Кольцо леди Дианы - Ольга Тарасевич

Теряя терпение, Вронская простонала:

– Очень хорошо, что права нашлись. Спасибо. Я действительно редкостная Маша-растеряша. А теперь давай сюда скорее всю эту техническую макулатуру, и я поеду.

– Так твои документы у меня дома.

– Но почему?

– По кочану! Откуда я знал, что ты здесь будешь? Ты же вчера говорила, что у тебя другие планы. Телефона твоего у меня нет. Какой смысл таскать с собой чужие документы? А если они потеряются? Порядок во всем должен быть. Поехали ко мне, отдам я твои права. Только давай на моей машине поедем, ты же пока – потенциальный нарушитель. Без водительского удостоверения транспортным средством управлять нельзя. Потом я тебя назад подброшу.

– Ничего, разберусь, – пробормотала Вронская. – До встречи возле твоего дома.

Захлопнув дверь, она завела двигатель и вдавила в пол педаль газа. Только выехав с парковки, Лика с изумлением осознала, что даже не полюбопытствовала, к какой машине направился Павел.

– Он такой красивый, такой положительный и такой необыкновенный, что я теряю голову. Но я не хочу этого, – пожаловалась Лика автомобилю. Тот, как всегда, негромко урчал двигателем и никак не показывал своего отношения к услышанному. – И у меня есть принципы! Может, это смешно или очень патетично. Но я вот так устроена. Я не флиртую с парнями приятельниц, тем более убитых, тем более – на похоронах! И потом, почему все-таки мама Поляковой отказалась брать у Павла деньги? У меня конверт взяла, без проблем, поблагодарила, а у него…

Закончить фразу Лика не успела, подала машину вправо, пропуская обгоняющий ее истошно сигналящий красный BMW X6.

– Бабки есть, мозгов не надо! – пробормотала она и только потом осознала: за рулем яркого понтового, отмытого до блеска авто находился Егоров…

Проводив взглядом стремительно удаляющийся бампер, Вронская улыбнулась.

BMW X6 – это прекрасно. Отрезвляюще. Именно сейчас вот такой холодный душ – то, что надо. В общем, и по квартире Павла было понятно: ее владелец – человек не бедный. Но все-таки коренной москвич со временем может обзавестись шикарным жильем даже при бешеных московских ценах на недвижимость: продал бабушкину или родительскую квартиру, что-то заработал, взял кредит и в результате обосновался в хорошем доме, расположенном в престижном районе. А новая модель «бумера» – это все-таки свидетельство больших денег. В самих дензнаках вроде бы ничего плохого нет, одни преимущества. Только вот когда они появляются в очень большом количестве – как правило, их обладатели резко портятся, слетают с катушек и ведут себя, как полные уроды.

– Понимаешь, «фордик», у людей нет культуры владения богатством, – распиналась Вронская, то и дело поглядывая на спидометр. Все-таки езда без прав очень способствует соблюдению скоростного режима. – Исторически это объяснимо: сейчас подрастает только первое поколение деток состоятельных родителей, вот им, возможно, хорошее образование позволит не очень-то задирать нос в связи со своим элитарным статусом. Но пока, по-человечески… Я даже не могу вспомнить ни одного крупного бизнесмена – а как журналист я их видела вагон и маленькую тележку, – который вел бы себя адекватно. Один прямо во время интервью штаны снял и предложил мне ему минет сделать. Второй вроде бы ничего непристойного при общении не позволял, наоборот, речи вел возвышенные, о прозрачности бизнеса и порядочности – а потом я прочитала, что этого моего собеседника в тюрьму отправили за организацию убийства компаньона. Еще помню одного смешного дядьку – он на интервью согласился, но только после того, как меня осмотрит его экстрасенс и исследует мою ауру. С аурой у меня оказалось все нормально, но удовольствия от общения с дядькой я не получила, я ему вопрос про перспективы бизнеса – а он мне задвигает про какую-то безопасность человеческой энергии, и что кругом одни вампиры, поэтому надо ограничивать свои контакты с людьми. Не знаю, как он с такой поехавшей крышей деньги заработал – но я для газеты даже материал не смогла подготовить, только время напрасно потеряла. Не писать же было, что кругом энергетические вампиры, у нас солидное издание, а не газета «Очевидное – невероятное»… Может, бывают уникальные экземпляры, которые не мутировали до скотского состояния после зарабатывания шальных денег. Только я таких не встречала. Значит, и Павел – того же поля ягода. Он просто выглядит красивым и приличным. А внутри – гнилой, как и все олигархи!

