Моя. Чужая. Беременная - Ольга Висмут

Больше ты никогда не приблизишься ни ко мне, ни к моим близким. Усекла?

Толкаю ее на кровать.

Лариса падает, ее короткий халат задирается, обнажая бедро и полоску бикини. Но это на меня уже не действует.

– Ты просто монстр, Стальнов, – она хватает ртом воздух. – Чудовище!

 – Это больше не твоя проблема.

* * *

Десять минут спустя я выхожу от нее и со злостью хлопаю дверью. Мне вслед несется истерический визг:

– Убирайся! Убирайся из моего дома и из моей жизни!

С удовольствием делаю это, сжимая подмышкой папку с акциями.

Уже десять утра. Я помятый и воняю Ларкиными духами, будто всю ночь с ней кувыркался. В таком виде домой нельзя. Неизвестно, что Ася придумает, увидев меня, а я сейчас не в том настроении, чтобы оправдываться.

На улице первым делом звоню Егору. Куда он делся вчера? Должен был ждать в машине…

Голос автоответчика сообщает, что абонент недоступен.

Мне это не нравится. Набираю номер Дыма.

– Босс, вы где?! – тот орет в трубку.

– Тише, – морщусь, – не кричи, голова болит. Почему у Егора телефон отключен?

 – Так разбили его! А Егорку нашего отмудохали какие-то твари.

– Что?! – кажется, я ослышался. – Как отмудохали? Он же со мной был вчера.

– Выясняем. Пока известно только что его где-то в час ночи домой избитого привезли и бросили у подъезда. Сосед случайно увидел.

– Откуда ты это знаешь?

– Его жена рассказала. Звонила мне ночью вся в слезах.

– Что с Егором?

 Я сопоставляю факты, пытаясь сложить их в единую картину.

– Перелом руки, челюсть выбита, ну и так по мелочи. Весь в синяках. Я его отвез к Евгенычу, как обычно. Он в травматологии.

– Хорошо, я сейчас еду туда.

Мне даже думать не надо, кто такое мог сделать с моим охранником. Наверняка Ларкины псы. Я ничего не помню с того момента, как выпил то паршивое вино. Будто отрезало. Но могу представить, что там случилось.

Наверняка Егор увидел, как меня выводят и заталкивают к ней в машину, вот и вмешался. Только он один, а их по всей видимости было не меньше четырех. С троими он бы еще справился.

Вечер, темно. Малолюдно. А случайные прохожие не рискнули вмешиваться. Да и какой дурак станет вмешиваться, когда несколько отморозков мужика избивает? Своя шкура дороже.

Процедив ругательство, вызываю такси.

– Клиника “Эдельвейс” – бросаю водиле.

Сначала к Егору, убедиться, что он в порядке. Потом в офис.

Пиликает телефон. На экране выскакивает “напоминалка”.

Дерьмо! Сегодня в двенадцать – встреча с инвесторами.

Мне хочется кого-то убить.

2. АСЯ

Этой ночью я почти не спала. Все ждала Макса, а он так и не вернул. Раньше такое случалось, он оставался у невесты. Но ведь я сама слышала, как он говорил с ней по телефону и сказал, что они расстались.

Неужели с ним что-то случилось?

В шесть, как обычно, уходит Татьяна. Мы с Мирой остаемся вдвоем, если не считать охранника во дворе и собак.

Проходит час, второй, на улице быстро темнеет. А Макса все нет. Я начинаю нервничать. Еле досиживаю до девяти, когда уже надо Миру спать укладывать, и беру ее телефон.

Звоню Максу. Но сначала он не берет трубку, а потом автоответчик говорит, что абонент вне зоны. Так бывает, если выключить телефон.

Это еще больше меня тревожит. Не в силах уснуть, я включаю какой-то фильм, но смотреть его не могу. Все мысли о Максе. Накинув куртку, выхожу во двор. Там уже тает снег, но ночью еще стоят заморозки до “минус пяти” и все покрывается льдом. Поэтому бродить боюсь, не хватает только поскользнуться и упасть в моем положении. Сижу на лавочке, глажу собак и общаюсь с охранником. На этот раз дежурит Кирилл. Мы пьем с ним кофе из термоса и после этого я понимаю, что вообще не засну.

Так и выходит. Всю ночь таращусь в потолок, замирая от каждого шороха, а на утро чувствую себя вареной картохой. В голове слегка мутится, во рту горький привкус. На часах уже семь, а Макса все нет.

С трудом заставляю себя подняться с кровати. Ночевала я в его спальне. Но стоит выйти за двери, как лицом к лицу сталкиваюсь с Татьяной Ивановной.

Что-то она сегодня очень рано пришла. У нее же теперь рабочий день с девяти!

Домработница закидывает на плечо полотенце и окидывает меня недобрым взглядом:

– Так я и знала! Вот вертихвостка! Уже прыгнула к хозяину в постель!

– Это не то, что вы думаете, – бормочу смущенно.

Но покрасневшие щеки и ночнушка выдают меня с головой.

– А что я, по-твоему, думать должна? – Татьяна упирает руки в бока. – Бессовестная твоя натура! У него же невеста есть и дочь спит в другой комнате!

– Он с ней расстался. С невестой.

– А, так думаешь, что на тебе теперь женится? Знаешь, сколько вокруг него таких дур вертится, не ты одна! Ох!

Татьяна замирает, охваченная новой мыслью, и вдруг выдает:

– Так ты что же, от Максима Николаевича беременная?

Я мотаю головой:

– Нет, он тут ни при чем.

– Вот шалава! Ну совсем совести нет! Что за молодежь пошла! От одного беременна, а к другому в постель лезет. Тьфу на тебя!

Она сдергивает с плеча полотенце и бьет меня по плечу.

– Ай! –возмущенно отступаю. – Больно же!

– Больно? Сразу видно, что в детстве тебя не пороли. Вот если бы мамка порола, ты бы умнее была и сто раз подумала, прежде чем к хозяину в штаны ручонки свои запускать!

Она гонит меня полотенцем на первый этаж. Еле успеваю закрыться в ванной.

Настроения и так не было, а теперь вообще чувствую себя отвратительно. Ведь в чем-то Татьяна права.

* * *

После завтрака Мира требует отвезти ее в игровой центр. Я в тайне рада, что она не просится на площадку. После двух встреч с Камушкиным мне не хочется там появляться.

Татьяна со мной не разговаривает после утреннего инцидента. Ну и пусть. Я к ней тоже в подруги не набиваюсь.

Мы с Мирой одеваем легкие курточки. На улице сегодня “плюс семь”, тает снег. Хорошо что мой пуховик демисезонный, у него можно отстегнуть внутреннюю теплую жилетку.

Макса по-прежнему нет и он ни разу не перезвонил. Набираюсь храбрости, прошу у охранника