Перикл - Феликс Арский

Перикла обвиняют в том, что он грабит союзные государства. Что деньги, полученные от них, он тратит не на их защиту, а на нужды афинского народа, на укрепление и украшение города, на празднества. Но разве Афины, возглавившие эллинов и сокрушившие персов, не заслужили этого? Да, праздников у афинян много, и обходятся они недешево. Поговаривают, что Перикл таким способом покупает симпатии демоса. Наивные люди! Они не понимают, что пышные торжества — это тоже политика. Во-первых, престиж. Пусть все приезжающие в город убеждаются в том, сколь богата и сильна афинская держава. А во-вторых, давно уже пора отказаться от мысли, будто сытый желудок — предел стремлений человека. Быть может, это свойственно отсталым народам или варварам. Но в Афинах, где ведут споры философы, где знаменитые художники, скульпторы, архитекторы создают произведения, отмеченные высочайшим вкусом, где на каждом шагу люди соприкасаются с прекрасным, где даже самый бедный ремесленник знает грамоту, — в этих Афинах народ достоин зрелищ, которые устраиваются для него. Он умеет отдыхать и веселиться, охотно участвует в процессиях во время празднеств и искренне переживает во время представлений.

Правда, посещение спектаклей стоит денег, да к тому же отнимает много времени. Ведь представления длятся три дня — с утра до позднего вечера. Не всякий может позволить себе оторваться надолго от работы, да и не каждый способен раскошелиться. Что ж, значит, и здесь надо пойти навстречу демосу. Интересно, что теперь скажут противники Перикла? О, конечно, они начнут кричать, что он развращает демос, что приучает его к подачкам — и все это во имя необузданного тщеславия, которое никак не может удовлетворить первый стратег.

Перикл, усмехаясь, поднимается с места и направляется к трибуне. Не идет — шествует. Спокойный, уверенный в себе и в том, что демос поддержит его…

Перикл предлагает учредить особую театральную кассу — феорикон. Все желающие (прежде всего малосостоятельные афиняне) будут получать из нее во время праздников по два обола ежедневно — специально для посещения спектаклей.

Государственная казна вполне могла справиться с таким расходом. В конце концов, не так уж часто выступали драматурги перед народом. Постоянного театра в Афинах не существовало. Представления давались всего два раза в год: во время праздников в честь бога Диониса — на так называемых Ленеях (в январе — феврале) и Великих Дионисиях (в марте). Афиняне шли в театр, чтобы не только насладиться зрелищем, но и вынести оценку произведениям. Театральные дни были днями состязаний, к которым допускались три трагических и три комических поэта. Трагики предлагали по четыре пьесы, объединенные в тетралогию, — три трагедии и одну сатировскую драму, которые исполнялись с утра до середины дня. Вечером зрителям показывали комедию.

К соревнованию допускались только новые пьесы. И тот, кто пропустил спектакль, уже никогда не смог бы увидеть его и познакомиться с пьесой, которая шла всего лишь один раз (но о которой могли помнить многие годы). Лишь на Сельских Дионисиях в богатых районах. Аттики имели обыкновение ставить старые произведения.

В конце третьего дня состязаний 10 судей (по одному от каждой филы), приносивших клятву, что будут судить по справедливости, определяли, кто из поэтов, актеров и хорегов достоин первого, второго и третьего приза (правда, последний расценивался как провал).

Театральные дни были событием, которого ждали целый год. Театр позволял вырваться из повседневности, окунуться в торжественную, праздничную атмосферу. Он вызывал слезы и улыбки, задавал вопросы, заставлял размышлять, давать оценки. Мифологические сюжеты не мешали драматургам говорить о том, что волновало современников. Комедия же носила в ту эпоху откровенно политический характер. Она высмеивала конкретных деятелей, критиковала различные стороны государственной жизни. Она не щадила никого, даже сам демос, изображая его немощным старцем, падким на лесть, легко становящимся игрушкой в руках демагогов (именно она окончательно скомпрометировала это слово, сделав его синонимом развязного болтуна, обманщика и корыстолюбца, заигрывающего с народом).

Доставалось и Периклу, особенно от поэта Кратина. Его комедии «Фракиянки» и «Хироны» прямо направлены против вождя демоса. Кратин называл Перикла «сыном Зевса и Смуты». Он издевался над сооружением Длинных стен:

Перикл давно уж строит на словах,а дела не видать.

Насмешки вызвало и предпринятое по инициативе Перикла строительство Одеона — специального здания для соревнований певцов и танцоров.

Актер, изображавший первого стратега, появлялся в чудовищном головном уборе, напоминающем макет Одеона. И зрителям сообщалось:

Вон Зевс идет. А голова — как лук!И на макушке он свой Одеон несет.Небось теперь он рад — изгнанья страх прошел.

Кратин будет преследовать Перикла до последних дней его жизни. Когда начнется Пелопоннесская война, в комедий «Дионисалександр» он выведет на сцену «первого гражданина» под видом бога Диониса, предводителя козлоногих сатиров. Потом маска сменится, и Перикл превратится в сына троянского царя — Париса, который похищает прекрасную Елену, вызывает войну, а сам прячется, в то время как враги опустошают его отечество.

Вряд ли Перикл оставался равнодушным к подобным нападкам. Но своего недовольства он никак не выражал. Народ смеется над ним? Что с того — ведь это театр. А в собрании? Он по-прежнему одобряет каждое предложение своего вождя. Чего же тогда стоят мелкие укусы!

В 440 году, когда Перикл отправился подавлять восстание на Самосе, его обеспокоенные сторонники решили все-таки ввести строгую цензуру для комедиографов. Постановлением экклесии запрещалось выводить на сцену граждан под их собственными именами. Возвратившись в Афины, Перикл добился отмены этого решения. Он, столько раз уверявший демос, что свобода превыше всего, не мог допустить, чтобы ее ограничивали, даже если ему приходится страдать от этой свободы.

ЭЛЛАДА В ЭЛЛАДЕ

Перикл строил.

Строил энергично, не считаясь с расходами, невзирая на упреки аристократов. Он хотел создать памятник вечной славы Афин и украсить их сооружениями, которые всегда будут напоминать о величии города, спасшего Элладу от порабощения.

Другая цель была более прозаичной, но не менее важной — прокормить праздное население, заняв его производительным трудом. Ведь государство, по мысли Перикла, обязано кормить своих граждан, иначе демократия останется лишь пустым и звонким словом. К тому же средства для этого давали союзники, вносившие форос, и благосостоянию самих афинян ничто не угрожало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});