Мир на продажу. Деньги, власть и торговцы, которые обменивают ресурсы Земли - Javier Blas

начали".

Ведение бизнеса в условиях разрушающейся экономики вынуждало торговцев импровизировать. Они нанимали целые самолеты за 20 долларов в час, загружая их ящиками с сигаретами и виски Johnnie Walker - единственной валютой, на которую они могли купить топливо в отдаленных аэропортах сибирских городов. Они прибывали на огромные шахты и металлургические заводы, где боссы советской эпохи - известные как "красные директора" - начинали утренние встречи со стакана водки или нескольких.

Рубен отправился в Москву в мае 1992 года, чтобы попытаться понять этот новый порядок и понять, какую роль он сможет в нем сыграть. Теперь, столкнувшись с перестройкой всей советской экономической системы, он понял, что это может стать огромной возможностью.

На его пути встал сложный, секретный и противоречащий здравому смыслу способ организации советской промышленности. Например, по производству алюминия - металла, широко используемого в аэрокосмической промышленности, что делало его стратегически важным для обеих держав холодной войны, - Советский Союз занимал второе место в мире после США. Но разные части советской алюминиевой промышленности были разбросаны по всей стране. Самые важные глиноземные заводы находились на западе Украины и на востоке Казахстана, у границы с Монголией. Самые крупные заводы, превращающие глинозем в алюминий, находились в российской Сибири, за тысячи километров от портов и отрезанные от поставок глинозема огромными расстояниями и недавно установленными международными границами.

В этом беспорядке появились такие люди, как Лев Черной. Черной родился в 1954 году и вырос в Ташкенте, шумном мегаполисе с грубыми краями, что соответствовало его статусу столицы советской Средней Азии. Как и другие первые советские предприниматели, Черной начал работать в тени скрипучей системы, используя ее неэффективность для получения прибыли. Вместе со своим старшим братом Михаилом (так переводится его имя - Михаил Черной) он сколотил свое первое состояние, управляя кооперативом по производству обуви. Они арендовали помещение и оборудование на неиспользуемой фабрике и покупали обрезки кожи и ПВХ, которые были излишними для советской системы. Это был мир, который требовал от братьев Черных поддерживать сеть отношений со всеми - от бюрократов в Москве до местных авторитетов на улицах Ташкента.

Когда советская система рухнула, братьям Черным не составило труда перейти от обуви к таким товарам, как древесина и алюминий. Лев Черной продавал товары руководителям глиноземного завода в Северном Казахстане. Но у них, как и у всех других предпринимателей в бывшем Советском Союзе, не было денег. Поэтому они расплачивались с ним глиноземом. Глинозем должен был перерабатываться на алюминиевом заводе в Красноярске, в российской Сибири. У алюминиевого завода тоже не было денег на оплату, поэтому он платил ему алюминием.

Именно так, объяснил он Рубену в тот день в Москве в мае 1992 года, он получил в свои руки алюминий. Но Рубену было недостаточно услышать объяснение - он хотел увидеть его. Черной не стал медлить: он предложил им сесть на ближайший самолет в Сибирь.

Сегодня была пятница. Рубен отказался. Он планировал вернуться в Лондон на выходные. К путешествию в Сибирь он не был готов. Во-первых, у него не было ни одной чистой рубашки.

Но теперь Черной настаивал.

Так Рубен впервые оказался в Красноярске. Основанный военным отрядом казаков в семнадцатом веке, город Красноярск с тех пор стал одним из крупнейших промышленных центров Советского Союза. Здесь располагалась секретная, разросшаяся советская база, которую нельзя было найти ни на одной карте, где СССР производил ядерное топливо для атомной бомбы.

Теперь алюминий был главной отраслью промышленности этого города с миллионным населением, с его бесконечными однотипными многоквартирными домами, перемежающимися со старыми, искусно украшенными резьбой деревянными домами. Расположенный в излучине Енисея алюминиевый завод состоял из рядов огромных цехов, каждый длиной в полкилометра, заполненных горшками с расплавленным металлом. Вместе со своим заводом в Братске, расположенном в нескольких сотнях километров, он был крупнейшим алюминиевым заводом на планете.

Для Рубена это был поучительный опыт. Управляющий Красноярским заводом беспокоился, потому что у него не хватало денег, чтобы оплатить поставки продовольствия в город. На месте Рубен согласился выдать ему деньги, которые должны были быть возвращены в алюминиевом эквиваленте.

Убедившись, что ему выпал шанс, который выпадает раз в жизни, Рубен вернулся в Лондон и принялся уговаривать брата инвестировать в Россию. Они собрали все свое состояние и заняли денег, чтобы вложить их в алюминиевую промышленность бывшего Советского Союза. Им предстояло наладить отношения со Львом Черным.

"Лев дал мне чертеж того, как вести бизнес в бывшем Советском Союзе", - говорил позже Дэвид Рубен.

В Красноярске партнеры Trans-World заключили сделку на поставку глинозема, необходимого заводу, и получение оплаты в алюминии. Это был тот же тип соглашения, который Вилли Стротхотте и Мэнни Вайс, трейдеры из Marc Rich + Co, впервые применили на Ямайке и в США в 1980-х годах. Подобные "толлинговые" сделки вскоре охватили всю российскую алюминиевую промышленность, возглавляемую такими трейдерами, как Trans-World.

Дэвид Рубен занимался продажами российского алюминия по всему миру, а Черной присматривал за ситуацией на местах. Лев обещал, что его люди будут буквально жить на заводах и следовать за поездами, чтобы убедиться, что алюминий доставляется вовремя", - говорит Рубен.

Сочетание денег Рубенов и присутствия Черного на местах оказалось эффективным, и вскоре Trans-World стала доминирующим игроком в российской алюминиевой промышленности. Она не просто заключала толлинговые сделки. Когда российское правительство начало распродавать акции своих крупных промышленных компаний, Trans-World не стала медлить и приобрела доли в трех крупнейших российских алюминиевых заводах. Она также построила новую инфраструктуру, например, порт на Дальнем Востоке России для импорта глинозема из Австралии.

Не помешало и то, что крупнейший потенциальный конкурент Trans-World, Marc Rich + Co, был поглощен междоусобными разборками в связи с распадом Советского Союза. Колебания оказались роковыми. Эта компания, к тому времени переименованная в Glencore, в последующие годы вернется и станет самым жестким и устойчивым конкурентом Trans-World в России. Но в критический период 1992-93 годов она была ослаблена и расфокусирована. Это означало, что единственными реальными конкурентами Trans-World были небольшие компании, такие как AIOC, начинающий торговый дом Gerald Metals и Euromin, совместное предприятие группы бывших трейдеров Marc Rich + Co и Vitol.

Риски ведения бизнеса в новой России были значительными. Правила частного владения собственностью еще только писались, и не было никаких гарантий, что такому торговцу, как Trans-World, позволят удержать свою долю в российской индустрии природных ресурсов. Но из всех трейдеров именно Рубен, подбадриваемый Черным, был готов рискнуть больше всех. Мы были рисковыми людьми. Именно поэтому мы пришли в Россию, и именно