Приговор, который нельзя обжаловать - Надежда Зорина

Вениамин с Денисом удивленно переглянулись, затем понимающе кивнули друг другу и тихонько вышли из комнаты.

А утром, в самом начале шестого позвонил Илья Бородин. Сказал, что у него сногсшибательные новости и он сейчас приедет. Появился минут через пятнадцать, взбудораженный, в какой-то радостной злости. Вбежал в комнату прямо в ботинках и плюхнулся на кровать.

– Ну, знаешь, рассказал бы кто, никогда не поверил бы! – вместо приветствия прокричал Илья.

– Да что случилось-то? – Андрей с нетерпеливым любопытством смотрел на Бородина – давно не видел его в таком возбуждении.

– Твой Дениска – просто молодчага! Он сейчас у Сони, я его ночью, после событий, туда высвистнул. Она все еще не приходит в сознание, но это ничего… Мне кажется, он немножко в нее влюблен. Если бы ты видел, как он…

– Подожди! Я ничего не понимаю. При чем здесь – влюблен?

– Впрочем, в его возрасте это вполне закономерно – влюбиться в спасенную девушку. Он ведь спас ее, спас! А я, старый дурак, не верил! – Илья хлопнул ладонью по колену.

– Да что произошло, черт возьми? – не выдержал Никитин.

– А то, что мы его арестовали. Ночью.

– Кого арестовали?

– Родомского, кого же еще?! – Илья посмотрел на Андрея, как на умственно отсталого ребенка, удивляясь его непонятливости. – С поличным взяли, он прошел под видом медбрата в реанимационное отделение. Хотел ей сделать укол – ну вот тут я его и накрыл. Я его увидел и узнал, а он не ожидал подвоха, не знал, бедолага, про твоего Дениску, не думал, что его прихода уже дожидаются. Очень спешил, боялся, что Сонечка в себя придет и засвидетельствует… Ну вот. – Илья перевел дух. – Видишь, какие новости? – Он невесело рассмеялся. – Что же это получается-то, а?

– В голове не укладывается!

– То-то и оно, что не укладывается. Я ведь не верил!

– И я не верил.

– Да как в такое вообще можно поверить? Ни один нормальный человек не поверит.

– Главное, непонятно – зачем. Вы Родомского уже успели допросить?

– Ну, как тебе сказать? Отчасти. Он ведь молчит. – Илья вздохнул. – Только знаешь, что я думаю? – Он как-то неуверенно взглянул на Никитина. – Ты не смейся и не начинай сразу возражать. Есть у меня одна мысль… Видишь ли, ходит в наших кругах одна легенда, ну что-то вроде «Повести о капитане Копейкине», только наш Копейкин не благородный мститель, а совсем наоборот. В общем, слушай…

– Да ладно, – перебил его Андрей, – не томи и не ломайся, рассказывай.

– Тут такая история, что поверить в нее действительно трудно. Лично я сам до сегодняшней ночи ни в грош ее не ставил, принимал за обыкновенную милицейскую байку. Рассказывают, что в наших рядах завелся киллер, следователь-киллер. Но работает он весьма специфично: не оставляет свидетелей.

– Что тут специфичного? Любой киллер не оставляет свидетелей.

– Нет, ты не понял! Он убирает заказчика, как главного свидетеля. Мало того, заказчика-то и выводит в своем расследовании как главного подозреваемого. Принуждает его писать чистосердечное, а потом инсценирует самоубийство. Я не верил, никогда не верил этой легенде, но сегодня… Видишь ли, у Родомского полный комплект доказательств вины Софьи Королевой. И… многое сходится, очень многое сходится. В конце концов, других причин убивать Королеву я просто не вижу!

– Так ты думаешь, что Соня Королева – заказчик?

– Похоже на то.

– Но в таком случае… – Андрей расстроенно посмотрел на Илью, помотал головой, словно не желая соглашаться со своими мыслями. – В таком случае получается… она заказала всю свою семью. У меня тоже многое сходилось на ней, но я отказывался верить. И Вениамин говорил… но я не верил. Да и как такое возможно?! Ведь это же монстр! А она не производит впечатления… Да не могу я поверить, все равно не могу! А ты?… – Он прямо-таки впился взглядом в Бородина, будто от его ответа зависели вся его жизнь, все его счастье. Тот не выдержал взгляда, отвел глаза, невесело усмехнулся. – Нет, ты тоже не веришь. – Никитин вскочил, тряхнул головой, сморщился – голова у него все еще болела.

– Поверить в такое трудно, – уклончиво проговорил Илья.

– Невозможно! Невозможно, а не трудно!

– Не кричи, Настю с Сашенькой разбудишь. И головой не тряси, мозги свои больные окончательно стрясешь. Видишь ли, несмотря на всю очевидность, я тоже не могу поверить в виновность Сони. Мне кажется, тут заключен какой-то подвох.

