Время твари. Том 1 - Роман Злотников

Эти слова повергли ратников в изумление. Очевидно, многие из них подумали, что ранение в голову дает о себе знать. Каким это образом они смогут встретиться с Трагганом через несколько часов, если до Полночной Звезды чуть меньше двух дней ходу? И эта странная фраза про изменение времени…

Боргард снова усмехнулся и медленно повернул голову, чтобы оглядеть единственным глазом воинов.

— Я помню огонь, — сказал граф. — Сильный огонь с неба.

— Да, господин, он поджег замок. Вспыхнуло все, что могло гореть, — подал голос Бран.

— Ты думаешь, капитан, что пламя… охватившее деревянные перекрытия сторожевых башен, издали видно хуже, чем сигнальные костры? — сказал Боргард.

Кое-кто из ратников даже рассмеялся. И у Брана потеплело в груди. Господин, несмотря на свою рану, мыслил трезвее их всех! Конечно, барон Трагган уже спешит на помощь своему товарищу-рыцарю. Вот оно что! Вот почему Боргард не разгневался на Брана, приказавшего вынести его из руин замка. Ведь барон уже в пути; очень скоро он будет здесь, и тогда они все вместе двинутся обратно. С такой силой им уже никто страшен не будет!

— Я понял вас, господин! — заговорил Бран. — Но… разрешите мне сказать: не лучше ли будет дождаться барона здесь? Дальнейший путь слишком опасен. Наш отряд достаточно велик для того, чтобы его заметили огры, но недостаточно велик, чтобы отбиться от них. Конечно, можно пойти через Змеиную пещеру — я так и рассчитывал: потратить лишние пять-шесть часов, но выйти к Полночной Звезде невредимыми. Наш долг, господин, — добавил Бран, будто кто-то здесь мог заподозрить его в трусости, — сберечь вашу жизнь. Коли уж мы приняли ее в свои руки, позвольте нам нести ее до конца.

— Мы не пойдем через Змеиную пещеру, — сказал граф. — Мы пойдем через Слепой перевал…

Он хотел продолжить речь, но тут его лицо исказилось, и он со стоном схватился за голову.

Бран ждал, пока Боргард снова будет говорить. Но приступ боли, вероятно, оказался так силен, что граф потерял нить разговора. Тяжело дыша, он смотрел прямо перед собой и морщился, собирая мысли.

— Позвольте мне сказать, господин? — негромко начал Бран.

Боргард сделал рукой разрешающий знак.

— Его сиятельство барон Трагган двинется через Слепой перевал, — проговорил бастард. — Это ясно как день, ведь он пойдет с большим отрядом и будет спешить. Я сказал, что мы собирались пробираться к Полночной Звезде через Змеиную пещеру, еще тогда, когда вы, господин, мудростью своей не просветили нас насчет пылавших сторожевых башен Орлиного Гнезда, которые барон, конечно, увидел. Теперь я понимаю, что идти в пещеру — плохая затея. Если мы пойдем через нее, мы наверняка разминемся с его сиятельством бароном. Но осмелюсь сказать, господин… Встреча с его сиятельством произойдет, скорее всего, ближе к середине перевала: в Змеином Горле или на плато, сразу после выхода из Горла. До того, как его сиятельство найдет нас, нас, скорее всего, найдут огры. Ежели встретится большая орда, нам не выстоять, и вы знаете это, господин. Коли будет на то ваше повеление, господин, мы направимся туда, куда вы укажете. И счастьем будет для всех нас сложить головы в вашу честь, господин. Верно я говорю, ребята?

Ратники вразнобой подтвердили слова капитана гарнизона.

— Но погибнем мы, погибнете и вы, господин, — договорил Бран. — Уж лучше подождать всего лишь несколько часов, и мы соединимся с войском его сиятельства барона. Если он двинулся в путь затемно, значит, будет здесь к ночи. Уж Круглого озера ему не миновать по пути к Орлиному Гнезду.

Боргард молчал. И это начало тревожить Брана. Ведь нет никакого смысла, спешить навстречу барону, нет никакой необходимости идти через опасный Слепой перевал. Они подождут Траггана здесь и вернутся с большой силой, разгонят огров, займут Орлиное Гнездо и, ежели огры успели напакостить в деревне или в замке, пойдут к их подземному городу. Серокожие твари должны помнить, кто истинный хозяин Серых Камней! Все это, торопясь, непривычной для себя сбивчивой скороговоркой, выпаливал капитан гарнизона Бран.

Пока полностью овладевший собой граф не прервал его повелительным жестом.

— Ты что, капитан, забыл, кто разрушил Орлиное Гнездо? — выговорил он. — Разве огры?

