Невеста дьявола - Энн Райс

Они снова переглянулись и тихо рассмеялись, заражая весельем друг друга, не в силах остановиться. Оба сознавали, что безумно устали и сил хватит лишь на то, чтобы упасть на кровать и забраться под одеяло.

– Что ж, прежде чем рухнуть в постель, давай хотя бы выпьем шампанского, – предложила Роуан.

Майкл кивнул, отшвырнул в сторону визитку и принялся развязывать галстук.

– Вот что я тебе скажу, Роуан, нужно действительно очень любить кого-то, чтобы вырядиться в такой костюм!

– Ладно тебе, Майкл, здесь все так делают. Ну-ка, расстегни мне молнию, пожалуйста.

Она повернулась к нему спиной. Твердая скорлупка корсета разошлась в стороны, и платье свободно упало к ногам. Роуан сняла изумруд и небрежно положила его на край каминной полки.

Наконец все было снято и убрано. Молодые уселись на кровати, чтобы выпить шампанского, – как и положено, оно пенилось через край и оказалось сухим, очень холодным и вкусным. В отличие от Роуан, облачившейся в ночную рубашку, Майкл не стал надевать пижаму и остался обнаженным Естественно, они не в силах были удержаться от взаимных ласк и вскоре, забыв об усталости, поддались очарованию мягкого света и угодили в маняще соблазнительный плен великолепной новой кровати. В обоих вскипела неистовая страсть…

Все прошло быстро и бурно – именно так, как ей нравилось. При этом гигантская кровать красного дерева даже не шелохнулась, словно была высечена из камня.

Потом Роуан, сонная, довольная, лежала, прижавшись к мужу, и прислушивалась к ровному биению его сердца. Через какое-то время она села, разгладила помятую рубашку и выпила большой глоток холодного шампанского.

Майкл сел рядом, согнув одно колено. Он зажег сигарету и откинул голову на высокую спинку кровати.

– Это был чудесный день, Роуан, все прошло как по маслу, без сучка без задоринки. Я и не знал, что бывают такие идеальные дни.

«Если не считать того, что тебе привиделось нечто и оно тебя напугало», – подумала Роуан, однако вслух ничего не сказала, потому что, несмотря ни на какие странности, день был действительно чудесный. Можно даже сказать – идеальный день! И ничто не могло его испортить.

Она снова пригубила шампанского, наслаждаясь вкусом чудесного напитка и собственной усталостью и понимая, что все еще слишком взвинчена, чтобы закрыть глаза.

Внезапно, как и утром, на нее накатила волна головокружения с привкусом тошноты. Она помахала рукой, отгоняя сигаретный дым.

– В чем дело?

– Ерунда, просто нервы, я думаю. Пройти по тому проходу оказалось не легче, чем впервые в жизни взять в руки скальпель.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Подожди, я потушу сигарету.

– Дым здесь ни при чем. Я ведь тоже курю.

Нет, все-таки дело именно в сигаретах. То же самое было утром. Роуан поднялась с кровати и отправилась босиком в ванную. Легкий шелк ночной рубашки, такой невесомый, что она его совершенно не ощущала, окутал тело до самых пяток.

Алка-зельцер, единственного средства, которое всегда помогало в таких случаях, в ванной не оказалось. Но она помнила, что привезла несколько пакетиков и положила в кухонный шкафчик вместе с аспирином, пластырем и другими домашними лекарствами. Роуан вернулась в спальню, чтобы надеть тапочки и пеньюар.

– Куда собралась? – поинтересовался Майкл.

– Вниз, за алка-зельцер. Не знаю, что со мной такое. Я быстро.

– Погоди, Роуан, я принесу.

– Оставайся здесь. Ты не одет. Я вернусь через две секунды. Черт с ним, поеду в лифте.

Дом не был погружен в абсолютную темноту. Сквозь многочисленные окна из сада струился тусклый свет, освещая натертые полы коридора, столовую и даже буфетную. Она с легкостью находила дорогу.

Алка-зельцер обнаружился в шкафчике с новыми хрустальными стаканами, купленными ею во время шумной экскурсии по магазинам вместе с Лили и Беа. Роуан подошла к маленькой раковине, наполнила стакан и тут же выпила препарат.

Она закрыла глаза. Да, лучше. Возможно, это всего лишь самовнушение, но ей определенно лучше.

– Хорошо. Я рад, что тебе лучше.

– Спасибо, – машинально откликнулась Роуан, успев лишь подумать: «Надо же, какой приятный голос – мягкий, с примесью шотландского акцента, кажется. Красивый, мелодичный голос…»

И в тот же момент глаза ее удивленно распахнулись. Вздрогнув всем телом, она привалилась спиной к дверце холодильника.

Он стоял по другую сторону кухонного стола. На расстоянии трех футов. Голос его звучал тихо, проникновенно. Но выражение лица было слегка отстраненное и абсолютно человеческое. Чуть обиженное, возможно, но не просящее, как это было той ночью в Тайбуроне. Нет, совершенно другое.

Наверное, он самый обыкновенный человек. Все это какая-то шутка. Нет, точно, он самый обыкновенный человек. Стоит здесь на кухне и смотрит на нее. Высокий мужчина с каштановыми волосами, большими темными глазами и красиво очерченным чувственным ртом.

В свете, проникавшем с улицы сквозь стеклянную дверь, можно было ясно разглядеть и его рубашку, и жилет из сыромятной кожи. Старинный наряд, сшитый вручную, с неровными швами и большими пышными рукавами.

– Ну, красавица? Где твоя воля, которая меня уничтожит? – прошептал он тем же тихим, дрожащим и проникновенным голосом. – Где твоя хваленая сила, которая отправит меня обратно в ад?

Она не могла унять охватившую ее дрожь. Стакан выскочил из мокрых пальцев и, с глухим стуком ударившись о пол, откатился в сторону. Из груди вырвался глубокий прерывистый вздох. Она смотрела на него не отрываясь, однако, несмотря на шок, не утратила способности рассуждать и отметила про себя, что он достаточно высок – наверное, больше шести футов, – что у него мощно развитые, мускулистые плечи и сильные руки, что черты его лица безукоризненны, а волосы, словно тронутые ветром, слегка растрепаны. Совершенно не тот изнеженный, женоподобный тип, которого она видела в Калифорнии, нет, не тот.

– Чтобы лучше любить тебя, Роуан! – прошептал он. – Как бы ты хотела, чтобы я выглядел? Он не идеален, Роуан. Он человек, но не идеал. Нет.

Какую-то секунду страх был так силен, что внутри все сжалось и ей подумалось, что она вот-вот умрет. Сделав над собой усилие, она на дрожащих ногах в ярости шагнула вперед и, потянувшись через стол, дотронулась до его щеки.

Колючая, как у Майкла. А губы гладкие. Господи!

Она снова отпрянула и застыла как парализованная, не в силах больше двинуться или произнести хоть слово. Ее охватила дрожь.

– Ты боишься меня, Роуан? – спросил он, едва шевеля губами, с которых она не сводила глаз. – Почему? Ты приказала оставить твоего друга, Эрона, в покое, и я подчинился. Разве нет?

– Чего ты хочешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});