Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как ты догадался, для кого эти голуби?
– На Кавказе считают, что мясо голубей полезно при глазных болезнях. А Лемтюжников старый уже человек, у него должны быть такие болезни.
– Не знал. Молодец! Теперь мы впервые можем нанести упреждающий удар.
Из слов Аль-Гани следовало, что всех абреков около двадцати пяти человек. Их лагерь находится на западном склоне горы Аддала-Шухгелымеэр. Там, не видимая ниоткуда, располагается большая котловина необычной формы: сама большая и круглая, а посередине её стоит холм. Как будто шляпа с высокими полями и тульей… Вот на этом самом холме и живут абреки. Местные жители их отчасти опасаются, но и пользуются соседством. Продают фураж, провизию и носильные вещи. А те расплачиваются добычей. Недалеко от стоянки, в склоне волшебной горы, находится пещера. Та самая, в которой живёт джин. Поэтому все богосцы обходят эту местность стороной. Сам Аль-Гани никогда не ходил дальше сторожевого поста, а про котловину в форме шляпы слышал от своего деда. Давным-давно, ещё при Ярмуле[126], в ней тоже укрывался абрек, и дед носил ему туда еду. Попасть в котловину можно по единственной тропе, которая сходит с перевала по левую руку сразу за узким ледником, поверх которого течёт ручей. На расстоянии часа ходьбы эту тропу пересекает стена с проходом; здесь и стоит караул. Что за ним, Аль-Гани не знает. Старика в жёлтой чалме видел единожды. Очень страшный: сверлит взглядом, точно буравом… Малдая видит часто, всякий раз, когда абреки выходят из лагеря на разбой. Он шумный, весёлый и любит выпить. Но тоже страшный: однажды, когда возвращался из набега, вёз в тороках две отрубленных человечьих головы. Ещё из абреков Аль-Гани знает одного, по кличке Ифрит[127] – он большой и ужасно сильный; из других не знает никого.
В ауле абреки появляются или по пути в набег и обратно, или иногда приходят за женщинами и для покупок. Заглядывают к двум вдовам, а ещё к Сулейману. Сулейман хитрый и жадный. Он берёт у разбойников ганиму[128], а взамен даёт им огневые припасы и немного еды. Добычу он потом увозит за Главный хребет и торгует там с большой для себя выгодой. Абреки это знают, не любят Сулеймана, но он им полезен, поэтому его терпят.
Выдержав паузу, Лыков и Таубе вернулись в аул. Все люди были уже размещены. Во дворе старосты горел костёр, казаки жарили на шомполах куски баранины. Уже вечерело. Даур-Гирей бесшумно молился в углу кунацкой, Артилевский курил трубку под навесом, а Ильин записывал что-то в тетрадь.
Таубе объявил, что он даёт сутки отдыха: люди и живой инвентарь должны подкрепиться. Перевал Арида-Меэр всего в шести верстах отсюда; торопиться теперь некуда. Терцы радостно загалдели. Вот боевой народ! Знают, что днями будет схватка, и для кого-то из них, быть может, последняя. Но сегодня у них отдых, и казаки беззаботны…
В четыре часа утра Лыков разбудил барона, они тихо оседлали лошадей и поехали к перевалу. Сумерки усиливались туманом; тропа была едва видна. После долгой езды показался перевал. Неглубокая лощина между двумя кряжами Богосского хребта вся была завалена снегом. В одном месте сумёт[129] был расчищен, и виднелся большой гранитный валун с искристыми, красивыми вкраплениями лабрадорита. В камне кто-то высек площадку, а в ней – углубление круглой формы. В углублении этом, словно в каменном котле, были навалены различные мелкие вещи: пуговицы, патроны, подковные гвозди, мелкие монеты, женские украшения и прочая всячина.
– Что это? И для чего ты меня сюда привёз в такую рань? – с любопытством спросил барон.
– Наблюдай пока вокруг, а я пороюсь в этом хламе. Горцы, когда идут за перевал, всегда кладут что-нибудь сюда, чтобы задобрить духов. Очень удобно, чтобы оставить почту.
– Ясно! – подполковник взгромоздился на камень с «винчестером» наизготовку и принялся караулить. А Лыков начал вынимать из углубления вещи по одной и внимательно их разглядывать.
– Есть! – очень скоро сказал он.
Таубе резво спустился с камня и подбежал к нему. Сыщик аккуратно вынул из ржавой гильзы сначала пулю, затем ружейными плоскогубцами извлёк свёрнутый в трубочку кусок папиросной бумаги.
– Тут снова по-арабски. Читай.
Барон развернул листок и перевёл:
– «Уведи их к аулу Цабадагара. Держись в середине. Когда начнётся, падай и притворись убитым». Ну, вот и ладненько! Нужно дать ему возможность забрать почту, а вечером устроить военный совет. Тот, кто предложит идти в Цабадагару, и есть предатель.
– Только нельзя за ним следить! Спугнём.
– Да, в горах наблюдать трудно. А нам и незачем: всё поймём на совете.
Друзья вернулись в аул и снова легли спать.