Воины Серых Камней с самого рождения привыкли видеть врагов в ограх, и ни в ком другом. В Серых Камнях люди никогда не убивали людей. Поэтому сейчас ратники пораженно молчали. Они не понимали своего господина. Явление в замок магов в сопровождении гвардейцев они — все как один — истолковали для себя чем-то вроде стихийного бедствия: урагана или землетрясения, несчастья, каковому невозможно воспрепятствовать. Огонь обрушился на них настолько неожиданно, что ни один из ратников не успел обнажить меч. То, что случилось прошлой ночью, никак нельзя было назвать битвой. Кто-то свыше — король или кто еще, не менее могущественный — ниспослал кару на Орлиное Гнездо. Разве можно замахиваться на того, кто свыше? Разве кто-то из этих ратников мог бы подумать обнажить меч против своего графа, если б тот вздумал наказать его — даже и несправедливо? Подобные дела не находят места в понимании простого ратника. Огры, которые наверняка пришли следом за магами и разодетыми в сверкающие кольчуги гвардейцами. — вот настоящая опасность. С ними воевали испокон веков, и эта война, вошедшая в кровь и плоть воинов Серых Камней, никогда не закончится. Ратники слишком хорошо знали, что нечего искать среди огров друзей, каждый из них слишком хорошо помнил, как быстро такие «друзья» превращаются во врагов.

Боргард повел плечами, скидывая руки Брана, и согнул ноги в коленях. Капитан гарнизона, угадав желание господина, помог ему подняться. Встав на ноги, граф тяжело вздохнул. Опираясь на плечо бастарда, он стоял крепко, даже не пошатываясь.

— Вам лучше еще немного отдохнуть, господин, — тем не менее негромко подсказал откуда-то сзади Алдан.

— Мне не впервые проламывают голову камнем, — не поворачиваясь, откликнулся Боргард. — Мое тело не повреждено, и мозги работают как надо. Я просто оглушен и оправлюсь от этого очень скоро. Послушайте меня, мои воины…

Тон, которым заговорил граф, показался ратникам необычно торжественным. Так хозяин замка Орлиное Гнездо не говорил со своими воинами никогда. Подобный тон попросту не был нужен в повседневной жизни, полной привычными битвами и хозяйственными заботами. Сейчас речь Боргарда звучала так, будто он обращался не к десятку вымотанных ратников, а ко всем людям Серых Камней Огров. Двое из ратников — Пустоголовый Куд и Эрат Булыжник, чьи умственные способности частенько становились темой для гарнизонных шуток, — даже обернулись, словно ожидая увидеть за своей спиной кого-то еще. Сухопарый и быстрый Алдан скрестил руки на груди, внимательно сузив и без того узкие глаза. Темное лицо старого Удруга, словно обглоданное временем лицо каменного идола, внешне оставалось абсолютно безучастным.

— Слушайте меня, воины, — говорил граф Боргард, глядя поверх голов ратников в бледно-голубую небесную высь. — Как бы я ни хотел верить в обратное, ужасная беда пришла в наше королевство. Его величество король Гаэлона Ганелон Милостивый, самый доблестный рыцарь королевства, государь, которому много лет назад я поклялся служить верой и правдой, убит. Убит не в славной сече, убит в своем дворце предательской рукой.

Ратники пооткрывали рты.

— И не славный рыцарь из знатного рода взошел на осиротевший престол, как было бы справедливо и по закону нашего королевства. Корону захватил могущественный и злобный маг, имя которого я впервые услышал совсем недавно. Маг! От него приходили чародеи, сровнявшие с землей наше Орлиное Гнездо. Имя мага — Константин. Имя того, кто называет себя королем Гаэлона, — Константин. Имя того, кто стремится объединить под незаконной своей властью все Шесть Королевств, — Константин!

Произнеся в третий раз имя мага-узурпатора, Боргард так сильно повысил голос, что с губ его сорвались брызги красной слюны, а из-под нижнего века набухшего кровью невидящего глаза скатилась багровая капля.

— Воин дает клятву один раз в жизни. Дав клятву, он ступает на выбранный однажды путь с тем, чтобы никогда не сворачивать с него. Я клялся в верности на всю жизнь перед лицом Вайара-Отца, перед лицом Милосердной Нэлы и перед лицом Андара Громобоя; я клялся в верности нашему государю Ганелону Милостивому, — сказал Боргард, понизив голос, но укрепив его рокочущей хрипотцой. — И я, рыцарь короля, ни при каких обстоятельствах не преступлю своей клятвы. Разве вы, воины Орлиного Гнезда, поклявшись служить мне, отыщете в своей душе сомнение, могущее заставить вас предать меня и перейти на службу другому господину?!

— Нет! — в один голос ответили ратники; все, кроме Удруга. Для старика вопрос графа прозвучал так нелепо, что он не увидел смысла отвечать на него.