Сломать куклу Lolу (СИ) - Дако Екатерина

- Я ничего не... Это не то, что...

- Молчать! За каждое слово - дополнительное наказание. На публичную порку ты уже заработала.

- Но это... это я сама... - она опять попыталась сказать, но Гордей резко схватил её за руку и потащил в спальню. Там выхватил из коробки, что осталась стоять на комоде, шарик-кляп, который он купил еще давно, в самом начале.

- Гордей, нет! Это я сама!!!

Но договорить он не дал. Схватив Лолу одной рукой за волосы, другой затолкал  девушке в рот кляп, быстро и сноровисто застегнув сзади ремешки.

Господи, что он делает?

По щекам Лолы потекли слёзы. Было горько и обидно, что ей не дали объясниться. Ни одного словечка вставить. Но неужели он действительно собирается её наказать?

И она же хотела рассказать ему новости! Лола подняла было руку, чтобы освободить рот и всё таки сказать обо всём. Но Гордей перехватил ее кисти, заведя за спину, и защелкнул на ней наручники, которые тоже достал из коробки. Они так ни разу ими не воспользовались. До сегодняшнего дня...

- А за то, что сопротивляешься и споришь - получишь еще и анальную пробку. Чтоб веселей было...

Но Лоле не было весело. От слова совсем. Как всё поменялось за несколько минут, когда он приехал. Лола понимала, что главный ужас еще впереди, что она должна быть сильной и вытерпеть всё, что потом она объяснится, он поймёт, как был неправ... Но сейчас уже она понимала, что вряд ли сможет его полностью простить.

Он заподозрил её в измене, не дал ей ничего сказать в оправдание, заткнул ей рот и связал руки. За что? За то, что так ждала, что радовалась, летала на крыльях, считая минуты до его возвращения. Обида, горечь, разочарование. В нём, в себе, в их отношениях.

Только сейчас она начала понимать, что отношения - это что-то другое. Это когда оба берегут, ценят, уважают... Это доверие, радость, восторг...

У Лолы не было ничего из перечисленного. Её не ценили, не уважали, не доверяли. Ей пользовались, играли, да еще и другим давали на забаву. Как куклу. Куклу Лолу.

Лола как в трансе села в машину, вернее почти упала в неё на заднее сиденье, куда он грубо толкнул её. Она не помнила дорогу, не понимала, что происходит. Она абстрагировалась от всего. Её как будто оглушили и ослепили.

А потом был клуб... И хоть она мало понимала, что происходит и где она находится, этот вечер стал её персональным адом.

Сквозь пелену в глазах и как будто заткнутые ватой уши Лола воспринимала происходящее, находясь в каком-то трансе. Она не сопротивлялась, у нее не было на это сил. Девушка знала, что то, что сейчас происходит, навсегда изменит её жизнь, да и её саму. Но ничего не предпринимала, чтобы вырваться, не сопротивлялась, просто с трудом переставляла ноги, когда Гордей волок её в часть зала у барной стойки.

Там находились колодки. В первый свой приход в клуб Лола видела, как там наказывали девушку. Может ту - за дело. Но её сейчас - совершенно безвинную.

Почти все, кто находился в клубе, обернулись на них. Кто-то был удивлён, кто-то заинтересован. Никогда еще Гордей не выставлял на обозрение публики их отношения.

Подойдя к приспособлению, Гордей стянул с девушки накинутое пальто, потом расстегнул змейку на спине и спустил платье с плеч. Оно грустной тряпочкой повисло на талии, задержалось на скованных руках. Рот девушки по по-прежнему был заткнут кляпом. Гордей надавил Лоле на плечи, заставляя стать на колени. Потом подтянул чуть вперёд, положив её шею в углубление.

Лоле казалось, что всё это происходит не с ней. Что она как будто смотрит на себя со стороны. Так же, как все посетители клуба. А сегодня была суббота, аншлаг. Лола чувствовала головокружение, лёгкую тошноту и затуманенность сознания. Как будто под действием наркотиков.

