Последний срок - Майкл Коннелли

– Вы сказали: взяли его в захват. Какой именно?

– За шею. Удушающий, как в прежние времена.

Маккуиллен смотрел на Босха в упор, словно хотел взглядом подчеркнуть значение сказанного.

– Он боролся? Оказал сопротивление?

– Перепугался до чертиков. Принялся вырываться, но был пьян в лоскуты. Я потащил его к двери. Он бился что твой марлин, но это продолжалось недолго. Сами знаете, долго не бывает. Он вырубился.

Босх ждал, что Маккуиллен продолжит, но тот молчал.

– Потерял сознание? – уточнил он.

– Да, потерял сознание.

– Что было дальше?

– Задышал очень часто, но все еще во сне. Я же говорил: выдул целую бутылку «Джека». Храпел. Пришлось его трясти, чтобы разбудить. Наконец он пришел в себя. Был так пьян, что ничего не соображал и не отличил бы меня от Адама. Пришлось объяснить, кто я и почему пришел. Он лежал на полу, опершись на локоть, а я возвышался над ним, словно Господь Бог.

– Что вы ему сказали?

– Сказал, что он не на того напал и что я не позволю ему сделать с нами то же, что некогда сотворил со мной его отец. И вот тут начался абсурд – я перестал понимать его.

– Постойте, я не вполне уловил. Что вы имели в виду, сказав, что начался абсурд?

– Он стал смеяться надо мной. Я только что напал на него, придушил так, что он потерял сознание, а ему смешно! Я хотел напугать его до полусмерти, но он был слишком пьян. Лежал на полу и ржал.

Босх на мгновение задумался. Ему не нравилось, что допрос разворачивался ни в одном из намеченных им направлений.

– Это все, что он делал – смеялся? И ничего не сказал?

– Потом сказал, когда досыта наржался. Сказал, что мне больше не о чем беспокоиться.

– И все?

– Этого вполне достаточно. Сказал, чтобы я ни о чем не беспокоился и шел домой. И махнул рукой, вроде как прощался.

– Вы не спросили его, почему он так уверен, что вам не о чем беспокоиться?

– Счел, что этого не требуется.

– Почему?

– Вроде как все понял. Он появился в отеле, чтобы порешить себя. Когда стоял на балконе и перегнулся через парапет – выбирал место. Решил прыгнуть вниз. А пил виски для храбрости. Я ушел… а он сделал то, что сделал.

Босх сперва ничего не сказал. Рассказ Маккуиллена был либо тщательно продуманной ложью, либо, как ни странно, правдой. Кое-какие детали рассказа подлежали проверке. Результаты анализа крови на алкоголь еще не поступили, но упоминание о выпитой бутылке виски были новой подробностью. На видеозаписи регистрации Ирвинга в «Шато» не заметно, чтобы при нем была бутылка. Свидетели также не сообщали, чтобы он нес в номер виски.

– Расскажите подробнее об этой бутылке «Джека», – попросил Босх.

– Я же сказал: он ее выдул до капли, а затем швырнул с балкона.

– Большая бутылка? В одну пятую галлона?

– Нет, меньше. Шестизарядная.

– Не понимаю, что это значит.

– Фляжка малого размера. На шесть добрых глотков. Я сам пью этот сорт и сразу узнал бутылку. Мы называем такие «шестизарядными».

Босх решил, что шесть добрых глотков составляют десять или двенадцать унций. Не исключено, что бутылку такого размера в форме фляги Ирвинг держал в кармане, когда регистрировался. Гарри к тому же вспомнил строй бутылок и закусок на полке на кухоньке в номере. Возможно, она и оттуда.

– Хорошо, он швырнул бутылку. Что произошло дальше?

– Я услышал, как она разбилась в темноте. Звук был такой, как если бы она упала на мостовую, на чью-то крышу – в общем, на что-то твердое.

– В каком направлении он ее бросил?

– Прямо перед собой.

Босх кивнул.

– Потерпите, Маккуиллен, я сейчас вернусь.

Он встал, снова набрал комбинацию на замке, вышел из комнаты и повернул в сторону отдела нераскрытых преступлений. Когда он проходил мимо аппаратной, открылась дверь и появилась Киз Райдер. Она наблюдала за ходом допроса. Босх не удивился: Киз знала, что он привез в управление Маккуиллена.

– Вот тебе на, Гарри.

– Точно.

– Ты веришь ему?

Босх остановился и посмотрел на нее.

– Рассказ складный, и в нем есть то, что мы можем проверить. Входя в комнату для допросов, он понятия не имел, чем мы располагаем: пуговица на полу, отметины на плече, свидетель, который видел его на пожарной лестнице за три часа до смерти Джорджа Ирвинга. Все это вписывается в его версию.

– Вместе с тем он проник в номер. Признает, что удушающим захватом лишил жертву сознания.

– Весьма рискованный ход – подтвердить, что находился в номере погибшего.

– Так ты веришь ему?

– Не знаю. Не все так просто. Маккуиллен бывший коп. Он знает…

Босх запнулся и пощелкал пальцами.

