Шесть лет - Эль Севено

великий и могучий Льюис.

– А, да, конечно.

Она выдает себя за невинную девочку, или мне только кажется?

Одно могу сказать точно: я не могу отвести от нее глаз. К счастью, Брис не смотрит в мою сторону. Хотя я тоже не в восторге, что он пялится на декольте Вик. Она сейчас в такой сексуальной позе.

Мы все завороженно смотрим, как она наклоняется, тянется, держа кий в руках, и бьет по шарам. Идеально! Один из шаров даже попадает в одну из луз на глазах у изумленного Льюиса. Она задаст ему жару.

– Что ты хотел узнать? – невинно спрашивает Вик и подмигивает. – Как хорошо я играю?

Льюис словно язык проглотил. Кажется, мы его потеряли!

– Она тебя уничтожит, чувак! – восклицает Брис. На его лице написан детский восторг.

– Игра еще не закончена, – ворчит брат.

И все же через несколько мгновений Льюис поражен. Он дуется пять минут, а потом другие игры стирают это выражение с его лица.

На последнем туре я оказываюсь лицом к лицу с Вик. Брис и Льюис болтают поодаль, попивая пиво, ее подруга открыто флиртует со своим парнем. И мне кажется, что остались только мы с ней. Я не могу понять, провоцирует ли она меня или злится. Она не разговаривала со мной с начала игры, но как только наступает моя очередь, ее взгляд задерживается на моих руках, груди и улыбающихся губах. Когда наступает ее очередь бить, ее задница слишком часто оказывается в поле моего зрения. Вик прижимается ко мне при любой возможности.

– Тебе нужен наставник? – спрашиваю я, чтобы посмотреть, отреагирует ли она на мой дразнящий тон.

– Нет, я прекрасно справляюсь сама.

Она нагибается к столу. Она специально прижимает сиськи к полотну и поднимает задницу? Потому что сейчас собирается вызывать стояк у каждого парня, который на нее смотрит. Она незаметно подмигивает мне, прежде чем отбить свой шар. Прямо в лузу. Неплохо!

– Думаю, у меня хорошо получается.

Ее рука медленно движется по кию. Вот и все, у меня адский стояк! Она ходит вокруг стола, ища угол для следующего удара. Когда она проходит мимо меня, я шепчу ей на ухо:

– Да, это правда, ты определенно хороша…

И я явно говорю не о бильярде! Вик понимает это по моей улыбке. Она промахивается.

– Он уложит тебя на лопатки, Вик, – смеется Жюли, глядя на свою подругу.

– Это я уложу его.

Только об этом и прошу!

– Необходимо установить правила… – предлагаю я.

– Зачем? Ты все равно никогда их не соблюдаешь.

Ай! Она очень зла, что не слишком хорошо для меня. Даже если ей нравится играть на моих нервах, нет никакой гарантии, что сегодня я получу то, что хочу больше всего на свете.

– Я знаю, как играть по правилам, Вик.

– Позволь усомниться. Тебе придется доказать.

Мы больше не говорим о бильярде. Это очевидно. Я, может быть, и молод, но не идиот.

– Я докажу.

– Тогда я должна дать тебе шанс?

Я облажался. Она так злится, что невозможно не заметить. К счастью для меня, Брис больше заинтересован в разговоре с Льюисом и груди Вик, чем в нашей беседе. Она видит, что я смотрю на брата, и вздыхает.

– Мы еще играем?

Она захватывает власть и не поддается до конца игры. Ход за ходом, ее ярость выплескивается в игру.

– Тебе еще многое предстоит узнать… – начинает она.

Вик откладывает кий и возвращается ко мне все еще той чувственной походкой и шепчет:

– О женщинах.

Она тут же отходит в сторону. Я не успеваю ответить, поскольку возвращаются мои братья.

– Где ты научилась так здорово играть? – спрашивает впечатленный Брис.

– Я встречалась со студентом, который был очень хорош… – Ее взгляд на долю секунды возвращается ко мне.

– …в бильярде, – заканчивает она со злобной улыбкой. Неужели она только что намекнула, что у нее с тем засранцем все было хорошо и в другой плоскости? Я молчу, потому что мои братья рядом, но покажу ей, кто тоже очень хорош…

После игры мы все собираемся за столом, чтобы продолжить вечер. Мы слишком много пьем, смеемся над всякой ерундой. Брис и Льюис хорошо ладят с Джереми. Футбол, они говорят только о футболе! Я по-идиотски улыбаюсь из-за их заразительного доброго юмора, но часть меня по-прежнему сосредоточена на Вик. Я хочу встать и повалить ее на стол, но я лишь протягиваю ноги в ее сторону. Моя нога касается ее ступни, а затем время от времени поднимается по икре и внутренней стороне колена. Каждый раз у нее перехватывает дыхание, а потом она бросает на меня яростный взгляд. Забавно видеть, как Вик борется сама с собой. За все это время она ни разу не сдвинула ногу, не убрала ее. А это значит, что у меня еще есть шанс.

– Может, пойдем домой? – предлагает Льюис.

Черт, сколько времени?

– Да… Нам тоже пора, – отвечает Джереми.

Черт. Черт. Черт! Я не хочу, чтобы она уходила.

– Раф, ты идешь? – спрашивает Брис.

– Ага.

Я не хочу уходить!

– Увидимся, ребята. – Вик следует за своими друзьями.

И снова ее взгляд задерживается на мне. Черт, вернись!

– Раф, какого черта ты делаешь?

Я оглядываю бар. Людей осталось немного, но, к счастью, я обнаруживаю лучшее алиби – какая-то девушка сидит возле бара с подругой.

– Возвращайтесь без меня.

Я не даю больше никаких объяснений: мой взгляд, устремленный к тем двум девушкам, говорит сам за себя.

Когда мои братья уходят, я догоняю Вик возле лавки. Ее друзей с ней нет. Либо они уже в квартире, либо ночуют в другом месте. Она уже собирается закрыть металлический занавес, когда я преграждаю ей путь. Ее глаза расширяются, и она на мгновение замирает, чем я и пользуюсь, чтобы проскользнуть внутрь. Я закрываю дверь и прижимаю к ней Вик, наши лица так близко друг к другу, что она чувствует мое дыхание на своих губах.

Она облизывает губы, глядя мне в глаза, прижимается грудью и дрожит, когда я опускаю ладонь ей на поясницу, а затем ягодицы.

– Что еще я не знаю о женщинах?

– Кое-что важное, оно поможет тебе остановиться творить глупости.

– Но, если я снова смогу заставить тебя кончить, – отвечаю я, упираясь руками по обе стороны от ее головы, прижимаясь эрекцией к ее животу, – разве остальное имеет значение?

– Раф…

Мое имя в ее устах звучит как молитва, и это явно не попытка оттолкнуть меня. Даже если я все испортил.

Я бросаюсь на нее, как человек, который не ел несколько недель. Вик неистово