– Вот видишь, видишь! – обрадовался Андрей. – И я тоже так думаю.

– Нужно подождать, пока она придет в себя. И хорошо бы Родомского расколоть.

– Да, хорошо бы.

Андрей помолчал, сосредоточенно думая, сам того не замечая, поднялся, подошел к окну, присел на подоконник, посмотрел вниз, на улицу. Зажмурился на секунду и снова посмотрел. Илья с интересом за ним наблюдал, ждал, до чего он додумается.

– Мне все не дает покоя одна штука, – проговорил наконец Андрей. – Тогда, за секунду до обморока, ну, когда этим взрывом у Польского и меня шибануло, я вдруг понял, в чем суть, даже лицо убийцы увидел. А когда очнулся, все совершенно забыл. И теперь никак не могу вспомнить. Пытаюсь – и не могу. Мне кажется, разгадка близко, а я не соображу… – Он жалобно посмотрел на Илью.

– Может, тебе Артемий что-то такое сказал?

– Не помню. Может быть. Но убийцу он не назвал, это точно. Не успел назвать. И потом, возможно, он и сам ничего толком не знал, а так только, предполагал.

– Попробуй еще раз прокрутить свой разговор с Польским… Постой! Да ведь Вениамин говорил, он у вас записан.

– Прокручивал! И в голове и на записи! Не могу вспомнить, хоть убей. Какая-то деталь меня натолкнула на мысль, но вот понять бы какая!

– Ну… Не знаю, как тут тебе помочь. – Илья развел руками. – Ладно. – Он поднялся. – Пойду я, пожалуй. Посплю хоть пару часиков – и на работу.

Они тихонько, чтобы не разбудить Настю и Сашеньку, вышли в прихожую.

– Что ж, плодотворных тебе умственных усилий и скорейшего выздоровления, – пожелал на прощание Бородин. – Позвоню, как только узнается что-нибудь новое.

* * *

А потом события стали развиваться столь стремительно, что Андрею поневоле пришлось закрыть себе больничный. Вечером позвонил Бородин, сообщил, что Родомский заговорил, причем признался в том, что действительно много лет исполняет двойную роль, следователя-киллера, раскрыл весь механизм своей работы – и это почти без давления, добровольно, что было совсем удивительно. Заказчиком в последнем своем деле он считает Соню Королеву.

– Что значит – считает? – не понял Андрей. – Он что, точно не знает, кто его заказчик?

– Видишь ли, – Бородин откашлялся в трубку, – заказ был сделан не совсем обычным способом.

– Каким необычным? Через посредника, что ли?

– Дело не в том. Напрямую на Родомского никто не вышел. Нашему киллеру-оборотню позвонили и назначили встречу в гостиничном комплексе «Теремок»…

– Где, где назначили встречу? – заорал вдруг не своим голосом Никитин.

– Да, да, – Илья засмеялся, – ты не ослышался, именно в «Теремке», и, представь, в том самом коттедже, где ты встречался со своим клиентом. В двенадцатом.

– И что дальше? Его клиент на встречу не явился, но на столе лежал конверт с заказом?

– Почти так. А потом ему опять позвонили и сообщили детали.

– Но тогда… Что же это получается? Черт! Ты меня прямо-таки огорошил. Но почему Родомский решил, что его заказчик – Соня Королева?

– По голосу и некоторым другим деталям. Он собрал на нее полный комплект доказательств. Думаю, все улики подбросил настоящий заказчик.

– Мне нужно срочно встретиться с Аграфеной Тихоновной!

– Я тоже так думаю, – спокойно заметил Илья и, попрощавшись, повесил трубку.

Андрей быстро собрался, поехал в больницу. Было уже довольно поздно, его с большим трудом пропустили в отделение.

Аграфена Тихоновна встретила его с какой-то расслабленной ласковостью. Да она вообще была вся какая-то расслабленная. Перед его приходом она, видимо, читала – тоненькая книжечка, или, скорее, брошюрка, на французском языке лежала у нее на одеяле. Андрей рассеянно взял ее в руки, не глядя пролистал и положил на место.

– Аграфена Тихоновна, – вздохнул и, не смотря в глаза своей клиентке, проговорил он, – вы должны сейчас ответить на один вопрос, на который отвечать вам, может быть, очень трудно.

– Да, я вас слушаю, – отозвалась она спокойно и все так же ласково, но Никитин почувствовал, что женщина насторожилась и даже встревожилась.

– Способ, этот таинственный, я бы даже сказал, шпионский, к которому вы прибегли, чтобы нанять меня, – ваше изобретение или вам кто-то его подсказал?

– Ах, вот вы о чем! – Аграфена Тихоновна рассмеялась с облегчением. – Нет, мне совсем не трудно ответить на ваш вопрос. Нанять вас мне помог мой внук.