Том 2. Роковые яйца - Михаил Булгаков

— Да нет, — говорит, — в обыкновенном автомобиле. Хозяйка ее на руках возит.

Ну, тут я все узнал, поблагодарил проводника. Говорю: «До свидания». Собачка — никакого на меня внимания.

А проводник говорит: «Она пролетариев не любит».

***

Пожалуйста, товарищ редактор, напечатайте мой правдивый рассказ про министерскую собаку, чтоб его прочитали все рабочие на нашем транспорте.

Железнодорожник. Письмо железнодорожника списал, ничего не изменяя, Михаил Булгаков

«Гудок», 4 декабря 1924 г.

Желанный платило

Американский какаду

Поет на ходу.

Научное сообщение

На рассвете в тумане Мурманска против казарм 435-й версты провыл паровозный свисток. И тотчас в жилище железнодорожника началось смятение. Железнодорожник выскочил из теплой постели и, топоча тапками в пол, завыл, как бесноватый:

— Где подштанники?! Марья, где подштанники?.. Ой, жалованье, Марья… Подштанники… Уедут!!

— С нами крестная сила! — вопила Марья, прыгая по избе.

В люльке заревел ребенок.

— Зажигай свет! — стонал железнодорожник. — Ой, Марьюшка, зажигай, сквозь землю подштанники провалились!!

— Вот они, вот они, ох, окаянный. За лавку завалились. Ой, батюшки, свистит… Кормилец, ты хоть штаны надень! Штаны надень, простудишься.

— Свистит! — орал, как одержимый, железнодорожник, натягивая полосатые кальсоны. — Свистит, проклятый, ой, скорей!!

— Штаны…

— К чертовой матери…

Дверь визгнула, и железнодорожник провалился.

Двести саженей он летел в осеннем тумане и поспел. Платежный поезд стоял против казармы и завывал…

— Что же ты, брат, в таком виде растерзанном? — благодушно спросил его плательщик. — Что же ты в голобрысом виде бродишь?

— Га-га-га! Га-га-га! — дышал железнодорожник, как пес на жаре. — Не до ви…, не до виду мне… Жало… га-га-га… жало… Жалованье давай скорей…

— Да, надо поспешать, и то, сейчас тронемся, — ответил артельщик. И начал считать: — Держи червь… пятнадцать, шестнадцать…

— Ах ты, елки-палки! — воскликнул железнодорожник в ужасе. — Тронулись, черти!

— Ну, ладно, до 441-й версты доедешь, — успокоил его артельщик, — а там слезешь.

— Слезешь! — передразнил железнодорожник. — Тебе хорошо говорить, а на чем я обратно поеду?

— Ну, променаж сделаешь, — успокоил плательщик, — хотя, верно, в таком легком декольте холодно.

На 441-й версте железнодорожник зажал в кулаке бумажки, выкинулся из поезда и дернул обратно на 435-ю версту.

Прилетев домой, обрушился на лавку и запел:

— Палец приморозил, ах ты, чтоб тебя, возьми и с жалованьем. Марья, давай чаю!

— Штаны-то надень…

— Постой. Не до штанов. Семнадцать, восемнадцать… сорок копеек. Постой, постой… Касса взаимопомощи… Чтоб тебя разорвало! Ошибся! Не хватает! Вот горе-то, ей-богу!

***

Ровно через полмесяца железнодорожник заявил своей жене:

— Марья, штаны возле меня на лавку клади, как свисток услышишь, буди. Убью, если не разбудишь, на месте.

Спали тревожно, но никакого свистка не было. Платежный поезд прошел без свистка к 441-й версте.

Железнодорожник стоял у окошка и, тыча в него кулаком, ругал по матери и платежный поезд, и плательщика, и того, кто его послал, и туман, и 435-ю версту.

Заявил жене:

— Ну, он у меня обратно поедет, поймаю, он мне заплатит!

Ждал до 23 числа. Пять дней. И через 5 дней прошел обратно платежный поезд без малейшего свистка и остановки.

Железнодорожник побагровел, взял огрызок карандаша и написал письмо в «Гудок».

«Важно, благородно промелькнул наш желанный платило со скорым поездом. Остается смотреть вдаль, раскинув свои глазные пупыри на плоскогорье небесного свода, и ждать бесконечного предания самих себя обалдению.

Заступись за нас!»

