Курс новой истории - Сергей Михайлович Соловьев

деньгах и съестных припасах заставили Турна снять осаду Вены.

Во Франкфурте Фердинанда II провозгласили императором, и в то же время чины Богемии, Моравии и Силезии отложились от Габсбургского дома и выбрали себе в короли главу протестантской унии, курфюрста Фридриха V Пфальцского. Фридрих принял корону и поспешил в Прагу на коронацию. Характер главных соперников имел важное влияние на исход борьбы: против умного и твердого Фердинанда II стоял пустой, невыдержливый Фридрих V. Кроме императора у католиков был еще Максимилиан Баварский, сильный личными и материальными средствами; на стороне протестантов Максимилиану соответствовал курфюрст Иоанн Георг Саксонский, но соответствие между ними ограничивалось одними материальными средствами, ибо Иоанн Георг носил не очень почетное название пивного короля; шла молва, будто он говорил, что звери, населявшие его леса, дороже ему подданных; наконец, Иоанн Георг как лютеранин не хотел иметь ничего общего с кальвинистом Фридрихом V и склонился на сторону Австрии, когда Фердинанд обещал ему землю лужичей (Лузацию). Наконец, у протестантов подле неспособных князей не было и способных полководцев, тогда как Максимилиан Баварский принял в свою службу знаменитого генерала, нидерландца Тилли. Борьба была неравная.

Фридрих V приехал в Прагу, но с самого начала повел дурно свои дела, он не поладил с чешскими вельможами, не допуская их до участия в делах правления, слушаясь только своих немцев; оттолкнул от себя и народ страстию к роскоши и забавам, также кальвинским иконоборством: из пражской соборной церкви были вынесены все изображения святых, картины и мощи. Между тем Фердинанд II заключил союз с Максимилианом Баварским, с Испаниею, привлек на свою сторону курфюрста Саксонского, привел в повиновение австрийские чины.

Войска императора и католической лиги под начальством Тилли явились под Прагою. В ноябре 1620 года между ними и войсками Фридриха произошло сражение у Белой горы, Тилли одержал победу. Несмотря на это несчастие, чехи не имели средства к продолжению борьбы, но король их Фридрих потерял совершенно дух и убежал из Богемии. Лишенные вождя, единства и направления движения, чехи не могли продолжать борьбы, и в несколько месяцев Богемия, Моравия и Силезия были снова покорены под державу Габсбургского дома.

Горька была судьба побежденных: 30 000 семейств должны были покинуть отечество; вместо них явилось чуждое славянству и чешской истории народонаселение. В Богемии считалось 30 000 населенных мест; после войны осталось только 11 000; до войны было более 4 миллионов жителей; в 1648 году осталось не более 800 000. Треть земель была конфискована; иезуиты бросились на добычу: чтоб порвать самую тесную связь Богемии с ее прошедшим, чтоб нанести самый тяжелый удар чешской народности, они начали истреблять книги на чешском языке как еретические; один иезуит хвастался, что сжег более 60 000 томов. Понятно, какая судьба должна была ожидать протестантизм в Богемии; в Праге оставались два лютеранских пастора, которых не смели выгнать, боясь возбудить негодование саксонского курфюрста; но папский легат Караффа настоял, чтоб император дал приказание выгнать их. «Дело идет, — говорил Караффа, — не о двоих пасторах, но о свободе религии; пока их будут терпеть в Праге, ни один чех не войдет в лоно Церкви». Некоторые католики, сам король испанский хотели умерить ревность легата, но он не обращал внимания на их представления. «Нетерпимость Австрийского дома, — говорили протестанты, — принудила чехов возмутиться». «Ересь, — говорил Караффа, — воспламенила бунт». Император Фердинанд II выражался сильнее. «Сам Бог, — говорил он, — побудил чехов к возмущению, чтоб дать мне право и средства уничтожить ересь». Император собственными руками изодрал «Грамоту Величества».

Средства к уничтожению ереси были следующие: протестантам запрещено было заниматься каким бы то ни было мастерством, запрещено было жениться, делать завещания, погребать своих мертвецов, хотя при этом они должны были платить католическому священнику издержки погребения; их не пускали в больницы; солдаты с саблями в руках загоняли их в костелы, в селах крестьян загоняли туда собаками и бичами; за солдатами шли иезуиты и капуцины, и когда протестант, чтоб спастись от собаки и кнута, объявлял, что обращается к Римской Церкви, то прежде всего должен был провозгласить, что это обращение совершено добровольно. Императорские войска позволяли себе ужасные жестокости в Богемии: один офицер велел убить 15 женщин и 24 ребенка; отряд, состоявший из венгров, сжег семь деревень, причем все живое было истреблено, солдаты обрубали руки у младенцев и прикалывали их к своим шляпам в виде трофеев.

После сражения при Белой горе три протестантских князя продолжали борьбу с лигою: герцог Христиан Брауншвейгский, известный уже нам Ернст Мансфельд и маркграф Георг Фридрих Баден-Дурлахский. Но эти защитники протестантизма действовали точно так же, как и поборники католицизма: несчастной Германии пришлось испытывать теперь то, что незадолго перед тем испытывала Россия в Смутное время и некогда испытывала Франция в свое смутное время при Карле VI и Карле VII; войска герцога Брауншвейгского и Мансфельда состояли из сборных дружин, совершенно похожих на наши казацкие дружины Смутного времени или на французских арминаков; люди разных сословий, хотевшие пожить весело на чужой счет, стекались отовсюду под знамена этих вождей, не получая от последних жалованья, жили грабежом и, как звери, свирепствовали против мирного народонаселения. Немецкие источники при описании ужасов, какие позволяли себе мансфельдовы солдаты, почти повторяют известия наших летописцев о свирепостях казацких.

Протестантские партизаны не могли устоять против Тилли, который торжествовал повсюду, и протестантская Германия обнаруживала совершенную неспособность к самозащищению. Фердинанд II объявил Фридриха V лишенным курфюршеского достоинства, которое передал Максимилиану Баварскому. Но усиление императора, усиление Австрийского дома должно было возбудить опасение в державах и заставить их поддерживать германских протестантов против Фердинанда II; при этом протестантские державы, Дания, Швеция вмешались в войну, кроме политических, и из религиозных побуждений, католическая же Франция, управляемая кардиналом Римской Церкви, стала поддерживать протестантов из чисто политических целей, чтоб не допустить Габсбургский дом до опасного для нее усиления.

Первый вмешался в войну Христиан IV, король датский. Император Фердинанд, бывший до сих пор в зависимости от лиги, торжествовавший посредством Тилли, полководца Максимилиана Баварского, теперь против датского короля выставил свое войско, своего полководца: то был знаменитый Валленштейн (Валдштейн). Валленштейн был родом чех незнатного дворянского происхождения; родившись в протестантстве, он малолетним сиротою поступил в дом к дяде католику, который обратил его в католицизм, отдал на воспитание иезуитам и потом записал в службу Габсбургам. Здесь он отличился в войне Фердинанда против Венеции, потом в богемской войне; составив себе состояние в молодости выгодным браком, он еще более разбогател скупкою конфискованных имений в Богемии после Белогорского сражения. Он предложил императору, что наберет 50 000 войска и будет содержать его, не требуя ничего от казны, если ему