Казалось, собственный аутотренинг помог: непонятное любовное наваждение схлынуло, логика возобладала над чувствами, ситуация была полностью под контролем.

Добравшись до дома Егорова, Лика вышла из автомобиля, спокойно, безо всякого волнения, кивнула ожидавшему у подъезда Павлу.

– Может, поднимемся ко мне? Или ты торопишься и хочешь, чтобы я просто вынес документы? – поинтересовался он и аккуратно загасил окурок о край урны.

– Я бы не отказалась от кофе, – призналась Лика, мысленно прокручивая план предстоящих действий.

С работой в кино покончено, следователь пока не беспокоит ее с дополнительными вопросами – значит, можно отправляться к родителям за Даринкой, доченькой любимой, солнцем ненаглядным, и расцеловать ее, потискать малявочку вдоволь. Только вот глаза слипаются, встать пришлось в шесть утра, чтобы успеть до похорон заехать в следственный отдел. Теперь бы кофейку, крепкого, горячего…

– Нет проблем, – Павел открыл дверь подъезда и потопал ногами, стряхивая снег с обуви.

«Есть проблемы, – поняла Лика в лифте, когда вся эта красота оказалась слишком близко, рядом – его бархатные глаза с длинными прямыми ресницами, вишневые чувственные губы, едва уловимый тонкий запах свежей туалетной воды. – Проблемы есть, а скоро их будет еще больше…»

* * *

Это было похоже на наваждение. На несущуюся со склона горы лавину, на разгоняющуюся машину, лишенную тормозов, на эпицентр цунами, где нет ничего, кроме неконтролируемого ураганного вихря.

Все стерлось из памяти: первый поцелуй, прикосновения, лихорадочно сдираемая одежда и жадное поглощение друг другом изнемогающих от желания тел.

Когда действительность все же стала постепенно обретать свои очертания, это оказалось совершенно невыносимо. Даже захотелось назад, в жаркое беспамятство. Пусть невозможно четко вспомнить, что именно происходило, но там точно не было ни стыда, ни сожаления, ни запоздалого раскаяния…

Замирая от ужаса, Лика открыла глаза, покосилась на лежавшего рядом Павла (спит? Какой же он все-таки красивый! Но все произошедшее – неправильно и ужасно!), а потом тихонько поднялась с постели.

«Если я правильно разобралась в этих апартаментах, ванная находится чуть дальше по коридору, за спальней, не доходя до кабинета, и…»

– Здравствуйте, – поприветствовала Вронскую симпатичная блондинка и как ни в чем не бывало повернулась к расположенной вдоль стены полке, продолжая вытирать пыль с расставленных там оригинальных стеклянных сувениров.

– Здравствуйте, – пролепетала Лика, испытывая жгучее желание провалиться сквозь землю.

Наверное, эта девушка – помощница по хозяйству.

Или Павел женат?

Да нет, не стал бы Егоров, как безумный, заниматься сексом, зная о возвращении жены. И уж жена-то, наверное, в такой ситуации тряпочкой бы махала исключительно в направлении физиономии незваной гостьи.

Так что молоденькая блондинка – это, скорее всего, домработница.

Но елки-палки, как же это унизительно – стоять перед незнакомым человеком в чем мать родила!!!

– Извините, – Вронская, скрестив на груди руки, прошла мимо девушки, обернулась на звук шагов, и…

– Привет, Женя! Что-то ты поздно сегодня.

Посмотри, пожалуйста, на батарее в кухне, появился какой-то налет. Если это грязь, то отмой, а если ржавчина, перезвони в фирму, которая занималась установкой.

– Конечно, Павел. Гарантийный срок еще не истек, пускай приезжают и меняют. Это не грязь, не ржавчина, а явно какой-то дефект или металла, или краски. Я тоже обратила на это внимание. И как раз собиралась спросить, где у вас документы на батареи.

– На кухне, в шкафчике, который возле окна.

– А чеки у вас сохранились? Без чека могут не поменять. Скажут – да мы вас знать не знаем.

– Жень, естественно, чеки я сохранил. Все в отдельных файлах, бумаги на вытяжку, мебель, батареи.

Вронская слушала этот непринужденный разговор, открыв рот и вытаращив глаза.

Все бы ничего, Павел вышел из спальни голым! И лицо у него было столь невозмутимым, словно не то что его интимное место прикрыто, а вообще полный комплект одежды присутствует! Нет, судя по только что произведенному ею на трезвую голову визуальному осмотру, «мужское достоинство» выглядит вполне достойно. Но, блин, это же еще не повод помощнице по хозяйству его демонстрировать?! Или она не только просто домработница?! Вообще, что происходит?!