Здесь курят - Бакли Кристофер Тэйлор

– Нврррн.

Берни уже разминала указательными и большими пальцами мышцы на шее Ника.

– У тебя связки слишком натянуты, Ник. Вообще ты весь какой-то зажатый.

– Ррррзв? Груди Берни снова прижались к его затылку. 100… 93!.. 86…

– Хочешь, Ник, я сниму напряжение?

– Карррк? – Интересно, это она всерьез?

– Мистер Бейн сказал, чтобы я сделала для тебя все, что могу. Ник отчетливо увидел здоровенного «Морского льва» – здоровенного, обозленного «Морского льва», мокрого, с зачерненной физиономией, заполнившего весь дверной проем, а в руках у него огромадный кинжалище… 79… 72… 65…

– Можно я разденусь? Мне вдруг стало так жарко? …65…

– О-ох, вот так лучше. Тебе так лучше, Ник?

– Ник! – с взрывной силой воскликнул Джек Бейн. Они встретились следующим утром в холле отеля. Лицо, которое Ник видел вчера на огромном телеэкране, оказалось приделанным к приземистому, но мускулистому телу, облаченному в полотняный костюм. Из нагрудного кармана торчал уголок бирюзового носового платка – шелк, и очень не дешевый. На правой руке Бейна поблескивали надетые прямо поверх манжеты часы, стоимостью примерно в годовой заработок заводского рабочего.

– Здорово экономит время, – сказал Джек. – Не приходится отдергивать манжету. По моим прикидкам, я в течение жизни сберегу на этом сотни две рабочих часов.

Джек оглядел телохранительниц и состроил вопросительную гримасу. Пришлось Нику объяснить, откуда у него столь странный эскорт. На Джека его объяснения произвели сильное впечатление.

– Вот и у Джеффа были такие же два года назад. Помнишь тот случай? Ник не помнил.

– Да вертелся тут один бывший инструктор по боевым искусствам. И в какой-то момент малость спятил. Втемяшил себе в голову, будто Джефф собирается сделать из него второго Стивена Сигала. Вообще-то, я думаю, Джефф и сам бы ему рыло начистил, но все же, когда имеешь дело с человеком весом под двести пятьдесят фунтов, корейцем, у которого черных поясов больше, чем у Лиз Тейлор, лучше не рисковать, верно? Ты как спал, хорошо? Массаж тебе сделали? Кто, Берни? Ник смущенно пробормотал, что да, Берни.

– Хорошая девочка. А насчет дружка-десантника ты не тревожься. Он здоровенный, но безвредный. Был среди тех, кого во время «Бури в пустыне» посылали в Багдад, чтобы укокошить Саддама Хусейна. Они с ним разминулись всего на пять минут. Знаешь почему? Потому что он свою девку валял. Кругом бомбы сыпятся, а он никак с нее слезть не может. Вот же тупой подонок! Чего тогда удивляться, что он войну продул? Но только, Ник, считается, что об этом никто не знает. Даже я. Мы эти сведения из Берни вытянули. Тебе что, не нравится завтрак? Это у тебя из-за разницы во времени. В Ди-Си сейчас десять. Попробуй принимать витамин В, Джефф от него без ума. Или хочешь, укольчик сделаем? Как там вообще жизнь, в Ди-Си? Нормально? Этот ваш новый справляется? – Ник решил, что речь, скорее всего, идет о президенте Соединенных Штатов. – По правде сказать, Джеффа он малость разочаровал. Джефф ради него из кожи лез, познакомил с кучей нужных людей. С той же Барбарой. Теперь многие уверяют, будто это их рук дело, но, если честно, тут Джефф расстарался. Вообще-то мне не следовало бы тебе об этом рассказывать, но ты мне нравишься, вот я и рассказываю.

Они поехали в машине Джека, красном «додже-випере» – «сгустке мышц» и, пожалуй что, на стероидах. Джек пояснил, что купил его, желая оказать посильную помощь экономике США.

– Джефф истово верит в Америку. Поэтому он так и увлекся вашим проектом. Увидел в нем шанс помочь истинно американской индустрии. Разве есть что-нибудь более американское, чем табак, верно?

– Абсолютно верно, – сказал Ник, обрадовавшись возможности поговорить наконец о табаке.

– Ну а как тебе наше новое здание? Здание, смахивающее на Мормонский храм, остервенело лезло в небо, занимая на земле целый квартал, – хрустальный дворец кривых зеркал.

