Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

11 число того же месяца.

Падре запретил слишком часто пользоваться кристаллом. Мы заметили, что он помутнел, и почти перестал работать. Благо есть еще. Попросил Падре научить меня их делать. Он сказал, чтобы я пока продолжал тренироваться с защитными рунами, но обещал научить. Буду ждать.

18 число того же месяца.

Местные дети закидали меня снежками. Было не больно, пока один не попал мне ледышкой в глаз. Я разозлился, но ничего не сделал. Глаз сильно опух, но мазь Падре мне помогает. Он посоветовал держаться подальше от улиц. А я просто хотел посмотреть на уличное представление. Маленьким я часто прятался около кулис и наблюдал как все эти трюкачи и артисты танцуют. Мне хотелось быть с ними… Давно. В детстве.

30 число того же месяца.

Падре сказал, что я нашел создание Пыли. Пока мы не знаем, насколько оно сильное и что это. Просто кристалл в этот раз показал нечто иное. Я до сих пор сомневаюсь. Мои видения часто остаются нечеткие. Мне сложно в них разобраться. Падре хочет, чтобы я отстранился, но он не понимает, как это тяжело. Я иногда слышу, о чем они говорят. Те существа. Мне немного страшно, я стараюсь не подавать виду. Но иногда мне кажется, что они могут заметить мое присутствие рано или поздно.

3 число от второй луны.

Мы приехали куда-то на север. Тут очень холодно. Если бы не солнечные камни, было бы совсем тяжело. Оказывается, у меня не так много теплой одежды. Падре пообещал придумать что-нибудь, но, если честно, мне кажется, у нас проблемы с деньгами. Может быть я наделаю побольше лекарств и удастся что-нибудь продать рано или поздно. (нечетко) Снова эти видения. Кажется, в этот раз мы не ошиблись.

— Господин жрец, в такое время? Чем могу услужить? — старая женщина низко склонилась перед ним, Део она еще не заметила, капюшон скрывал цвет его волос, так же, как и глаза, единственный из плюсов снегопада и холода, так это то, что можно некоторое время оставаться незамеченным.

— Можно нам войти, мне и моему ученику? — проговорил Падре стряхивая снег со своей накидки.

— Да-да, конечно, проходите, — старушка жестом пригласила их войти и еще раз поклонилась незваным гостям, тут уж Део пришлось снять капюшон. Как ни странно, она будто бы и не заметила кто он такой, только слегка удивилась.

— Что за красивый юноша! — Део настолько не ожидал услышать такого, что, отвернувшись, сделал вид, будто бы завязывает шнурок на ботинке.

— Вы его смущаете, госпожа, — Падре звонко рассмеялся, а Део готов был провалиться сквозь землю. — Значит, вы его не боитесь?

— А чего тут бояться? — усмехнулась та. — Что я, сама по молодости была рыжей, а уж какой конопатой! Как меня только не называли! А у бабки моей и вовсе горб был, вот умора! А уж во все эти россказни о колдовстве и чарах я и не верю. Что было, то прошло. Никто уж этой войны и не помнит.

— Ну, стало быть, кто-то помнит, — спокойно ответил Падре, смахнув с себя снег он прошел в комнату, и старушка засеменила за ним.

— С чего детки должны отвечать за ошибки их прадедов, эка напасть, седые волосы, в старости все мы такие будем, — и она опять засмеялась, будто позабыв, что коса у нее давно уже такого цвета. Део заметил, что ведь и Падре был почти полностью седым, он не так часто задумывался о том, насколько жрец был старый, казалось бы, он всегда выглядел так, как сейчас, даже в их первую встречу. — Так чем я могу вам помочь, господин жрец?

Падре еще какое-то время походил по комнате, рассматривая всякие безделушки, а их здесь, к удивлению, оказалось не мало. Старушка была настоящей барахольщицей.

— Мне посоветовали сходить к вам, — жрец медленно подбирал слова. — Говорят, что у вас есть обереги, помогающие не хуже лекарств.