– Что такое?

– У него алиби, но он пока не упомянул о нем. Ирвинг оставался жив еще в течение трех или четырех часов. У Маккуиллена есть алиби, но он о нем ни гу-гу. Ждет, на чем мы подловим его. А когда подловим, выложит алиби и сделает нам ручкой. Управление будет посрамлено, и этим он отплатит за то, как когда-то поступили с ним.

Босх кивнул, соглашаясь со своей версией.

– Слушай, Гарри, мы подожгли запал. Ирвин Ирвинг ждет уведомления о том, что мы произвели арест. Ты сказал, что и «Таймс» в курсе.

– Плевать на Ирвинга. Мне все равно, чего он ждет. Мой напарник утверждает, что о «Таймс» беспокоиться нечего.

– В смысле?

– Не знаю как, но он что-то предпринял, и статья не выйдет. А теперь мне надо послать Чу за бутылкой «Джека» и возобновить допрос.

– Давай. А я вернусь на десятый этаж. Позвони, как только закончишь с Маккуилленом. Я должна знать, к чему мы пришли.

– Договорились.

Придя в отдел, Босх нашел Чу за компьютером.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что проверил. Ты освободил номер в «Шато»?

– Нет, ты же мне не сказал…

– Хорошо. Позвони в гостиницу и выясни, ставят ли там бутылки с «Джеком Дэниелсом» в номера. Я говорю не о маленьких – размером с фляжку. Если ставят, попроси посмотреть, не пропала ли такая в номере семьдесят девять.

– Я опечатал дверь.

– Пусть распечатают. Когда сделаешь это, позвони экспертам, спроси, не готовы ли результаты анализа на содержание алкоголя в крови. Я возвращаюсь к Маккуиллену.

– Гарри, когда я все сделаю, прийти к тебе?

– Нет, дожидайся в отделе.

Босх набрал код, открыл дверь и быстро сел на свое место.

– Так скоро? – удивился Маккуиллен.

– Да, просто кое-что забыл. Но я не все услышал от вас, Маккуиллен.

– Все. Я точно рассказал о том, что произошло в номере «Шато».

– Пусть так. Но не упомянули о том, что случилось потом.

– Потом он прыгнул, вот что случилось.

– Я не об этом, а о вас. Вы-то что сделали? Знали же, что он вознамерился покончить с собой, но не взяли телефон и никому не позвонили, чтобы остановить его. Унесли оттуда свою задницу – пусть прыгает. Но при этом сообразили, что могут заподозрить вас. Что объявится кто-нибудь вроде меня.

Босх откинулся на стуле и посмотрел на Маккуиллена оценивающим взглядом.

– Вы придумали себе алиби.

Ничто не дрогнуло в лице бывшего полицейского.

– Приехали сюда, надеясь, что вас арестуют. Вот тогда вы выложили бы алиби и посрамили управление за то, что претерпели от него в прошлом. Возможно, даже затеяли бы судебную тяжбу за незаконный арест. Вы хотели воспользоваться делом Ирвинга, чтобы отомстить.

Маккуиллен молчал.

– Не стесняйтесь, говорите. Я все равно не арестую вас. Не позволю сыграть вам в эту игру, что бы ни думал о том, как поступили с вами двадцать пять лет назад.

Маккуиллен кивнул и развел руками, мол, «черт возьми, а попробовать стоило».

– Я остановил машину у «Стандарда» на противоположной стороне Сансет. Меня там знают.

«Стандард» – небольшая гостиница в нескольких кварталах от «Шато».

– Наши добрые клиенты. Формально это Западный Голливуд, поэтому мы не можем дежурить у дверей, но швейцар – наш человек. И если гостю нужно такси, он звонит нам. Мы постоянно держим поблизости машину.

– И, повидавшись с Ирвингом, вы отправились туда?

– Да. Там есть ресторан под названием «Семь/двадцать четыре». Он никогда не закрывается и над стойкой висит камера наблюдения. Я сел у стойки и не отходил до рассвета. Возьмите диск – и сразу увидите меня. В то время как Ирвинг прыгнул с балкона, я пил горячий кофе.

Босх покачал головой, словно хотел сказать, что рассказ Маккуиллена не имеет смысла.

– Откуда вы знали, что Ирвинг не прыгнет до того, как вы окажетесь там, – будете все еще в «Шато» или по дороге в ресторан? Путь занял около пятнадцати минут. Рискованно.

Маккуиллен пожал плечами.

– Я вывел его на время из строя.

Гарри долго смотрел на собеседника, пока не понял, что тот имеет в виду. Маккуиллен еще раз придушил Ирвинга.

Детектив обжег взглядом бывшего копа.

– Вы опять вырубили его. Придушили и, убедившись, что он дышит, оставили храпеть на полу. – Босх вспомнил будильник в номере. – Затем пошли в спальню и принесли оттуда часы. Чтобы он проснулся, перевели стрелку будильника на четыре утра и поставили рядом с Ирвингом. Таким образом, он должен был покончить с собой в то время, когда вы, обеспечивая себе алиби, пили горячий кофе.