– Когда его только-только построили, у нас возникли проблемы. Зеркала отбрасывали солнечный свет прямо на улицу, да так, что пешеходы варились заживо. Двух даже свезли в «Сидарс-Синай», подлечить от перегрева. Не то чтобы в ЛА было уж больно много пешеходов. Но и тех, что есть, варить не стоит, верно? Пришлось переделывать фронтон, и, поверь, это было не дешево.

– Очень красиво, – сказал Ник, понимая, что от него ждут комплимента.

– Ты Джеффу об этом скажи. Он в этот домину всю душу вложил. И знаешь? В него можно смотреться.

Ник поднял взгляд и увидел на мерцающей стене штаб-квартиры АТД отражение «випера».

– Неплохо для человека, начинавшего в почтовом отделении, – сказал он.

– Я тебе вот что скажу. К нам теперь обращаются за помощью даже иностранные государства.

– Правда? Какие?

– Вообще-то, мне не следует тебе об этом рассказывать, Ник. Но ты прав – от почтовой конторы Джеффа отделяет долгий путь. Миновали главный вход, по обеим сторонам которого стояли символические изваяния Наномако Яха.

– Здорово, – сказал Ник.

– Ты про этих? Подарок от Дики Кантрела, на новоселье.

– Щедрый подарок. Джек рассмеялся

– Щедрый? Я тебя умоляю. «Мотыга» принесла Дики столько денег, что он мог бы и замороженный труп Наномако Яха купить. Нет, ты пойми меня правильно. Дики человек безумно талантливый и очень порядочный, что бы там о нем ни болтали, но факт остается фактом – до того как Джефф его взял, у Дики было только лицо. А теперь у него есть имя. Получает от десяти до двенадцати за фильм.

– И все-таки очень милый подарок.

– Важно не внимание. Важно, сколько подарок стоит, – Джек снова рассмеялся. – Через главный вход мы не пойдем. Он у нас называется «потемкинским входом». Им почти никто не пользуется. Хочешь знать почему? Другие агентства сняли комнаты в доме напротив, вон там. Понасажали туда людей с биноклями и телескопами, чтобы знать, кто к нам ходит. Иногда мы, чтоб запудрить им мозги, нанимаем двойников известных актеров, и они входят в эти двери. Си-эй-эй, «Вильям Моррис» и Ай-си-эм тут же начинают вертеться, как уж на сковороде. Думают, что их клиенты перебегают к нам. Вообще-то, мне не следовало бы тебе об этом рассказывать. Хотя теперь, когда мы консультируем иностранные правительства, за нами, наверное, следят и настоящие шпионы. У тебя есть в Вашингтоне знакомые шпионы?

– У нас в штате состоит несколько бывших тайных агентов, – сказал Ник, – но, вообще-то, мне не следует никому об этом рассказывать.

– Мы сейчас делаем фильм о ЦРУ, очень масштабный. Идея там такая: ЦРУ решает, что Франклин Рузвельт слишком мягок со Сталиным, и убивает его, Рузвельта то есть, чтобы Трумэн пришел к власти и сбросил на Японию бомбу. Колоссальное будет кино.

– Звучит впечатляюще. Только, по-моему, в сорок пятом ЦРУ еще не было. – Не было?

– Ну, сколько я помню, его создали в сорок седьмом.

– Ладно, теперь уже поздно что-то менять. Через две недели основные съемки. Надо будет придумать какую-нибудь отмазку. Хотя какого черта: если верить опросам, половина наших студентов считает, что Черчилль был при Трумэне вице-президентом. И знаешь, мы как раз в связи с этим проектом подумывали о тебе.

– То есть?

– Да ведь Рузвельт курил, так?

– Курил, – сказал Ник. – Но я думаю, нам нужен кто-то посовременнее.

– Возможно, ты прав. Вряд ли найдется много девиц, которым захочется лечь с давно покойным дяденькой, да еще и калекой.

– Вот именно.

Оставив машину в подземном гараже, они поднялись наверх на лифте. Со времени приезда в Лос-Анджелес Ник пользовался исключительно личными лифтами.

– Кстати, – сказал Джек, – когда увидишь Джеффа, постарайся не нервничать. Ты удивишься, если я назову тебе людей, которых при знакомстве с Джеффом оторопь брала. – Джек понизил голос, заставив Ника заподозрить, что лифт прослушивается. – Том Сампсон, Куки Перетс… Рокко Сент-Анджело.

– Рокко Сент-Анджело? Да что ты?

– Этот вообще в коме был. Я думал, придется у него под носом петарды взрывать. Но ничего, обошлось. Джефф, вообще-то, добрейший человек, если к нему привыкнуть.