Глаза Авроры - Дарья Норок

несчастный.

Удивительная вещь: Эрл был добродушным и приветливым с мертвой женой и злой и угрюмый — с живой. Оказалось, Эрлу лучше было жить одному и помнить светлый образ своей умершей молодой жены. А не жить с ней долго и «счастливо» и умереть в один день.

— Бедный мужик, — задумчиво произнес я.

Расплатившись за очередной хлам, я неожиданно для себя произнес: «Что ты делаешь после работы?».

Рейчел слегка улыбнулась, не глядя на меня. Она медлила с ответом. А по мне пробежала горячая волна стыда.

— Иду домой, — наконец сказала она.

Девушка сделала вид, будто совсем не поняла, для чего я спросил это.

— Я могу проводить тебя?

— А нужно?

Ее глаза смеялись, но не с издевкой. Ей было приятно мое внимание.

— Конечно! Процент преступности в нашем городе в последнее время вырос.

— О как! — сказала она, широко улыбнувшись.

— Ага, — улыбнулся и я в ответ.

Мне стало тепло на душе. Такую улыбку я не видел у Рейчел из прошлой жизни. Оказалось, та была фальшивой. Увидев искренность в этой девушке, я только теперь смог понять разницу.

Вечером я специально оставил свою машину за углом, чтобы Рейчел не увидела ее. Я хотел пройтись с ней пешком, чтобы подольше провести время за разговором. Да и дорогая машина, про которую я все же выяснил у Авроры, могла спугнуть ее.

На улице было уже темно. Я стоял возле входа, прямо под светящейся вывеской. Рейчел вышла, и я в первый раз увидел ее без рабочей жилетки. На ней были простые белые кроссовки, шорты и просторная черная футболка с изображением кота, который одной лапой держит сигарету, а другой бутылку виски. Под этой широкой тряпкой не было видно ее фигуры, но я прекрасно помнил все изгибы. В таком виде она еще больше притягивала меня к себе, чем когда приходила в обтягивающих вещах, открывающих все ее достоинства.

— Нам туда, — указала она головой направо.

Вначале мы шли молча. Я вдыхал свежий воздух, прилетающий с моря, и наслаждался близостью с Рейчел.

— Чем ты вообще занимаешься? — спросила она, нарушив тишину.

— Пишу сценарии.

— Неплохо! И про что ты сейчас пишешь?

— Это не интересно. Самая обыкновенная любовная история.

— Не люблю эти сопли, — сказала она, поморщившись. — И что, там прям нет ничего уникального и нового? Какого-нибудь неожиданного поворота?

— Да как сказать… Парадом рулит редактор. А редактором — режиссер. Так что не я решаю, быть там чему-то необычному или новому.

— Ясно. Все мы подчиненные.

На минуту молчание вернулось. Я слушал наши шаги и шум моря, раздающийся из темноты.

— Я больше ужасы люблю, — произнесла Рейчел, хитро улыбаясь. — Чтобы было много крови и неожиданных поворотов.

— Кошмар. Какая ты кровожадная! — смеясь ответил я.

— Ну а ты что больше любишь? Драмы, триллеры, боевики?

— Наверное, те фильмы, над которыми думать нужно. — Я на мгновение задумался, а затем добавил: — Те, после которых еще долго не можешь прийти в себя. Они оставляют большой след в душе и на какое-то время не дают забыть о себе.

Перед глазами появилась картина из прошлого. Когда я был еще подростком, мать часто засыпала перед телевизором с бутылкой пива. Я переключал ее мыльную оперу и полночи смотрел канал, на котором крутили только серьезные фильмы. Кабельного у нас не было, поэтому я выбирал между ними и каким-нибудь слезливым сериалом. Выбор был очевиден. Таким образом я и полюбил эти морально тяжелые даже для взрослого, не то что для неуравновешенного подростка, фильмы.

— Ну а что насчет тебя? — Я посмотрел на Рейчел. — Я знаю, где ты работаешь, но больше ничего.

— А что тебе конкретно интересно?

— Да в общем-то — все.

Она усмехнулась, глядя себе под ноги.

— Мои родители живут в соседнем городе. Я переехала сюда для того, чтобы поступить в университет. Вот только закончила юридический. У Эрла работаю еще с первого курса. Платит он немного, но зато график удобный. Да и он никогда не отказывал мне, если нужно было срочно уйти на пары. Мужик он, в общем-то, неплохой, только жизнью измученный.

«Ага, точнее женой», — подумал я.

— Живу я на съемной квартире, вместе с подругой. Мы с ней на одном курсе учились. Ну, и парня у меня нет, если тебя это интересует, — с усмешкой заключила она.

Я ощутил, как кровь прилила к моим щекам. Хорошо, что было уже совсем темно.

— А что ты думаешь про свое будущее? Ты же не всю жизнь будешь продавцом?

— А почему бы и нет?

— Такие, как ты, не остаются обслуживающим персоналом. У тебя больше мозгов, чем нужно продавцу.

Я с сожалением вспомнил про свою жизнь и про то, как до двадцати семи лет работал в магазине и даже не задумывался о будущем.

Рейчел засмеялась. Я действительно видел разницу между этой девушкой и той, что меня уничтожила. Та была приземленной и узколобой, а у этой Рейчел был острый ум и хорошее чувство юмора. Глядя на нее, я удивлялся сам себе, как вообще я смог полюбить ту лицемерную эгоистку.

— Раскусил, — со смехом сказала она и пнула небольшой камень. — Я — тот редкий случай, когда студент учится на ту профессию, которой хочет заниматься. Мечтаю помогать людям восстанавливать справедливость. Это чувство у меня очень сильно развито еще с детства, поэтому я никогда не могла молчать, когда видела, как кого-то обижают. И, кстати, часто получала за это. — Рейчел глухо засмеялась. — Хочу уметь законно и безоговорочно постоять за себя и других хороших людей.

— Звучит вдохновляюще. Ты практиковалась уже?

— Нет. Я отправила резюме во все конторы, какие только нашла. Теперь вот жду ответа. Молодому специалисту очень сложно попасть на работу. Всем нужна молодая бездетная монахиня с двадцатилетним опытом работы, которая будет работать за хлеб и воду. Но я не теряю надежду.

Засмотревшись на Рейчел, я споткнулся о ступеньку и чуть не упал. Глаза девушки блестели, когда она говорила о справедливости. Меня это завораживало.

— Аккуратнее, а то это мне придется тебя провожать!

— Я в норме, — отряхнувшись от невидимой грязи, сказал я.

Уже у ее дома Рейчел снова заговорила про мою работу. Что-то заинтересовало ее в ней.

— А какая твоя главная героиня? Опиши мне ее.

Мы прошли мимо первого подъезда. У второго Рейчел остановилась.

— Она, кстати, очень похожа на тебя.

— Да неужели? — В ее голосе был сарказм.

— Нет, серьезно! Такие же волосы и глаза, губы и фигура. Внешне — ты копия ее. Вот только на ней косметики многовато, а одежды наоборот — не