Давайте все сойдём с ума - MarInk

- Добрый вечер. Кто Вы, если не секрет?

- Поттер. Гарри Поттер, - Гарри вспомнилось старое маггловское кино, которое ему удалось посмотреть как-то раз, когда Дурсли уехали в Лондон на неделю в полном составе.

- Гарри? Это ты? - с сомнением уточнил директор. «Правильно. Я и сам себя не узнаю».

Гарри снял очки-Вещь и протянул директору письмо.

- Прочтите это, пожалуйста, сэр.

- Пройдёмте в мой кабинет, пожалуй, - предложил директор и первым развернулся, поднимаясь обратно. И, по-видимому, он не сомневался, что странный посетитель последует за ним и не причинит ему никакого вреда. «А я мог бы, сейчас-то. Но действительно не стану».

Гарри сел в кресло у стола и, пока директор читал, окидывал взглядом такой знакомый кабинет. Фоукс при виде Гарри нежно закурлыкал и сел ему на плечо. Феникс показался Гарри совершенно невесомым, и от него шла лёгкая прохлада, а вовсе не жар, как можно было бы ожидать.

- Что ж, Гарри, я не потребую от тебя рассказа, - медленно произнёс директор, поднимая голову - так, будто, говоря это, он был занят чем-то ещё. «Э, нет», - Гарри ощутил, как директор пытается прощупать его мозг.

- Директор, сэр, я научился защищать свои мысли и от Вас, и о профессора Снейпа после Рождества в этом году… на моём седьмом курсе, который только начнётся через несколько дней.

- Отлично, Гарри, - улыбнулся директор, - теперь я знаю, что уроки Окклюменции всё же пойдут тебе на пользу.

- Несомненно, сэр, - вежливо отозвался Гарри.

- Конечно, ты будешь преподавателем ЗОТС. Тем более что лучшей кандидатуры и впрямь не найти - мы и не нашли, и я опасался, что придётся, в крайнем случае, брать её на себя. Как тебя будут звать, Гарри? Ты ведь не можешь преподавать под собственным именем.

- Да уж, это произвело бы фурор, - усмехнулся Гарри. - Я буду П…Паркером. Кристофером Паркером. - С губ чуть не сорвалось привычное «Поттер».

- Отлично, мистер Паркер. Вы позволите называть Вас Крис?

- Разумеется, сэр, - да какая разница, как называться?

- Пойдём, Крис. Я покажу тебе твой класс Защиты и твои комнаты и скажу всем в Большом Зале, что преподаватель ЗОТС прибудет позже, чтобы ты успел освоиться.

Глава 11.

Гарри испытывал некоторую нервозность, идя на свой первый урок ЗОТС как учитель. Он вспоминал спокойную уверенность Паркера, его манеру держаться, его непоколебимое самообладание и пробовал сопоставить с самим собой, нервно облизывающим пересохшие губы и беспрестанно поправляющим высокий ворот фиолетового джемпера. Одежду он заказал через Дамблдора, не желая лишний раз светить своей гаррипоттеровской внешностью по магазинам, и по одним ему известным причинам директор заказал много фиолетового, чёрное и тёмно-синее. Позаботился и о шейных платках - Гарри специально их упоминал, памятуя манеру Паркера постоянно ходить с закрытым наглухо телом. Теперь-то он понимал, почему всё было так.

Он остановился за рыцарскими доспехами, глядя, как не замечающие его студенты торопливо сбегаются в класс, узнавал почти всех - и многие из них должны были умереть, не дожив до экзамена. Гарри так и не выяснял, кто. Может, это и было не по-гриффиндорски трусливо - но он просто не мог. Все уже зашли, коридоры опустели. Пора. Гарри понабирался духа ещё немного и вдруг заметил в конце коридора самого себя, отчаянно спешащего на урок. Взъерошенный подросток, беззаботный, с чистой, без шрамов, смуглой кожей, в развевающейся, как парус, мантии. Гарри дождался, пока Гарри-младший проскользнёт опасливо в класс, будучи уверенным, что новый учитель уже там, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. «Самоконтроль. Самодисциплина. Спокойствие. Стойкость. Всё на «С», - Гарри усмехнулся и уверенным шагом направился в класс.

- Добрый день. Я ваш новый преподаватель Защиты от Тёмных Сил, - «и сдержанно оскалиться, демонстрируя маску вежливости. И неважно, что я не отличаюсь вежливостью, как таковой - нет, так сделаем». - Моё имя Паркер. Кристофер Паркер.

«Я теперь навсегда, что ли, подцепил эту привычку представляться, как Джеймс Бонд из старого фильма?».

Гарри видел, как вытянулись поражённые лица его сокурсников - теперь уже бывших, можно считать, так? С ума сойти, они одновременно и бывшие сокурсники, и настоящие. О-бал-деть. «Что я там дальше говорил? То есть скажу?».

- Идёт война, и все вы это знаете, - «ну да, а куда ж нам, Народным Героям, без патетической нотки?». - Поэтому все вы нуждаетесь в практических занятиях по защите. Помимо защитных заклятий как таковых вы будете изучать технику контроля над дыханием, защиты сознания и проникновения в него, основы рукопашного боя, создание экстренных портключей, классификацию опасных существ, анализ чрезвычайной ситуации, основы невербальной и беспалочковой магии и использование определённых зелий в боевой обстановке. Для начала, - «а теперь снова оскалиться и обвести класс тем взглядом, каким обводит меня Дамблдор, говоря «Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать?». Хотя он уже очень давно так не делал…».

