"С каждой минутой я становлюсь слабее", – послышался плаксивый голос демона.

"Поверь, я знаю". Сколько дней Парис провёл в мечтаниях о том, когда же демон Разврата замолкнет и станет проявляться только через сильные желания.

"Сейчас же сделай меня сильным и сытым".

"Именно это я и пытаюсь сделать!"

Грубый ублюдок.

Как будто Парису было лучше. За все эти годы он переспал с тысячами разных людей по тысячам разных причин, и не все из них были связаны со страстью.

Парису действительно требовалось, как вчера, овладеть женщиной, что являлось одной из причин, почему он находился здесь – чтобы снова быть с Сиенной.

Несмотря на отчаянное желание, он так и не поцеловал её, потому что не хотел быть с Сиенной по другой причине, кроме страсти.

Имело значение взаимное желание.

Да, Сиенна хотела его. По крайней мере, Парис был уверен, что уловил аромат её возбуждения, когда она предложила "услужить" ему, но он не поступил с ней подло. Сиенна смотрела на него печальными, полными слёз глазами, с надеждой на прощение, но Парис пренебрёг этим.

К чёрту её извинения и благодарность. Парис не хотел её жалости и, естественно, не хотел, чтобы Сиенна желала его из-за феромонов демона.

Если бы Парис согласился на её предложение, то в постели вместе с ними оказались бы благодарность и жалость, а также гнев, недоверие и сожаление. У него уже давно не было оргий.

Однако может Парису стоило получить то, что он мог. Ожидание было своего рода глупостью. Наглядный пример – его нынешняя слабость. Более того, Сиенна могла и не предоставить второго шанса.

Он боялся, что она убежит. Всё просто – она не похожа ни на одну из тех женщин, с которыми был Парис, и он не хотел относиться к ней, как к остальным.

Что отличает Сиенну от других?

Этот вопрос всплыл из глубин на поверхность. Сиенна дерзкая, но и остальные были такими. Она остроумная, как и остальные. Временами она сладкая, а порой пряная, но, опять же, такими были и другие женщины.

Ммм, пряная.

Глупый демон Разврата. Фиг с ним. Сиенна также была осмотрительной, но уязвимой. Непреклонной, но доброй. Она была готова пойти на любые жертвы, чтобы довести дело до конца. Как и Парис. Она видела его прошлое, но не осудила его.

Однажды Парис спросил Аэрона, что именно демон показывает о нём. Ответ был жестоким: все сердца, которые он разбил, все слёзы, которые он вызвал. Именно это видела Сиенна и простила. Поэтому, да, она была другой, и Парису нравилась эта разница.

Сиенна напряглась, когда он от лестничной площадки повернул к первой двери, что наталкивало на мысль о конфликте между девушкой и мужчиной, который находился в комнате.

Поэтому, естественно, Парис внимательно осмотрел парня. Он был высоким, мускулистым и смотрел на воина свирепее остальных, словно уже прикрепил Париса к стёклышку и рассматривал под микроскопом. Красивый, если вас привлекала сильно загорелая кожа и причудливые двухцветные глаза. Не то, чтобы Парис завидовал или что-то в этом роде.

Но сколько времени парень провёл с Сиенной?

– Это Кэмерон. Хранитель демона Одержимости, – с дрожью произнесла она.

Дрожью, вызванной страхом... или желанием? "Я не буду спрашивать об этом. Не буду". Наряду с тем, что они оставили позади себя в той комнате и, чёрт, с тем, что Парис творил со дня их первого расставания, ответом было "не твоё дело".

– Он когда-нибудь прикасался к тебе? – Проклятье. Он задал этот вопрос, вложив в него большое значение.

Сиенна выглядела удивлённой.

– Нет. Такие же невидимые двери, что удерживают меня в замке, удерживают их в своих комнатах.

Её голос. Будет ли Парису его когда-нибудь достаточно? Его уши гудели от приятного ощущения каждый раз, как Сиенна что-нибудь говорила.

– Ты хотела, чтобы он прикоснулся к тебе? – Парис должен был это остановить.

– Никогда!

Красивая отсрочка.

– Тогда он может жить, – пробормотал Парис. Он передвинул её в своих объятиях, протянул руку и, ага, вполне предсказуемо натолкнулся на блок, препятствующий ему войти в комнату.

– Значит, ты не собираешься его убивать? Какая щедрость с твоей стороны, – сухо произнесла Сиенна.

Её непочтительный юмор в отношение него всегда был поражающим. В каждый момент, когда они были вместе – а их было не так много – между ними всё было серьёзно. Парису нравилось, что сейчас Сиенна чувствовала себя комфортно, чтобы поддразнивать его.

– Я стараюсь. – Парис остановился у второй двери.

– Это Пьюкинн, также известный, как Ирландец. Он одержим демоном Безразличия, – сообщила Сиенна.

Хранитель демона Безразличия оказался наполовину человеком, наполовину животным – рогатым, когтистым и покрытым мехом. Нечто из ночного кошмара. Правда. Мужчина-зверь осмотрел Париса с ног до головы и отвернулся, словно тот был чем-то незначительным.

Когда они оказались у третьей двери, Сиенна накрутила кончики волос на палец.

– А здесь у нас Эгоизм, – произнесла она, и в её голосе слышался... гнев? Или жгучая ревность, которую Парис не должен был почувствовать?

– Она очень хорошенькая, правда? – спросила Сиенна.

– Да. – У женщины были такие же разноцветные глаза и сильно загорелая кожа, что и у мужчины из первой комнаты. Что уж отрицать, она была привлекательной, но Парис изголодался лишь по одной женщине – той, которую держал в своих объятиях.

– Её зовут Винтер.

– Отлично. Как давно ты здесь? – спросил Парис, глядя на Сиенну, а не на бессмертную. Её веки были опущены, а ресницы отбрасывали тени на щёки. – Как давно они здесь?

– Я потеряла счёт времени. – Сиенна провела кончиком розового языка по губам, оставляя блестящий влажный след. – Хотя, они появились здесь раньше меня.

"Я хочу попробовать её на вкус. Я попробую её."

Его кровь нагрелась на несколько градусов. "Занимай очередь."

При всём опыте Париса, он понятия не имел, когда к нему пришло чувство к этой женщине. Что целиком и полностью смягчило по отношению к Сиенне? В нём не просто зажёгся огонёк симпатии, а настоящее влечение? Она изменилась со дня их последней встречи в Риме, но по-прежнему оставалась для Париса загадкой.