День прошёл тихо. Казаки чинились, смазывали оружие, выхаживали заморённых лошадей. Офицеры разбрелись по аулу. Вечером Таубе собрал военный совет и открыл его следующими словами:
– Мы пришли на место. Ещё один-два перехода, и встретим противника. Сейчас нужно решить, куда нам идти. Где начать поиски. Ясно, что богосцы помогать нам не станут. Карт данной местности не существует. Прошу каждого из вас доложить свои соображения.
К удивлению Таубе и Лыкова, все трое офицеров высказались за переход в Цабадагар! Первым это мотивировал Даур-Гирей:
– Я весь день ходил по аулу, выспрашивал. Прямо никто не говорит, но намекают, что абреки поместились в котловине Дидо, на той стороне хребта. Между жителями и разбойниками есть хозяйственные отношения. А Цабадагара очень для злодеев удобна: большая, и находится в труднодоступной местности. Они или в самом ауле, или поблизости от него.
– Я согласен с ротмистром, – заявил Ильин. – Лемтюжников – пожилой человек. Трудно представить, что он будет ютиться по пещерам или жить в голых горах, в палатке – здоровье уже не то. Я тоже говорил с жителями аула. Они, конечно, настроены против нас, но простодушны и пробалтываются, если начать их расспрашивать. Надо идти в Цабадагар ночью, с тем, чтобы с рассветом окружить селение. И устроить там повальный обыск. Как найдём следы – угрожать сжечь весь аул за укрывательство. Кто-нибудь, да не выдержит!
Артилевский был не менее категоричен:
– Конечно, нужно идти в Дидо. Жить при волшебной горе совершенно невозможно; ваши разведчики стали жертвами слухов. На такой высоте постоянный холод. Тридцать человек должны истопить за год целый лес – а где его тут взять? Весь Дагестан знал бы о таких значительных поставках дров. Абреки в Цабадагаре или ещё дальше, у самого Водораздельного хребта. Но только не надо никого сжигать! Нас тут просто перережут за такие фокусы. Лучше заплатить за сведения. Самый надёжный способ! Продажная душа всегда найдётся…
– Хорошо, – подытожил Таубе. – Я соглашаюсь с общим мнением. Завтра идём через перевал. До Цабадагары около двадцати вёрст. Палаток у нас нет. Карты тоже нет. Поэтому никаких ночных переходов по незнакомой местности! Выступаем в шесть поутру, чтобы вечером быть на месте. И действовать там будем не мечом, как предлагает Андрей Анатольевич, а златом, как советует Эспер Кириллович. Всё, начинайте собираться.
Так ничего и не выяснив, разведчик и сыщик тоже начали укладываться. Когда уже стало темнеть, Лыков вышел за ограду по малой нужде. Неожиданно за ним увязался Артилевский.
– Алексей Николаевич, надо бы поговорить…
– Прямо здесь?
– Лучше бы ещё отойти, вон, хоть в переулок. Дело такое…
Заинтригованный Лыков отмерял три десятка шагов. Они с Артилевским укрылись в тесной улочке между двумя тухумными кварталами.
– Слушаю вас, Эспер Кириллович. Что случилось?
– Я сегодня заметил одну… несообразность. Весьма подозрительную, если учесть, что среди нас есть изменник. Сегодня утр…
Внезапно прямо над головой Лыкова грохнул револьверный выстрел. Войсковой старшина всхлипнул, схватился за сердце и повалился на колени. Алексей развернулся: над стеной вился лёгкий дымок, и слышались быстро удаляющиеся шаги. Стреляли из их двора! Первой мыслью сыщика было бежать туда и искать изменника, но это означало бросить раненого товарища. Да и шансы найти стрелка, когда Лыков добежит, были сомнительны. Коллежский асессор присел, подхватил валящееся на него грузное тело.
– Эспер Кириллович! Куда попало?
Артилевский только хрипел и конвульсивно вздрагивал.
– Эспер Кириллович! Что за несообразность вы заметили? Это очень важно!
– Я… я… не предатель…
– А кто, кто предатель?
Но изо рта Артилевского уже обильно полилась чёрная густая кровь. Он закашлялся – и умер.
Глава 23
На волшебной горе
– Итак, круг подозреваемых сузился, – с горечью сказал Таубе. – Мы потеряли честного офицера, да ещё и отравили его последние дни подозрением.
– Остались теперь двое. Ильин или Даур-Гирей. Револьвер, из которого убили Эспера Кирилловича, нештатный. Определить, кому он принадлежал, невозможно. Свидетелей нет, и времени на расследование тоже нет.
- Дело Варнавинского маньяка - Николай Свечин - Исторический детектив
- Мертвый остров - Николай Свечин - Исторический детектив
- Взаперти - Свечин Николай - Исторический детектив
- Тифлис 1904 - Николай Свечин - Исторический детектив
- Уральское эхо - Николай Свечин - Исторический детектив
- Ледяной ветер Суоми - Свечин Николай - Исторический детектив
- Завещание Аввакума - Николай Свечин - Исторический детектив
- Дочери озера - Венди Уэбб - Исторический детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах - Светозар Чернов - Исторический детектив
- Соколиная охота - Павел Николаевич Девяшин - Исторический детектив / Классический детектив / Политический детектив / Периодические издания