Личный друг Бога - Михаил Кликин

Какое-то мелкое животное, похожее на тушканчика, выпрыгнуло из-под ног Горра и скрылось в мокрой траве.

— А где мы найдем лошадей?

— Скоро выйдем на большой тракт. Красная Дорога, слышал о такой?

— Нет.

— Её построили недавно. Связали Город и несколько крупных селений на востоке Мира. Говорят, что дорога эта строилась на деньги Ордена Смерти. Не знаю, так ли это, но на строительстве работали лишь Одноживущие, а надсмотрщиками над ними были люди в масках и с красными повязками на руках.

— Я впервые слышу об этом Ордене. А ты говоришь так, будто я обязан о нем знать.

— Ты разве не помнишь… — начал было Ирт, но осекся, посмотрел на Богоборца, кивнул: — Конечно, не помнишь, извини, я никак не могу привыкнуть… Орден Смерти уничтожает Одноживущих. Они и тебя пытались убить, но у них ничего не вышло… — Он заулыбался, словно вспоминая что-то приятное. — Мы и познакомились-то у них, ты здорово им тогда навредил. Должно быть, они сейчас на тебя очень злы…

Глеб не понимал, чему улыбается Ирт. Новость, что у него есть враги, и, кажется, сильные, не очень-то его радовала.

— А дорогу они построили хорошую, — продолжал Ирт. — Там даже релейные станции есть.

— Чего? — Глеб решил, что ему послышалось. Какие такие релейные станции? Телеграфные коммутаторы, что ли? Вот тебе и мир мечей и волшебства!

— Релейные станции, — повторил Ирт и, чувствуя недоумение Богоборца, пояснил: — Можно лошадей не покупать, а взять на станции. Гнать во весь опор до следующей, а там скакуна поменять на свежего — и так до самого Города. Таким образом мы бы до места быстрей добрались, дня, может, за три. Но это дороже выйдет, чем если свою лошадь купить.

— Я бы лучше заплатил больше, но чтоб поскорей…

— Тут еще одна загвоздка есть, — признался Ирт. — Лошадей на станциях обычно не хватает, потому кому попало их не дают. Мы — Одноживущие. И нас трое. Будь мы хотя бы курьерами, а так… — Он махнул рукой, показывая безнадежность ситуации. — Да и опасно на станции заглядывать. Там кругом люди Ордена, а они нам спуску не дадут. Ссору затеют, и без драки тогда не обойдется. А могут и без всякой ссоры ткнуть ножом походя… — Он вздохнул. — Нам надо купить лошадей и двигаться мимо станций, останавливаясь в деревнях, да на постоялых дворах. Тогда дней через шесть-семь окажемся в Городе.

— Ты точно рассчитал?

— Ну, — развел руками Ирт. — Уж как сумел.

И Глеб понял, что путешествие их может здорово затянуться.

4

К полудню дождь почти перестал, и Ирт заторопился, с тревогой поглядывая на светлеющее небо и подгоняя выбивающихся из сил товарищей. Сейчас даже Глеб чувствовал усталость, что уж говорить о хлипком Горре.

— Куда мы бежим? — не выдержал Глеб. — Что случилось?

— Птицы. Белиал может увидеть нас их глазами, — высказал Ирт свои опасения. — Пока шел дождь, нас было не разглядеть, да и птиц в небе я не заметил. А теперь они появятся. Нам бы успеть спрятаться.

— Там? — вытянул руку Глеб.

— Там, — кивнул Ирт.

Впереди длинной полосой темнел лес. До него оставалось, наверное, километров пять.

— Может, бегом? — предложил Глеб.

Ирт покачал головой:

— Мы слишком устали, а земля неровная. Ноги бы не переломать.

Действительно, они шли по травяным кочкам, какие бывают обычно на заливных лугах. Кое-где под ногами хлюпала вода, и не дождевая, а низовая, болотная.

— Можно все выбросить, — сказал Глеб. — Посуда нам не нужна, без еды проживем. Пойдем легче, быстрей… Слышишь, Горр? Бросай свой тюк!

Паренек помотал головой. Он сильно клонился вперед, узел с кухонной утварью вздувался на его спине уродливым горбом, и Глеб не удержался, заметил с усмешкой:

— Тебе птиц можно не боятся, ты-то уже спрятался.

Горр на это ничего не ответил, только подбросил свою ношу, перекинул ее на другое плечо и зашагал быстрей.

— А как мы познакомились с тобой, Горр? Расскажи свою историю.

— Не лезь к нему сейчас, Богоборец, — негромко сказал Ирт. — Ему тяжело, и не узел с посудой тому виной.

— А что же?

— Время, — сказал Ирт, помолчал немного, словно ждал очередного вопроса от Богоборца, но не дождался и повторил:

— Время… — А потом тихим голосом, поглядывая Горру в спину, он долго рассказывал о нелегкой доле паренька, о задуманной им мести, о ноже, через который следовало перекувырнуться, о драке, о смерти жестокой Димии, о разгроме ее отряда и еще много о чем; рассказывал он сумбурно, мешая факты, повторяясь порой, а порой не договаривая уже начатое, и в мягком голосе Ирта Глеб слышал искреннее участие, отеческую заботу и любовь.

