Звезда флибустьера - Патриция Поттер

Слезы жгли ей глаза, мешаясь с каплями дождя. Сердце разрывалось от боли. Как она могла быть такой слепой? Такой доверчивой?

— Я не желаю жить в вашем доме. Оставьте нас в Балтиморе. У моего отца там есть друзья.

— Этого я сделать не могу, — тихо сказал Джон Патрик.

— Почему?

— Потому что вы можете донести на Ноэля англичанам.

— А какая разница, если он не виноват, как вы говорите?

— Неужели вы думаете, что англичане в это поверят?

— Ну, насколько мне известно, вы и ваш брат не придаете слишком большого значения правде и чувству чести.

Он отшатнулся, словно от удара хлыстом, и она поняла, что попала в цель.

Задорный блеск угас в зеленых глазах.

— Чувство чести нередко становится жертвой на полях военных сражений.

— Сражений? — фыркнула Аннетта. — Против кого вы сражались? Женщин и немощного, больного старика? Вы пират, вы наживаетесь, как я полагаю, на смертях людей, гораздо более достойных, чем вы.

Глядя на бурные волны, он хладнокровно спросил:

— Вы и ваш отец в чем-нибудь нуждаетесь?

— Мы нуждаемся в свободе.

— Это очень полезное, но дорогостоящее удобство, — и он посмотрел ей прямо в глаза.

— И вы не желаете нам его предоставить.

— Я не могу этого сделать.

— Вы хоть понимаете, как глубоко я вас презираю? — разъяренная его спокойным отказом, спросила Аннетта.

— Полагаю, что да.

Больше она не могла терпеть его присутствие, но больнее всего было сознавать, что ее все еще тянет к нему. Она чувствовала, что между ними существует глубокая, потаенная связь. Ее сердце начинало биться быстрее, когда он был рядом. Кровь кипела в жилах. Аннетта ненавидела себя за эту слабость сильнее, чем ненавидела его.

Она отошла на несколько шагов и повернулась к нему.

— Вы ожидаете новых встреч с английскими судами?

— Мы не можем исключить такую возможность, но судно у нас быстроходное, мы можем опередить большинство их кораблей. На вашем месте я не надеялся бы на чудесное спасение. А пока, если вам что-нибудь нужно, скажите Квинну или Айви. Они сделают все возможное, чтобы удовлетворить ваши желания. Вот только голову мою они не принесут вам на блюде.

Она не поддалась его обаянию и возразила:

— Мне нужна только свобода. Мою свободу и свободу моего отца вы обменяли на свою собственную. И я вам этого никогда не прощу.

Она круто развернулась и спустилась по лестнице вниз.

13.

Свобода!

Слова Аннетты эхом отзывались в его ушах. Она была права. Он обменял ее свободу на свою. Но на карту была поставлена не только его свобода.

Джон Патрик снова встал к штурвалу. Он должен был действовать, это заглушало чувство вины.

Айви молча стоял рядом.

— Иди поспи, — наконец распорядился Джон Патрик, — если на горизонте покажется парус, я тебя кликну.

Айви заколебался.

— Это приказ, Айверсен, — Джон Патрик знал, что говорит излишне резко, но это лучше, чем нерешительность.

Айви ушел. Джон Патрик сосредоточился на управлении кораблем. Как только исчез из виду берег, лоцман тоже ушел немного отдохнуть. Здоровых матросов было мало. Большинство были так истощены, что едва могли держать в руках снасти. Его матросы умерли бы в тюрьме или на виселице, если бы не он. Но неужели нельзя было их спасти и не разрушать жизнь Хью Кэри и Аннетты? Английские солдаты ни разу до того вечера не обыскивали их дом. Значит — судьба!

Он никогда не встречал более привлекательной женщины, чем Аннетта. Особенно хороша она была сейчас, когда стояла у поручней: ветер развевал ее волосы и покрывал румянцем щеки, горделиво поднятый подбородок Аннетты выражал непокорность, и в серых глазах бушевала ярость. Он заметил в ее взгляде неудержимое желание принять его предложение и взять в руки штурвал. Она рождена для моря, хоть и не понимает этого.

Он, Джон Патрик, думал, что она лежит в каюте, страдая от морской болезни. Но нет, она стояла на палубе, невзирая на грозовое небо и канонаду. Да, она совсем не та сдержанная скромница, которой казалась в начале их знакомства. Он чувствовал в ней какую-то неистовую безоглядность. Доказательством был ее вызов целому городу, когда она превратила в госпиталь свой дом. Он распознал в ней мятежницу, которая жаждала приключений, совсем как он сам. Он понял это по ее взгляду и по тому, как беззаветно она отдавалась бурному натиску ветра.

Он хотел ее больше, чем когда бы то ни было. Прежде он и не подозревал, что можно так сильно желать женщину. Но, увы, она его ненавидит и имеет для этого чертовски веские основания.

Может быть, его родным удастся уменьшить ее неприязнь к нему. Мать, Фэнси, была самой доброй женщиной на свете и обладала даром приручать дикие и необузданные существа. Его отец обладал взрывным характером, это правда, но он любил учить и наставлять. Брат Дерек — человек добрый и положительный. Тетушка Фортуна со всеми ласкова и, несомненно, могла бы оказать помощь отцу Аннетты. Единственное затруднение представляла собой Кэти, которая была, как он сам, безоговорочной сторонницей повстанцев.

Ему не хотелось думать о том, как все они встретят нежданных гостей. Помещение для них найдется. В доме, выстроенном отцом, достаточно места, есть еще и старая усадьба Маршей, теперь превращенная в школу. Его отцу понравится начитанный Хью Кэри.

Но Аннетта? Она, конечно, влюбится в его домашних, если позволит себе такое снисхождение.

* * *

Кэтрин Сазерленд Кэнтрелл села в экипаж и поехала к дому доктора Ноэля Марша. О своем приезде она его не известила.

Она неизменно поддразнивала его на тот счет, что приходится ему «тетушкой», хотя была на два месяца младше его. Они росли вместе, поскольку ее собственный старший брат женился на матери Ноэля.

Однако в их чувствах друг к другу всегда присутствовало глубокое и тайное влечение. Она его обожала. Он о ней заботился. Когда ей исполнилось семнадцать, он ее поцеловал, и она навсегда отдала ему свое сердце. Никто из них не обмолвился ни словом Йэну и Фэнси Сазерленд из опасения, что те неодобрительно отнесутся к их взаимной нежности, хотя кровного родства между ними и не было.

В девятнадцать лет Ноэль отплыл в Шотландию изучать медицину в Эдинбургском университете. Насколько она помнила, он всегда мечтал стать врачом. Но мысль о разлуке с ним была нестерпима. Он поцеловал ее на пристани, когда вся семья его провожала. Поцелуй был крепкий, страстный. Ноэль просил дождаться его.

Он уехал. Кэтрин растерялась в одиночестве и чуть ли не почувствовала себя брошенной. В подобном смятении она согласилась выйти замуж за человека, который ухаживал за ней два года, за беззаботного и симпатичного сына соседа. Он был прямой противоположностью Ноэлю, но Кэтрин полагала, что в конце концов полюбит его, ведь он так напоминал ее самое. Не потребовалось много времени, чтобы Кэти поняла, какую ошибку совершила. Она и представления не имела о том, как ужасно существование рядом с нелюбимым, и чем грозит предательство по отношению к тому, кто тебя любит.