Эволюция человека. Книга I. Обезьяны, кости и гены - Александр Владимирович Марков

лет назад в некоторых из этих популяций начался плавный переход от позднеашельских технологий (относимых еще к нижнему палеолиту) к более сложным – среднепалеолитическим. В среднем палеолите двусторонние ручные рубила – бифасы, характерные для ашеля, – по-прежнему оставались в моде, но к ним добавилось много нового. Главным отличием среднепалеолитической каменной индустрии является широкое распространение орудий, изготовленных из отщепов, предварительно отколотых от «ядрища». В частности, вошло в моду изобретенное несколько раньше «леваллуазское расщепление» – весьма хитрый способ производства плоских каменных орудий с острыми краями.[35] Камень сначала аккуратно обтесывали по краям, делая выпуклую заготовку, напоминающую черепаху (следы сколов похожи на пластины черепашьего панциря). Затем сбоку готовили «ударную площадку» и, наконец, точным ударом по этой площадке «черепаху» откалывали от основного камня. Получалось почти (или совсем) готовое плоское лезвие с одной гладкой стороной и одной – «черепаховой».

Кроме новых методов изготовления орудий из специально подготовленных ядрищ и отщепов к числу важных среднепалеолитических новшеств относятся составные орудия – копья с каменными наконечниками (хотя достоверных находок таких орудий в среднем палеолите немного). В это время широко распространилось использование огня, а заодно и обычай готовить на нем пищу. Смена технологий имела место и в Африке, и в Европе, и в Азии, хотя в разных регионах были свои особенности.

В Европе переход от раннего к среднему палеолиту примерно совпадает с важным эволюционным событием: на смену гейдельбергским людям пришли их потомки – неандертальцы. О них мы поговорим подробнее в главе «Другое человечество». В Африке приблизительно в это же время появляются первые люди, анатомически почти неотличимые от нас с вами. Их относят к виду Homo sapiens, но чаще называют осторожно «анатомически современными людьми». Тем самым подчеркивается то обстоятельство, что, хотя их анатомия была уже почти совсем как у нас, по своей культуре они еще до нас «не дотягивали». В частности, не было украшений, признаков наличия искусства и религиозных обрядов. Все это появилось несколько позже.

Каменных дел мастера

По-видимому, для того чтобы в совершенстве овладеть леваллуазской технологией – одним из важнейших «ноу-хау» среднего палеолита, – требовались годы упорного труда. Почти каждый современный специалист по палеолиту в общих чертах представляет, как делались леваллуазские лезвия, но лишь единицы в состоянии изготовить их сами, и эти единицы долго тренировались. Дело это непростое, требующее самого настоящего мастерства, что само по себе уже заставляет задуматься, так ли уж сильно уступали нам люди среднего палеолита в умственном развитии. По мнению антрополога Томаса Винна и психолога Фредерика Кулиджа из университета Колорадо, люди, способные овладеть этой технологией (придумали ее гейдельбержцы, но в совершенстве овладели неандертальцы и сапиенсы), должны были обладать совершенно определенными интеллектуальными способностями. У них, вероятно, была уже вполне современная по своей мощности долговременная рабочая память (ДРП) (Wynn, Coolidge, 2004). Так называют ту часть памяти, на которую полагаются эксперты в своей профессиональной деятельности, изумляя окружающих своим «невероятным» мастерством.

В ДРП хранятся сложные блоки информации о методах решения конкретных задач. В состав этих блоков входят как «процедурные», так и «декларативные» элементы, то есть как моторные (двигательные) навыки и умения, так и понимание причинно-следственных связей в рамках данного круга задач, что позволяет успешно решать их в самых разнообразных условиях. Для извлечения нужного блока и перевода его в кратковременную рабочую память (КРП; о ней мы поговорим подробнее в главе «В поисках душевной грани») используются так называемые поисковые ключи и поисковые структуры (retrieval structures). Например, когда опытный шахматист ведет вслепую сеанс одновременной игры на 20 досках, он не запоминает по отдельности положение каждой фигуры на каждой доске.

Он использует выработанные с годами тренировок «ключи», или «структуры», примерно такие: «доска № 2 – сицилианская защита». На самом деле, конечно, экспертные поисковые структуры значительно более сложны, и для их выработки действительно требуются годы тренировок.

КРП локализуется в лобных долях и отвечает за удержание внимания на тех идеях и блоках информации, с которыми сознание работает в данный момент. Некоторые авторы предполагают (и мне эта идея кажется правдоподобной), что «последний эволюционный штрих», сделавший разум уже совершенно таким, какой он у нас сейчас, состоял в небольшом увеличении объема КРП. Это не только позволило совершать более сложные действия, требующие одновременного внимания к нескольким объектам или идеям, но и открыло дополнительную свободу для мысленных экспериментов, новаторства и творчества.

Но стать настоящим мастером в каком-то ремесле – будь то изготовление леваллуазских орудий или ковка по железу – можно и без «расширенной» КРП. Главное, что для этого нужно, – могучая и надежная ДРП, где хранятся необходимые мастеру навыки. Как и положено долговременной памяти, ДРП не локализована в каком-то одном отделе мозга, а рассеяна по многим участкам коры (почему это так, мы обсудим в главе «Душевная механика», кн. 2). Высочайшее мастерство среднепалеолитических каменных дел мастеров в сочетании с медленным техническим прогрессом и редкостью инноваций хорошо согласуется с идеей о том, что с ДРП у них уже все было в порядке, а вот с КРП – еще не очень.

Впрочем, в таких рассуждениях всегда необходимо помнить, что умными нас делает не мозг сам по себе, а мозг в сочетании с культурой, то есть с теми знаниями, которые в него записываются в ходе общения с родителями и прочими соплеменниками.

Можно иметь совершенно такой же, как у нас, сапиентный мозг, но, попав в неблагоприятные для сохранения культуры условия, деградировать чуть ли не до нижнепалеолитического уровня – аборигены Тасмании тому пример (см. ниже). Я почти уверен, что можно было бы и эректуса с мозгом в 900 кубиков приобщить к современной культуре, так что он мало отличался бы по умственному развитию от нас, сапиенсов постиндустриальной эпохи. Конечно, если взять на воспитание ребенка, а не взрослого с уже сложившимися стереотипами и чувством собственной важности. О гейдельбержцах с неандертальцами и говорить нечего. Объем КРП и у современных людей сильно варьирует. Ну были бы эти неандертальцы в среднем чуть менее блистательными новаторами, чем мы. Среди нас тоже блистательных новаторов не густо.

Но ведь и культура не с неба падает. Вполне возможно, что в течение среднего палеолита ситуация висела на волоске.

В какой из человеческих популяций начнется культурный перелом, известный нам как верхнепалеолитическая революция, могло зависеть от множества случайностей, в том числе культурносоциальных и демографических. Может, и не было никаких различий в объеме КРП между сапиенсами и неандертальцами. Может, уже у общих предков неандертальцев и