Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша очнулся и прислушался. В общем фоне — звуков что-то изменилось. Храп спящего неподалеку одутловатого и явно нездорового мужика, которого считали стукачом, поменял тональность. Потом Белов услышал шорох. Он сознательно не менял позы, чтобы не спугнуть крадущегося, но слух его обострился до предела. О том, что нападение будет совершено, он догадался по едва уловимому колебанию воздуха. Когда невидимый противник завис над его шконкой, Белов мысленно досчитал до десяти и резко двинул нападавшего ребром ладони. Сдавленный крик подтвердил, что он попал, куда требовалось, в шею. В ту же секунду он прыгнул на упавшего на пол Грота, перевернул его на живот и провел удушающий захват.
— Только пискни, и тебе конец, — шепнул он ему в самое ухо.
Белов вырвал из руки нападавшего кусок веревки. Замечательно! Отбить у Грота охоту дальнейшим действиям он сможет легко и, можно сказать, эстетично. Об этом способе Саша читал в каком-то милицейском детективе. Достаточно связать мизинцы противника за его спиной, и его «лояльность» обеспечена. Поэтому удавка, предназначавшаяся для его, Белова горла, в этой ситуации просто подарок!
Кончай температурить, Белый, — прохрипел Грот, как только у него появилась возможность издать звук. — Надо переретерть… — Ему не удалось восстановить дыхание, поэтому он не сопротивлялся, когда Саша связывал ему руки, вернее пальцы, его же удавкой.
— Тaк ты, братан, оказывается, поговорить пришла. А я не сразу въехал, — с этими словами Саша приподнял заломленные за спиной руки Грота и подождал, пока тот застонет от боли. — Ну, давай, колись, кто тебя послал?
Ответить Гроту помешали его шестерки, которые с опозданием кинулись ему на помощь. Но тот остановил их кивком и велел не вмешиваться.
— Мне, Белый, надо отсюда ноги делать, — сказал Грот интимным шепотом, — с этим журналистом я попал крепко. Даже если «вышку» совсем отменят, мне, кроме пожизненного, рассчитывать не на что…
— А меня, стало быть, за компанию, в подельники приглашаешь?
— Ну…
— А вот хрен тебе. Мне в тюряге нравится — устал я от крупного бизнеса. А здесь кум за меня думает, никакой ответственности…
— Это тебе хрен! Есть базар: тебе отсюда живым не выйти. Замочат по-любому, не дожидаясь никакого суда.
— Откуда знаешь?
— Птичка на хвосте принесла: ты труп, Белый.
— Щас мы эту птичку за клюв подергаем, — Саша надавил Гроту на затылок, одновременно заламывая ему руки. — Не шуми, лучше вспоминай, как звали птичку.
Мужик на соседней шконке перестал храпеть, завозился и тоненько позвал во сне маму.
— Ну?
— Я правда не знаю, Белый! Серьезные ребята, не из наших. Играют втемную. Я сто раз пожалел, что вписался… Слышь, пусти меня, не могу больше терпеть!
Белов задумался. За окна забрезжил рассвет, в камере стало светлее. Скоро подъем.
— Сейчас я сделаю тебе очень больно. Но ты, Грот, постарайся потерпеть и не обижаться: ничего личного. У меня просто выхода нет.
С этими словами Саша рванул кверху, как на дыбе, скрученные за спиной руки Грота. Он тщательно рассчитал усилие и сделал так, чтобы плечевые суставы остались на месте, а связки пострадали ровно настолько, чтобы в ближайшие пару недель Грот не мог бы удержать в руках ничего, тяжелее миски с баландой. Глухой стон разнесся по камере, разом заставив замолкнуть храпящих.
С верхней шконки свесилась голова Дубы:
— Белый, у тебя там все нормально?
— У меня все окейно. Это у Грота кошмары…
Отправляясь на работу, судья Чусов заглянул в почтовый ящик и наряду с газетами вынул оттуда анонимку с угрозами. Судья скомкал листок и машинально сунул в карман пальто.
За десятки лет судейской практики он привык не реагировать на подобные вещи: «черных меток». ему было прислано великое множество, жаль, что вовремя не сообразил составить из них коллекцию. Чаще всего угрозы были чистой туфтой, хотя пару раз за эти годы и приходилось от греха отправлять жену, тещу и ребят погостить к родне в Белоруссию.
Шесть месяцев назад, ровно за год до выхода на пенсию, Андрей Иванович Чусов дал себе страшную клятву: ходить до работы пешком. Проблема лишнего веса встала гораздо раньше — когда преуспевающий юрист пересел с велосипеда на автомобиль. В течение многих лет он планировал провести очередной отпуск, сплавляясь на байдарках по Чусовой. Однако вместо этого всякий раз оказывался с семьей на даче, где, несмотря на физические упражнения на огородных грядках, все-таки прибавлял пару кило к уже существующим.