Ага, а вот и любопытствующие. Гарри чувствовал многократное заклятие всевидения и так же явственно чувствовал, что оно исполнено неумело и вообще спустя рукава.

«Смотрят, смотрят, как будто в моём скелете может быть что-то интересное. Знай они, как пользоваться этим заклятием с толком, они бы увидели шрамы… хотя глаза - то, что их больше всего интересует - всё равно не рассмотрят. Не пробьются».

- А теперь, - Гарри, не удержавшись, ухмыльнулся, - когда все желающие налюбовались мною с помощью топорно исполненного заклятия всевидения, мы можем и приступить к работе. Finite Inkantatem!

Попререкавшись немного со своей растерянной светловолосой любовью и излишне любопытной Парвати Патил, он начал по памяти гнать классификацию опасных существ. «Надо будет устроить по ним хороший зачёт… как я, кажется, и сделал, чтобы я-сегодняшний хорошо всё это запомнил. Ему ведь только предстоит преподавать».

На практике Гарри едва не допустил прокол, вызвав самого себя и забыв, что у них одна и та же палочка на двоих. Правда, после убиения Вольдеморта его собственная как-то потемнела, будто её пропитали в крови, и обвилась узором из мелких-мелких фениксов. Даже Дамблдор не смог понять отчего это, и Гермиона лишь пожала плечами, туманно выразившись в том смысле, что содержимое палочки, тот луч, что соединял её с сестрой, принадлежавшей Вольдеморту, и любовь как-то соединились и так видоизменили её, а вообще сочетания различных видов магических энергий - это совершенно ещё неизученная и чрезвычайно сложная область знаний…

Гарри задавал домашнее задание, зверствуя нещадно, строил по струнке все факультеты, чуть что отправляя на отработку и вычитая баллы у всех без исключения. Время шло, и в душе Гарри клубилась горечь и боль оттого, что он ничего не может сделать. Совсем ничего, только наблюдать, зная наперёд всё, что произойдёт. А так хотелось взять обоих идиотов за шиворот - и себя, и Драко - и заставить объясниться нормально, не замыкаться ни в дурацком чувстве долга, ни в не менее кретинской фамильной гордости.

Преподаватели ни о чём не спрашивали Гарри, и он не знал, что им наговорил Дамблдор о новом учителе ЗОТС, но иногда он ловил на себе пытливые взгляды коллег. Но ни один мускул не дрожал на его лице, потому что какое это имело значение? Ему было, на самом деле, в высшей степени плевать, что они о нём думают. Гарри отмечал перед зеркалом по утрам, бреясь, что его глаза светятся непрерывно и с каждым днём всё сильней - как бы вообще не просветили сквозь очки. Его лицо приобрело непривычную жёсткость, утеряв остатки мальчишества. «Я что, наконец-то повзрослел?». Гарри отмечал за собой какую-то эмоциональную сухость, замкнутость - с другой стороны, много ли у него было поводов веселиться? Его почти сводила с ума эта неизвестность: он знал, что Драко пропадёт в неизвестном направлении во время той битвы, но не знал, что было с его белокурым чудом потом. И он ничего не мог сделать, чтобы узнать это поскорей. И он долбил студентам, как дятел: «Самоконтроль. Самодисциплина», пытаясь внушить эти принципы не столько им, сколько себе.

Дни текли за днями, и единственным развлечением были попытки припомнить, как вёл себя Паркер в той или иной ситуации. После Рождества Гарри поменял пары под предлогом того, что нельзя привыкать к манере какого-то одного партнёра. Но он видел - теперь, со стороны, видел - страх и боль в собственных глазах и дикую, звериную какую-то вину и тоску в серебристых озёрах Драко.

Два идиота…

Артур стёрся из памяти Гарри, будто его никогда не было, и гриффиндорцу было мучительно стыдно за это, но в его душе остался только Драко. Он сидел там, как заноза, нагло раскинувшись на всё доступное пространство и ухмыляясь фирменной малфоевской кривой усмешкой, и сердце Гарри таяло, как лёд на летнем солнце, стоило ему подумать об этом. Он готов был на коленях ползать перед Драко, вымаливая прощение за всю ту боль, что он причинил своей блондинистой нагловатой любви, но его останавливало то, что вряд ли Драко оценит такой жест от преподавателя. И вообще: рано. Терпение. «Никаких импульсивных поступков», - повторял себе Гарри, стиснув зубы, и потом у него дико ныла вся челюсть, когда он, спохватившись, ослаблял нажим. Между бровей залегла перманентная вертикальная морщинка. Весь свой седьмой курс, проживаемый второй раз в новом качестве, Гарри был склонен оценивать как ад на земле. «Так я ещё возьму и поседею, например, к концу года. И Драко точно никогда не будет меня любить, такого старого и некрасивого. Впрочем, даже без седины - эти шрамы…». Гарри представлял себе, как исказятся в отвращении совершенные черты лица Малфоя при виде этой уродливой белёсой сетки, и умолял Мерлина, Основателей, Небеса и всех известных богов, чтобы такое произошло. Потому что такое могло произойти только в том случае, если он, Гарри, сумеет спасти Драко и доставить в безопасное место.