Тем временем Гордей расстегнул наручники. Руки он тоже зафиксировал на установке, опустив верхнюю планку.  Потом стянул с Лолы платье и отбросил его в сторону. Теперь Лола стояла на коленях в одних трусиках и чулках, наклонившись вперёд, с зажатыми в специальных отверстиях руками и шеей. Она не могла подняться, распрямится, не видела, что происходило сзади. Но чувствовала на себе взгляды нескольких десятков человек. И это было самое ужасное. Она, которая до жути боялась публичных выступлений, до смерти пугалась, если на неё обращали внимание, стояла сейчас почти раздетая, прикованная, с заткнутым ртом, доступная взглядам. Как будто распятая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И опять стыд, а за ним горечь и унижение захлестнули с головой. Она почти потеряла сознание, она бы хотела отключиться от всего происходящего. Но, видимо, не судьба. Потому что Гордей вернулся к ней, неся в руках анальную пробку и стек.

Лола почувствовала, как с неё стащили до колен трусики. А потом руки, когда-то такие родные и нежные, развели ягодицы и начали всовывать смазанную гелем пробку. Она инстинктивно сжалась в комок, начала вертеться у него в руках. Но хлопок по обнажённой ягодице заставил её на мгновение остановиться. И этого было достаточно, чтобы Гордей вставил в неё пробку. Больно не было, но было просто невыносимо. Все видят её там, да еще и с пробкой!

Гордей подергал пробку немного назад и вперёд, давая ей возможность занять правильное положение в теле девушки. Заботливый, мать твою...

А потом громко сказал, что сегодня для Лолы в наказание каждый дом, присутствующий в зале, в течение часа может подойти и "угостить" девушку десятью ударами стека.

И сам первый поднял руку с девайсом и опустил на попку Лоле. Второй удар пришёлся по спине, третий - по пояснице. Четвёртый и пятый - по каждой из ягодиц. Удары сыпались размеренно, один за одним, с небольшими перерывами. И так же одна за другой, катились и капали на пол слёзы из глаз девушки.

Когда Гордей закончил, Лола подняла взгляд вверх, пытаясь остановить слёзы, и натолкнулась на выразительные сочувствующие глаза Марины. Та смотрела на Лолу несколько мгновений, потом отошла назад. Лола не видела, куда.

А Марина в это время подошла к Гордею и тихо спросила:

- Ты точно уверен, что поступаешь правильно?

Мужчина отшатнулся  от слов, как от удара. Тоже молча посмотрел на Марину и отвернулся, решительно передавая стек одному из доминантов, который славился своей грубостью с сабами и тяжёлой рукой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сначала Лола считала удары, и цифра десять была как избавление. Но наказание повторялось и повторялось. В какой-то момент она действительно выпала из реальности. Разум просто не смог перенести такую нагрузку. Болью, страданием, унижением, стыдом, опять болью.

Сначала её пороли часто, к концу часа уже никто не подходил. Но она так и стояла, с закрытыми глазами, кляпом во рту, пробкой в заднице и горящими спиной и ягодицами.

Во время первых ударов она вся сжималась, как пружина. Зубами впивалась в шарик. Пробка жгла и сдавливала анальное отверстие. Потом Лола перестала ощущать физически. А вот теперь и эмоционально. Как бы банально это не звучало, но из неё как будто из шарика, выпустили воздух. Только еще и проткнули несколько раз, чтоб уж наверняка больше не надуть. Чтоб уже точно, до конца, её уничтожить.

Наконец Лола почувствовала, что из неё извлекли пробку, расстегнули кляп. Потом пришла очередь освободить руки и голову. Но девушка так и продолжала висеть на колодках, вцепившись в них руками. Коленей она уже давно не чувствовала, и боялась, что просто упадёт, если начнёт двигаться.

На неё набросили какую-то ткань, потом она поняла, что это халат. И чьи-то руки подняли вверх. Она качалась из стороны в сторону, сил не было ни на что.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но когда опустила взгляд вниз и увидела, чьи же руки поддерживают её со спины, как будто вернулась в реальность из состояния гипноза. Почему-то именно вид его рук придал Лоле невиданных сил.

Вдохнул второе дыхание.

Сделал из тряпичной куклы бронзовую статуэтку.