Чудна Чусовая при тихой погоде. Такой она и останется навеки в мечтах Андрея Ивановича. Потому что теперь он просто не влезет ни в какую байдарку, а если и влезет, то немедленно пойдет ко дну. Впрочем, туда же он может отправиться в случае нежелательного для властей исхода процесса по делу Белова,
Хождение Чусову давалось с трудом. К тому же на каждом шагу приходилось отвечать на бесконечные приветствия прохожих. Судья не только был известной в городе личностью, но еще и очень приметным человеком: огромного роста, тучный, он к тому же носил артистическую гриву по моде семидесятых.
Но главная трудность состояла в том, что идти на работу Андрею Ивановичу не хотелось. До такой степени не хотелось, что сама мысль о том, как он возьмется за массивную латунную ручку входной двери суда, вызывала спазмы в желудке.
Вот так, преодолевая сопротивление ставшего вдруг плотным, как вода, воздуха, судья Чусов прошел в свой кабинет. Он сделал вид, что не расслышал, как секретарь на бегу сообщила об имевших место двух важных звонках из Москвы. Никуда звонить Андрей Иванович не стал. Вместо этого приступил к выполнению двух своих ежедневных ритуалов. Во-первых, с помощью портативной манжеты измерил кровяное давление. Увы, опять высокое, хорошо стрелки нет на приборе, а то бы зашкалила.
Во-вторых, взял ножницы и отрезал от портновского метра кусочек длиной в сантиметр. Это был его дембельский календарь: ровно за сто дней до выхода на пенсию, судья незаметно прикрепил за шкафом сантиметровую ленту, и каждое утро отрезал от нее по кусочку.
— Андрей Иванович, к вам прокурор! — квакнул со стола искаженный селекторной связью голос секретаря.
— Пусть войдет.
Ну, вот и началось… Надо же было такому случиться, чтобы за считанные месяцы до заслуженного отдыха, когда портновская ленточка за шкафом заметно укоротилась и даже завернулась наподобие поросячьего хвостика, Чусову досталось вести это тухлое дело. Процесс который осатаневшая как отечественная, так и мировая пресса называла «делом „Красносибмета"» или «делом Белова». И разит от этого дела, за версту разит политикой!
Судья подошел к окну, заложил руки за спину и принялся рассматривать городской пейзаж, изученный неоднократно и в мельчайших подробностях. Прямо напротив его окна высилась девятиэтажка, построенная в шестидесятые годы. Наверху здания, почти под самой крышей, по силикатному кирпичу коричневела надпись: «Главное, ребята — сердцем не стареть!» Строители-комсомольцы, приехавшие в Сибирь с ударным отрядом, возвели это здание, а строчку из любимой песни инкрустировали в стену красным кирпичом. Этот, как сейчас сказали бы, слоган его всегда радовал, напоминая искрометную пору наивной юности. Тогда все было ясно — где право, где лево, где правда, где вранье… Это потом, с возрастом, он понял, как их дурили коммунисты, и дурят сейчас наследники коммунистов…
— Здорово, Иваныч, — в кабинет без стука вошел его верный враг Константинов.
— Приветствую, Петрович, — Чусов занял свое место за столом и пригласил гостя садиться.
В части взаимных обращений прокурор Константинов и судья Чусов остановились на нейтральном варианте: звали друг друга просто по отчеству и на «вы». Хотя бывали времена, и, кажется, совсем недавно, когда они обращались друг к другу совсем иначе, да и отношения их связывали совсем иные.
Оба звались Андреями, росли в одном дворе, учились в одном классе, а потом и в одном вузе. На этом сходство заканчивалось, а их дружба полностью подтверждала банальную истину о сходстве крайностей. Поскольку они были неразлучны, Чусова одноклассники для удобства прозвали Андроном, а Константинов стал Дрюней. Андрон был здоровенным, феноменально сильным и, наверное, оттого миролюбивым парнем, хотя и занимался серьезно боксом. Миниатюрный и изящный, как эльф, Дрюня, напротив, любил подраться, причем предпочитал уличные бои без правил, из которых, несмотря на свой вес пера, часто выходил победителем.
Как ни странно, друзья имели успех у одних и тех же девушек. Соседка Тоня, которая тоже нравилась им обоим, долго колебалась и выбирала, который из двух непохожих Андреев ей больше мил. Оба хороши! Но в итоге выбрала Андрона и вышла за него замуж. Примерно с той самой поры между друзьями началось охлаждение, переходящее в антипатию.
- Устранение строптивого - Максим Шахов - Боевик
- Сестры. Мечты сбываются - Белов Александр Иванович - Боевик
- Пуля уже в пути - Игорь Рябов - Боевик
- ППЖ. Походно-полевая жена - Дышев Андрей Михайлович - Боевик
- Ареал: Вычеркнутые из жизни. Государство в государстве. Умри красиво - Тармашев Сергей - Боевик
- Сатана-18 - Александр Алим Богданов - Боевик / Политический детектив / Прочее
- Кодекс разведчика - Сергей Самаров - Боевик
- Падший ангел - Фридрих Незнанский - Боевик
- Диверсионная война - Александр Тамоников - Боевик
- Отравленная Роза - Дмитрий Щербаков - Боевик