— Ха-ха, ну что вы, — старушка слегка занервничала, Део заметил, как она спихнула к себе в карман несколько вещиц, что до этого преспокойно лежали на полках. — Я уже и сказала, что в магию и чары я не верю. Я лишь продаю всякие камешки, деревяшки, как меня учила моя бабка. От водянки хорошо помогал ей камень со дна местной речушки, от сглаза, корешок ясеня. Только и всего. Я уж не знаю, чокнутая ли моя бабка была, либо, хех, люди покупают у меня все это, чтоб я с голоду не подохла. Но знаете ли, если вам так интересно, присмотрите и себе что-нибудь. Я знаю, вы в своем магистериуме там все люди ученые, но вся ваша ученость, она-то идет из народа. Из всех наших знаний.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, вы абсолютно правы, — Падре продолжил ходить по комнате.

Део не сразу понял, что вся эта небольшая гостиная была обустроена под самую настоящую лавку: все вещицы, казалось бы, находящиеся в своем беспорядке, на самом деле лежали каждая на своем месте. Всякая кухонная утварь в левом углу, цветы и украшения в правом. Единственное, что по-настоящему смущало юношу, так это неприятный запах, исходивший из этой комнаты, но тут было столько всего! Не удивительно, что где-то что-то могло и протухнуть.

— Присмотрели ли что-нибудь? — старушка быстрыми шажками семенила вслед за жрецом по комнате, то и дело переставляя какую-нибудь вещицу. — Мальчику могу посоветовать четки из амитирила, вы уж простите, но таким как, ну, шхунам это иногда надобно. С такими четками легче отгонять злые сны.

Део чуть было не спросил вслух, что она знает о снах, но жрец вовремя его перебил.

— Я ищу нечто определенное, правда вот, никак этого не найду.

Старуха вдруг остановилась и что-то резко пробурчала себе под нос. Голос у нее стал грубее, и если бы Део не видел это собственными глазами, то решил бы, будто в дом вошел кто-то еще.

— Извините? — Падре тоже заметил это, но та уже как ни в чем не бывало улыбалась, и продолжала своим обычным голосом.

— Ох, я тут маленько охрипла. Так что, вы говорите тут ищете?

— Я даже не знаю с чего начать, — жрец выдержал паузу. — Много лет назад, у меня умерла супруга, моя милая Долорис… — он слегка побледнел, говоря все это, Део еще никогда не видел его настолько печальным, только вот чего он добивается? И эти слова про супругу, это все правда?

— Ох, ох как жаль, какая, наверное, утрата!

— Да, она была мне не только женой, но и верным другом, помощником. Я тогда много работал, и совсем не заметил, как она угасала.

— Может вам что-нибудь выпить, господин жрец? — старушка выглядела также сильно расстроенной, как и сам Падре, но, как только она пошла за водой, ее будто бы подменили. Она вдруг резко остановилась, сгорбилась, и опять что-то пробормотала не своим голосом. Део никак не мог расслышать, что она говорит. Еще через пару мгновений, все вернулось на свои места. Она извинилась перед гостями и пришла через пару минут с тремя кружками какого-то горячего сладкого напитка.

— Смерть — это всегда тяжко, для всех, — она протянула им по бокалу, Део заметил, что к своему она так и не притронулась. — Знаю я одно средство, нужно сжечь на могиле дорогую вещь с одним цветочком, и боли станет меньше. Сейчас, да, сейчас я найду, — она пошла было рыться на одной из своих полок, но Падре ее остановил.

— Тут не в тоске моей дело, понимаете, я должен у нее кое-что спросить.

— Ох ты ж, спросить! Как так?! — руки у нее задрожали, она едва ли могла удержать свою кружку в руках.

— Мне говорили, что есть у вас способ…

— Мало ли что говорили! Люди напридумывают всякого, как не жрецу знать это. Вы не верьте их россказням, все что я могу продать так это корешки, да камешки, что с меня взять? Да и что-то устала я, господин жрец. Если же вы не против, давайте-ка завтра мы еще раз поговорим. Я тут как раз приберусь, да и себя приведу в порядок. Эка напасть, сегодня на улице так и метет!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я очень извиняюсь, но я правда наслышан…

— Да мало ли какой они чепухи несут, — на этот раз бабка не бормотала, ее голос был громкий и четкий, и совсем не ее… Део в ужасе попятился назад, этот голос скорее мог принадлежать какому-нибудь зверю, чем маленькой старушке.

— Тише, мы не хотим вас обидеть, — Падре попытался приблизиться к ней, но та как-то странно дернулась и отшатнулась в сторону.