— Ты не бойся, он и в зверином обличии разумен. Но сейчас ты его не трогай. Ему так лучше будет.

— Оборотень, — Глеб покачал головой. — Хорошая у нас подобралась компания… А кто ты, Ирт? Тоже, наверное, не простой человек.

— Я раб. Я всегда кому-нибудь принадлежал. Но сейчас мне кажется, что всю свою жизнь я был свободен.

— Почему? — спросил Глеб, начиная уставать теперь еще и от разговоров.

— Если бы я не был свободен раньше, то остался бы рабом и сейчас… Мне сложно это объяснить, но я это чувствую…

Они замолчали, прибавили шагу, догоняя Горра. На разговоры у них не оставалось дыхания, да и говорить, вроде бы, пока было не о чем. Идти становилось все сложней; они сами не заметили, как забрели на болото — травяные кочки качались, уходя из-под ног, хлюпала гниющая вода, шуршала на ветру осока. Глеб ругался мысленно, проклинал все: и это топкое место, и Белиала, из-за которого приходится сейчас бежать, и себя за неуверенность свою, и неведомого Танка, который, наверное, сидит сухой в тепле и достатке, вместо того, чтобы так же вот переться под дождем по бездорожью. Он ведь тоже хочет этой встречи, так какого же черта он сидит на месте?!

— Слушай, Ирт, а почему этот Танк не отправился с вами?

— Он хотел. Но я не позволил.

— Почему?

— Я плохо его знаю и потому не слишком ему доверяю. Я осторожен, и благодаря этому до сих пор жив. Танк долго расспрашивал меня о тебе, а когда я проговорился, что после смерти ты возрождаешься на одном и том же месте, он схватил меня за руку и стал требовать, чтобы я проводил его туда. Он был очень напорист, и я понял, что вести его к тебе нельзя. Тогда я отоврался, объяснил, что и сам точно не знаю, где это место, но могу заняться поисками и кое-что выяснить. Потом мы еще долго и не раз говорили, и мне показалось, что Танк хороший малый, хоть он и Двуживущий. Но решения своего я не изменил. Ты — Богоборец. Тебя нужно беречь от Двуживущих. Поэтому сейчас ты идешь к нему, а не он к тебе.

5

Они вошли в лес и, не сговариваясь, разом остановились.

— Что дальше? — спросил Глеб.

— Пойдем прямо и выйдем на тракт. Там будут люди, много людей, и Белиал нас окончательно потеряет, — не вполне уверенно сказал Ирт.

— Прямо? — хмыкнул Глеб и посмотрел в предполагаемом направлении.

Впереди плотной стеной сомкнулись какие-то колючие кусты самого устрашающего вида. Пожалуй, через проволочное заграждение было проще прорваться, чем через них.

— Ну, может, не сразу прямо, — пожал плечами Ирт…

Кусты они обходили долго, шли по опушке леса, смотрели, как тают, обнажая яркую синеву, тяжелые тучи. Потом углубились в лес.

Земля здесь была твердая, надежная, не то что на заболоченном лугу; воздух нагрелся, и товарищи несколько повеселели. Ирт рассказывал байки, не смешные, но занятные, Глеб вспоминал старые анекдоты, и даже молчаливый Горр вдруг разродился длинной быличкой о том, как глухой дед с подслеповатой старухой стерегли гусей от повадившейся в птичник лисы, которая, как оказалось, вовсе и не лиса была, а голодный маг-церковник, живущий неподалеку в землянке, и умеющий оборачиваться разными животными, птицами и гадами…

Лес менялся. Где-то он был полон бурелома, словно тут буйствовала буря, а где-то чередой светились чистые полянки, окруженные порослью молодых берез. На песчаных пригорках возносили к небу шапки крон старые сосны — здесь было ясно и легко дышалось. Низинки же зарастали ольшаниками — в них было сыро и сумрачно. Прозрачные березняки нашептывали что-то проходящим людям. Осиновые перелески были полны тревожного звона. В кустах орешника гнездились птицы, ельники были тихи и загадочны, а в дубравах, тревожа листву, с мягким стуком падали желуди…

Товарищи шли, посмеивались, разговаривали все громче, и не подозревали, что за ними сейчас наблюдают десятки глаз. Лишь однажды Глебу почудилось какое-то мелькание за стволами, да Ирту послышалось что-то. Только раз приостановился Горр и потянул ноздрями воздух, принюхиваясь к чему-то.

— Ты чего? — спросил его Глеб.

— Пахнет жильем, — ответил паренек.

Вскоре они вышли на небольшую вырубку, где на земле сохли стволы и груды веток. Потом на небольшой обкошенной полянке увидели копушку сена. Запах дыма и хлеба становился все явственней — теперь его чувствовали все. А неприметная стежка, которую путники сперва приняли за кабанью тропу, превратилась в утоптанную дорожку, на которой местами можно было разглядеть отпечатки ног — явно человеческих.