Суд жестокий и прекрасный - Стейша Старк

группы. Уставившись на охранника в центре, я наблюдала, как он с важным видом направился к другой женщине, которая замерла. Ее плечи сгорбились, и я практически могла почувствовать ее ужас отсюда.

Я сделала медленный, глубокий вдох. Затем я потянулась за запутанной нитью времени и потянула. Это потребовало каждой капли моей воли. Но время застыло.

— Держи ее, — проинструктировал Лориан.

— Не отпускай.

Она уже ускользала. Немедленно. Меня охватила паника. Из моего носа закапало что-то мокрое. Кровь.

— Держи ее!

Лориан зарычал на меня, таща к стражникам. Мое зрение начало затуманиваться по краям.

— Сосредоточься, Приска, — прорычал он.

— Копай глубже.

Я вложила в это все, что у меня было, растягивая время, формируя это.

Это была моя единственная надежда, если я собиралась спасти Асинию.

У меня было такое чувство, как будто великан зажал мою голову между ладонями и сжимал. Я издала стон, который позже унизил бы меня.

Асиния.

— Не отпускай, — прорычал Лориан, подхватывая меня на руки и убегая к лошадям.

Мое зрение потемнело.

Я не могла потерпеть неудачу. Если бы я отпустила, мы все были бы мертвы.

Но это было так трудно. Нить ускользала, как песок сквозь мои пальцы, секунды времени боролись за то, чтобы возобновиться.

Лориан ненадолго передал меня кому-то другому. Затем меня подняли на руки и снова крепко прижали к груди.

— Почти пришли, — выдавил он.

Я чувствовала, как лошадь скачет галопом подо мной. Ее движения потрясали меня, отвлекая еще больше.

— Не могу. Потерпи. Это.

Разговор нарушил мою концентрацию, и я потерял нить разговора. Я поймала ее мгновение спустя, но держалась до самого конца.

— Отпусти, — сказал Лориан.

Я прислонилась к нему. Мое зрение не вернулось. Тупая паника распространилась по моей груди, и я зарылась руками в рубашку Лориана, почти отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться.

— Хорошая девочка, — промурлыкал Лориан мне на ухо.

— Не могу видеть, — выдавила я, панически борясь с изнеможением, охватившим мое тело.

Я почувствовала, как он глубоко вздохнул.

— Пламя погасло. Этого не должно было случиться. У тебя гораздо больше силы, чем ты используешь.

У меня не было ощущения, что в моем распоряжении больше силы. Но его беззаботный тон помог притупить мой ужас. Мой слух, казалось, обострился, и я сосредоточилась на звуке копыт лошадей, на негромком бормотании других мужчин и на стуке моего собственного сердца.

Мы ехали в тишине, пока мое зрение постепенно возвращалось. Сначала по краям появился солнечный свет, а затем начали обретать форму размытые очертания. Я прерывисто вздохнула.

— Я думал, что страх поможет тебе раскрыть свою силу, — сказал Лориан в конце концов.

Я хотела, чтобы он не шептал мне на ухо подобным образом. Это было слишком интимно. Не говоря уже о том, что у меня раскалывалась голова.

— Но ведь это было не так, не так ли? — спросил он, когда я не ответила.

— Это был гнев. Причина, по которой ты вспылила в конце, заключалась в том, что ты позволила страху проникнуть внутрь.

Я обдумывала это, но мой мозг все еще был затуманен, мысли отдалились. Когда я позволила себе направить свою ярость, моей силой было легко овладеть. Но чем дольше я тянула время, тем больше мой разум сосредотачивался на том, что произойдет, если я потерплю неудачу. Если я потеряю эту нить и нас поймают.

— Ты хочешь сказать, что я должна использовать свой гнев?

Мама всегда говорила, что мне нужно контролировать свой гнев. Что сосредоточение внимания на том, как боги испортили мою жизнь, только усложнит эту жизнь.

— Я говорю, что твои эмоции могут помочь тебе обрести свою силу, но они не помогут тебе сохранить ее. Тебе нужно копать глубже. Следуй за нитью в центр этой силы и запоминай ее, пока не сможешь высвободить ее одной мыслью.

Я размышляла об этом, пока мы ехали остаток дня. Мысль о том, что я смогу так легко дотянуться до своей силы, была захватывающей. Эта возможность проникла в мой разум и осталась там, когда я представила, как легко, не задумываясь, останавливаю время.

Наемники свернули с главной дороги при первой же возможности, и мы снова путешествовали по лесу. Вокруг меня смешались тысячи оттенков зеленого и коричневого.

Несмотря на опасность, тупая гордость пронзила мою грудь. Мы избежали верной смерти в том городе. Я сделала это. Если бы я могла это сделать, я могла бы провести нас через городские ворота. А оттуда я могла бы найти способ освободить Асинию.

Асиния.

Когда папа умер, я часами лежала рядом с ним. Когда его тело забрали, я заползла в свою кровать и оставалась там несколько дней, не в силах пошевелиться. Асиния лежала со мной, ее руки обвились вокруг меня. Она не сказала ни слова, просто дала мне знать, что она там. Когда я плакала, это было в ее объятиях. Когда у меня заурчало в животе, она заставила меня поесть.

Дыра внутри меня — та, что образовалась, когда я бежала из своей деревни, когда я оставила свою семью позади…

Эта дыра углубилась с осознанием того, что моя мать мертва. И теперь, зная, что Асиния умрет в День Богов — и все из-за меня…

Эта дыра превратилась в бездну, которую никогда нельзя было заполнить.

День Богов случится в полнолуние, ближайшее к годовщине первого Взятия. Если бы вам не повезло быть арестованным всего через несколько дней после освобождения тюрьмы, у вас был бы целый год, чтобы гнить в королевской темнице и представлять, как вы горите.

До следующего полнолуния оставалось всего несколько дней. Полнолуние после этого… У меня было чуть больше месяца, чтобы придумать способ освободить Асинию до того, как ее сожгут.

— Мне жаль твою подругу, — прогрохотал Лориан позади меня.

Он сказал это так, как будто она уже была мертва, и я напряглась.

— С ней все будет в порядке.

Он