«Гудок», 10 декабря 1924 г.

«Ревизор» с вышибанием

Новая постановка

У нас в клубе член правления за шиворот ухватил члена клуба и выбросил его из фойе.

Письмо рабкора с одной из станций Донецкой ж. д.

Действующие лица:

Городничий

Земляника — попечитель богоугодных заведений

Ляпкин-Тяпкин — судья

Хлопов — смотритель училищ

Член правления клуба

Член клуба

Суфлер

Публика

Голоса

Сцена представляет клуб при станции Н. Донецких железных дорог.

Занавес закрыт.

Публика. Вре-мя. Времечко! (топает ногами, гаснет свет, за сценой слышны глухие голоса безбилетных, сражающихся с контролером. Занавес открывается. На освещенной сцене комната в доме городничего).

Голос (с галереи). Ти-ша!

Городничий. Я пригласил вас, господа…

Суфлер (из будки сиплым шепотом). С тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие.

Городничий. С тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор!

Ляпкин-Тяпкин. Как ревизор?

Земляника. Как ревизор?

Суфлер. Мур-мур-мур…

Городничий. Ревизор из Петербурга. Инкогнито и еще с секретным предписанием.

Ляпкин-Тяпкин. Вот те на!

Земляника. Вот не было заботы, так подай!

Xлопов. Господи Боже, еще и с секретным предписанием.

Городничий. Я как будто предчувство… (за сценой страшный гвалт. Дверь на сцену распахивается, и вылетает член клуба. Он во френче с разорванным воротом. Волосы его взъерошены).

Член клуба. Вы не имеете права пхаться! Я член клуба (на сцене смятение).

Публика. Ах!

Суфлер (змеиным шепотом). Выплюнься со сцены. Что ты, сдурел?

Городничий (в остолбенении). Что вы, товарищ, с ума сошли?

Публика. Ги-ги-ги-ги…

Городничий (хочет продолжать роль). Сегодня мне всю ночь снились… Выкинься со сцены, Христом Богом тебя прошу… Какие-то две необыкновенные крысы… В дверь уходи, в дверь, говорю! Ну, сукин сын, погубил спектакль…

Земляника (шепотом). В дверь налево. В декорацию лезешь, сволочь.

Член клуба (мечется по сцене, не находя выхода).

Публика (постепенно веселея). Бис, Горюшкин! Браво, френч!

Городничий (теряясь). Право, этаких я никогда не видел… Вот мерзавец!

Суфлер (рычит). Черные, неестественной величины. Пошел ты к чертовой матери, хоть от будки отойди.

Публика. Га-га-га-га-га…

Городничий. Я прочту вам письмо… Вот что он пишет (за сценой шум и голос Члена правления: «Где этот негодяй?» Дверь раскрывается, и появляется Член правления на сцене. Он в пиджаке и в красном галстуке).

Член правления (грозно). Ты тут, каналья?

Публика (в восторге). Браво, Хватаев!.. (слышен пронзительный свист с галереи). Бей его!!!

Член клуба. Вы не имеете права. Я — член!

Член правления. Я те покажу, какой ты член. Я тебе покажу, как без билета лазить!!!

Земляника. Товарищ Хватаев! Вы не имеете права применять физическую силу при советской власти.

Городничий. Я прекращаю спектакль (снимает баки и парик).

Голос (c галереи, в восхищении). Ванька, он молодой, глянь! (Свист.)

Член правления (в экстазе). Я те покажу!!! (хватает за шиворот члена клуба, встряхивает им, как тряпкой, и швыряет им в публику).

Член клуба. Караул!!! (с глухим воплем падает в оркестр).

Городничий. Пахом, давай занавес!

Земляника. Занавес! Занавес.

Публика. Милицию!!! Милицию!!!

Занавес закрывается.

«Гудок», 24 декабря 1924 г.

По телефону

У нас на ст. Щелково Северных ж. д. занимаются частными разговорами по служебному телефону…

Действующие лица:

Голос станционного чина

Голос барышни

Голос горничной

Голос чужой жены

Загробный голос

Голос мужа

На станции Индивидуальная в 30-ти верстах от Москвы в углу висит телефон и скучает. Блестит трубка, а под нею надпись:

«Частные разговоры по слу. телефо. воспреща.». Станционный чин подходит к трубке и снимает ее.