Поиграйте с Женечкой (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Пытаюсь вырваться, чтобы хоть как-то отделиться от него и прийти в себя.

Он делает шаг назад, отпуская меня из рук, но взгляд его не отпускает.

Я очухиваюсь, пытаясь осознать о чем он.

Ооо… Нет! Конечно же, нет!

— Не смей! Тогда ты был… восхитительный!

Он глубоко вдыхает и медленно выдыхает, пытаясь успокоить свои эмоции тоже.

— Успокойся… — протягиваю я руку к его. — Я не боюсь тебя. Вернее, не этого совсем.

Он возвращается ко мне, захватывая в плен мои пальцы. Его руки горячие… Он поднимает замки наших пальцев к губам и целует мои пальцы. Это я должна целовать его пальцы… И я целую тоже.

— У нас все по-другому будет, Женечка…

Я знаю… И я киваю, обнимая его.

Его лицо тоже горячее и мои щеки согреваются об этот жар.

— Зачем тогда?… Ты так нужна мне…

— Что ты хочешь? Ты все получишь и так. Без всяких условностей и статусов.

— Чего ты боишься?

— Есть кое-что… Но это не секс! Не загоняйся. Будь собой.

— Хочу без всех этих игр… Расслабиться… Касаться, как хочу и где хочу… И чтобы только ты решала.

— Это не по правилам.

Отталкиваю его. Перепиши нам правила, Зверь мой. Дерзнешь?

— Ты не готова отказаться от этих игр?

— Не готова.

— И если я выхожу из игры, то…

— То… Ты выходишь из игры.

— Уловка в формулировке, Жень?

Давай… Сделай мне вкусно!

— Хоть что-то ты чувствуешь ко мне!? Кроме своих долбаных игр??

Мой Зверь сегодня обнажен, без брони, как есть. Я доломаю тебя. Я хочу посмотреть! Я хочу кайфануть от того, как ты соберешься заново.

— Холодно. Поедем домой?

Сбегаю обратно в машину от всех его порывов. Они противоречивы, я чувствую.

video="Видео"

/video

Садится за руль.

— Жень… Я выхожу из этого. Делай, что хочешь, с кем хочешь… Я выхожу.

Категоричен.

Вкусно как — умереть можно от его силы!

От его злости.

Красив!

Он сделал это. Сломал созданную мной конструкцию. И теперь будет новая.

Он сделал это. Я не сомневалась, ведь он совершенство моё! Теперь моё, да. Что хочу, то и делаю. А я хочу чувствовать его ломку!

Машина срывается с места.

— Пристегнись.

Закрываю глаза… Я улыбаюсь от этого нереального кайфа.

Восхитительный мой!

И закрытыми глазами я чувствую каждый вираж тачки, и почему-то почти каждый из них окутывает меня адреналином, как будто мы врезаемся на этой скорости в каждый встречный столб!

Злишься, мой Зверь! О, да… покусай меня. Хочу кончить от твоей ярости!

И всю дорогу я наслаждаюсь переливами его чувств. Съедобных!!! Вкуснейших!!! Сильнейших!!!

Меня качает…

— Приехали, — резко тормозит он у моего дома.

Я выхожу молча. Слыша внутренним чувством его злой крик. Его возмущение. Его несогласие. Накормил…

Спасибо!

Разворачиваюсь. Мы смотрит друг на друга через лобовое.

Иди ко мне…

Давай!

Теперь можно… я вся твоя.

Он бесится, но выходит следом, подходя ко мне впритык.

— Что. Тебе. Еще. Нужно.

Глаза опасно прищурены, губы сжаты в упрямую линию.

Губы… я помню их! Мои губы… Горячие… — со стоном веду по ним я языком, прикусывая верхнюю.

Не отвечает и все еще кипит.

— А как же Крис? — тихо рычит он.

— Крис контролирует только игру… — улыбаюсь я. — Ты вышел… Ты вышел, и я делаю то, что хочу!

Его руки сжимают меня так, что воздух из легких вырывается с тихим вскриком, я смеюсь, впиваясь зубками в его губу. Вырывается.

— Дрянь ты… — закрывает он глаза. — Какая же ты дрянь…

Никто еще так не ласкал меня словами. Очень нежно у него получается… И я тоже закрываю глаза, паря в этих ощущениях и подчиняясь требовательным губам.

