Перебитый панцирь - Сфибуба Юсуфович Сфиев

Сафаровым специальное средство подействовало своевременно. Шабанов еле добрался до своей комнаты, а Петцет заснул прямо за столом в отведенном ему особняке.

Охрану важной персоны из Берлина Шабанов возложил лично на своего шофера. Последний по своему усмотрению к дежурству привлек также легионера, рекомендованного ему Сафаровым.

* * *

«Вандер», в котором находились Сафаров, Петцет, легионер и Бабаханов, благополучно выехал из расположения батальона и направился к одной из дорог, идущих к фронту.

Сафаров торопил шофера. Бабаханов, наоборот, старался ехать осторожно, чтобы не привлечь внимания постов, которые всё чаще и чаще стали появляться по мере приближения к линии фронта.

Сафаров переоделся в форму, снятую с Петцета, поэтому немецкие солдаты, стоявшие на постах, особо не придирались при проверке документов. Сафаров боялся, что абверовец не «выдержит» до линии фронта. Условия, в которых везли Петцета, были не особенно комфортабельны. Его поместили в лежачем положении между передним и задним сиденьями лицом вниз, руки были завязаны, а на голову надет противогаз. Плюс ко всему этому на спине Петцета находились ноги легионера, ехавшего на заднем сиденье.

Через несколько часов машина была приостановлена на последнем посту от передовой линии. Хотя перестрелка между воюющими сторонами не шла и стояла глубокая зимняя ночь, немецкие солдаты, находившиеся на этом участке фронта, службу несли бдительно. При проверке документов к «вандеру» подошли несколько человек. Каждый из них хотел узнать, с чем связано появление в такой поздний час этой машины.

Сафаров, не спеша, вытащил из кармана предписание за подписью Канариса и передал его офицеру, подошедшему к машине.

— Куда? — высокомерно спросил офицер.

— Читайте! — грубо показал Сафаров на предписание.

— «Разрешается передвигаться в любом направлении», — начал вслух читать немецкий офицер.

Однако дальше он не успел прочесть. Сафаров в один миг выхватил из его руки документ и закричал:

— Кто дал вам право разглашать военную тайну среди солдат!

— Командир моей части приказал проверять всех, едущих к линии огня.

— В том числе и офицеров абвера?

— Независимо.

— Прикажите солдатам отойти от моей машины, а мне дайте возможность связаться по телефону с командиром вашей части.

Офицер отогнал всех солдат от машины и попросил Сафарова следовать за ним.

— Я вам покажу, господин офицер, если по вашей вине сорвется моя операция, — предупредил Сафаров офицера, подходя к телефону.

— Я солдат, господин обер-лейтенант, и выполняю приказ моего начальника, — ответил офицер, снимая трубку телефона.

Офицер, доложив командиру части суть дела, передал трубку Сафарову.

— Господин полковник, с каких пор офицеры армии стали контролировать операции, утвержденные лично адмиралом Канарисом... Конечно, есть. Да, да, сам адмирал подписывает... Я на этот раз не доложу из-за вас... Прикажите стоящему рядом со мною господину офицеру, чтобы он немедленно разрешил мне выезд к линии фронта, — сказал Сафаров, передавая трубку растерявшемуся офицеру.

— Есть, господин полковник. Это для меня урок...

Увидев направляющегося к машине Сафарова, Бабаханов и легионер положили свои автоматы, которые они держали наготове всё время, пока их шеф возился с дежурным поста.

Сафаров, не попрощавшись с офицером, сел в машину и приказал шоферу двигаться.

— Теперь можно ехать медленно, — произнес, успокоившись, Сафаров.

Бабаханов, восхищенный хладнокровием своего старшего товарища, поинтересовался:

— Всё же как вам удалось провести этих вояк?

— Дал понять, что я занимаюсь выброской агентуры через линию фронта.

— Разве на машине перебрасывают?

— Машину мы оставим Шабанову, а сами перейдем линию огня пешком по «тропинкам» Канариса.

* * *

Сайпуллаев разбудил командира батальона.

— Герр капитан, прошу простить за столь поздний визит.

— В чём дело?

— Не совсем приятные новости. Украли Петцета.

Предводитель легионеров поднялся с постели. Прежде чем что-то сказать Сайпуллаеву, он устремил свой взгляд на столик, стоявший напротив кровати.

— Если мне не изменяет зрение, то я вижу перед собой почти полную бутылку коньяка.

— Вы не ошиблись, герр капитан.

— Налей!

Они выпили по рюмке.

— Так что ты хотел мне сказать? — спросил капитан.

— То, что я уже сказал. Нет Петцета, нет командира роты и двух легионеров, из которых один был водителем вашей личной машины.

— А сама машина?

— Машины тоже нет.

— Ага, — выпив еще рюмку, сказал капитан Шабанов, — погода проясняется. — Он вскочил с кровати. — В погоню! К линии фронта. Доставить всех беглецов сюда. Живыми или мёртвыми. Для меня это не имеет значения. Поднимите на ноги всю вашу роту. Канарис и Клейст снесут мне голову, если узнают, что этот Петцет попал в руки большевиков. Но, прежде чем они это сделают, я снесу вам голову, если вы не выполните моего задания.

* * *

Рота была поднята по тревоге. Легионеры быстро уселись в грузовики. Сайпуллаев отдал приказ, и колонна двинулась...

* * *

Через полчаса после того, как выехала рота, пропагандист Гереев пошел к командиру батальона. Он был возбужден и, еле отдышавшись от быстрой ходьбы, выпалил:

— Господин капитан, что вы делаете?

— Что за вопрос ты мне задаешь, болван?

— Сайпуллаев тесно связан с Сафаровым.