Разгром Деникина - Александр Ильич Егоров

для большей увязки с операциями фронта, с тем чтобы Мамонтов смог выйти в тыл Лискинской группе красных и тем самым содействовать ее поражению[127]. Этого приказания Мамонтов не исполнил и, переправившись через Хопер 7 августа, 10 августа утром обрушился на крайний левый фланг 8-й армии (358-й и 357-й полки 40-й дивизии) на участке река Савола — станица Колено, после чего взял направление прямо на Тамбов.

Красное командование было сразу же поставлено в чрезвычайно затруднительное положение: конница, которую следовало бы противопоставить этому сильному вторжению, находилась далеко, на левом фланге группы Шорина у Красного Яра. Приходилось отрывать пехоту от выполнения поставленных ей задач на фронте, и уже к вечеру 11 августа обе группы, и Шорина, и Селивачева, должны были по директиве командюжа назначить 31-ю дивизию (из 8-й армии) и 36-ю дивизию (из 9-й армии), что, конечно, не могло не оказать весьма ощутимое отрицательное влияние на ход предполагаемого наступления красных. А когда командюж следующей своей директивой возложил задачу по ликвидации рейда на Шорина, последний вынужден был, помимо 36-й дивизии, назначить для ликвидации Мамонтова и свой резерв — 56-ю дивизию. Требование командюжа — закрыть образовавшийся прорыв силами 9-й армии — ставило эту последнюю в очень затруднительное положение, ибо вся группа по той же директиве фронтового командования должна была начать общее наступление. К этому положению мы вернемся, когда будем рассматривать наступление Шоринской группы; теперь же перейдем к изложению событий на участке вспомогательной группы.

Наступление Селивачева

Группа Селивачева почувствовала последствия рейда Мамонтова только в поражении двух полков 40-й дивизии и отвлечении от общей операции 31-й дивизии; и так как Мамонтов направлялся на Тамбов и к 15 августа находился в районе станции Жердьевка, то группа Селивачева имела возможность начать свое наступление, и 15 августа дивизии 13-й армии (в 12 часов) и 8-й армии (в 15 часов) приступили к выполнению поставленных им задач.

Уже с первого дня определился характер предпринятой операции: в то время как оба фланга группы встречают упорное сопротивление противника (дивизии 13-й армии не могут продвинуться вперед), продвижение центральных дивизий (42-й, 12-й, 15-й, 16-й и 13-й) совершается сравнительно легко. К 20 августа линия фронта даст уже весьма характерный излом, начертание которого сохранится до самого конца успеха красных в этой операции. Дивизии продвинулись за пять дней: правофланговые (3-я и 42-я) на 10–15 км, в центре на 40 км и на левом фланге на 15–20 км.

Крайние же левофланговые дивизии (31-я и 40-я) остаются в своем первоначальном положении.

Теперь с каждым днем продвижения вперед все более и более определяется изменение направления наступления на юго-западное, пагубно отразившееся на оперативном взаимодействии с группой Шорина. Даже при успешном ходе событий для красных главная группа безнадежно отставала бы на всем стратегическом пути Южного фронта, а левый фланг Селивачевской группы был бы под постоянной угрозой обхода частями Донской армии. Однако на это обстоятельство пока ни Селивачев, ни командюж не обращают внимания, и, увлекаясь достижением успехов в центре вспомогательной группы, оба торопятся развить эти успехи.

К 25 августа, т. е. через пять дней, центральная группа дивизий, пройдя еще свыше 80 км, занимает города Волчанок — Валуйки — Купянск, а за 26-е и 27-е этим дивизиям удается еще продвинуться на 8—10 км к реке Северский Донец, где и приостанавливается наступательное движение Селивачева.

Таким образом, за 10–12 дней операции части центрального направления прошли свыше 150 км, заняли две железнодорожные линии, Белгород — Купянск и Купянск — Лиски и находились в 40 км от Харькова.

Это обстоятельство отразилось на действиях Добровольческой армии на Украине, но… все действия Селивачевской группы почти никак не отразились на нанесении главного удара группой Шорина; другими словами, замысел фронтового командования ни в какой степени не осуществился и не мог осуществиться, ибо направление ударов обеих групп по расходящимся направлениям с самых же первых дней операции лишает обе группы необходимого оперативного взаимодействия.

Положение группы главного направления

Следует отметить прежде всего то тяжелое положение, в которое ставился Шорин директивой командюжа о возложении на него ответственности за ликвидацию Мамонтовского рейда[128]. В самом деле, лишившись 36-й и 56-й дивизий и не получив к тому же шедшей на Южный фронт 21-й стрелковой дивизии, Шорин мог считать свою группу значительно ослабевшей и не отвечающей ни в какой степени той огромной задаче, какая была на него возложена.

Тем не менее командование фронтом крепко держится за свою первоначальную идею и не хочет учитывать тех значительных изменений, какие произошли в этот период на фронте. В той же директиве, где командующий фронтом возлагает ответственность за ликвидацию рейда Мамонтова на Шорина, указывается: «…вместе с тем приказываю Вам ускорить переход в общее наступление армий вверенной Вам группы, который, находясь в планомерной связи с действиями правого фланга армий, должен вылиться в исполнение общей наступательной операции Южного фронта, указанной в прошлой директиве».

«Должен был вылиться», но не осуществился, ибо никакой «планомерности» связи с Селивачевым в действиях Шорина не было.

Однако последний вынужден был исполнять приказания, и его группа переходит в наступление, причем связь с командованием фронта нарушается Мамонтовым с 16 августа, вследствие чего командюж передает управление особой группой Шорина непосредственно главкому.

14 августа 10-я армия с конным корпусом Буденного начала наступление против Кавказской армии Врангеля и после ряда крупных боев вынудила последнюю к отходу на юг.

С 21 августа обозначился успех и на фронте 9-й армии, и к концу августа эта армия занимает железнодорожную линию Поворино — Царицын на участке Алексиково — Ярыжинская.

Намерения главного командования

Наличие успехов на всем фронте (кроме фронта 14-й армии) дает возможность командюжу считать свое положение блестящим, и еще 26 августа им отдается директива, подтверждающая основную задачу — разбить армии Деникина. С этой целью приказано:

а) 14-й армии перейти в наступление и овладеть железнодорожной линией Бахмач — Ворожба — Сумы — Готня;

б) группе Селивачева овладеть железнодорожной линией Готня — Борисовск — Ольшаны (13-я армия) и Харьков — Купянск — станция Евстратово и Павловск (8-я армия);

в) группе товарища Шорина овладеть станциями Урюпинской — Калач, затем выйти на линию Павловск — река Дон — Красноярск (Красноярский) — станица Раздорино.

Директива эта ставила, вообще говоря, невыполнимые задачи прежде всего потому, что 14-я армия была не в состоянии даже демонстрировать наступление: совершив длительный отход под неудержимым натиском сильных добровольческих частей, она была деморализована; требовалась длительная и упорная работа по ликвидации шкурнических элементов, партизанских настроений. Реввоенсовет этой армии, учитывая всю глубину разложения армии, наметил и