И очень быстро я оказываюсь на капоте тачки. Мы улетаем…

Я не воспринимаю ничего вокруг, кроме этих ощущений горячих. И я даже не буду сопротивляться, если он разденет меня сейчас и трахнет на снегу перед этими окнами. Но когда становится уже настолько невыносимо, что я готова сама раздеть его и трахнуть…

Поцелуи становятся нежнее и медленней… Он отстраняется, прижимая меня к себе. Его губы на моем виске.

Достает сигарету.

Он курит, а я просто вдыхаю его запах на шее. Он такой глубокий… надежный… отрезающий от реальности… Все будет хорошо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Заглядывает в мои глаза, выкидывая сигарету.

И то, что между нами начинает меняться. Из полной эйфории я начинаю погружаться во что-то еще более глубокое, переполняющее и очень болезненное…

Не надо…

Но уже поздно! Я задерживаю дыхание.

— Женечка… — его глаза медленно моргают и губы вздрагивают отыскиваю слова.

Да, они простые. Но я уверена, что совершенно новые для него.

— Женечка… я… тебя… очень…

Не выдерживая, я закрываю его рот ладонью.

— До завтра… — шепчу ему я. — До завтра… Целую его губы через свою руку, мне страшно убирать ее.

Если он скажет это, боюсь, что меня порвет от этих невыносимых болючих чувств.

А я не хочу…

Прости меня. Я не хочу разделять это. Прости…

И я сбегаю.

Мне страшно.

Ничего уже не остановить. Таких иллюзий у меня нет. Все будет продолжаться в заданной логике. И я не знаю, как переносить это всё. Как сделать так, чтобы он не чувствовал этого? Пусть лучше то, что в машине или еще что-то другое. Я готова провоцировать его ежедневно! Лишь бы только его не сносило в эту болезненную и невыносимую для меня… любовь.

Глава 23 — Играйся… (кипяток!)

Протусовавшись по клубам в компании Веселого ангела и Немца, я созрела ехать домой только к шести. Но, так как последний клубешник, в котором мы зависли, был в десяти минутах езды от общаги, а в шесть она уже открыта, то мы решили завалиться к ним.

Хохоча и шикая друг на друга, мы кое-как добираемся до их комнаты. Нахально вытащив из их шкафа первую попавшуюся футболку, я переодеваюсь в темноте и ныряю опять к своему Грустному Ангелу. Теплый…

Я всегда сплю либо на своей кровати у Танюшки, либо с ним. Он никогда не наглеет и просто обнимает меня. К тому же через полчаса ему вставать. А мы все как раз выспимся немного.

Привычно обнимая меня, он, не просыпаясь, немного меняет позу.

— Женька, — игриво шепчет Боречка. — Иди ко мне спать? Холодно, пи**ец просто!

— Неа… никаких деток в моей кроватке!

— Но с Русей же ты спишь?

— Это — другое. Тела тут ни при чем.

— Какое еще другое?!

— Ревников. Отъе*ись от нее.

Мой ревнивый Немец!

— Быстро все спать… — сонно и немного пьяно шепчу я. — Разбудите моего Ангела грустного…

Тот притягивает меня ближе и я вырубаюсь. Через несколько часов на работу…

— Ожников, — перешагиваю я через разложенный на стульях и полу огромный банер, протискиваясь ближе к стене. — Тебе чего своего бардака мало? Почему банер у тебя?

— Да сам в шоке! Прихожу, он тут. Тебя Олег искал.

— Мхм… — надо забежать, отмечаю себе я.

Он звонил вчера вечером, но мой телефон бы разряжен и я не успела ответить.

— Мне не понравился «Губернаторский», считаю надо переносить, — замираю я на пяточке свободного пространства в кабинете Чеширского.

Заглядывает Крис, делая шаг внутрь и нахмуриваясь замирает.

— Ожников, что за свалка?

— Ну а кто распорядился мне эту хрень сюда занести? — кивает он на банер.

— Крис, давай перенесем из «Губера» в «Релакс» или випку «Вспышки».

— Олег уже утвердил.

— Ну и что!

За дверью мелькает силуэт Олега. Притормозив, останавливается в дверях, вынуждая Крис сделать шаг внутрь. Она взмахивает руками, теряя равновесие на своих шпилька.

Он перехватывает ее за плечи.

— Ожников, разбери свои завалы!

Саня закатывает раздраженно глаза.

— Олег, детка настаивает на переносе события из «Губера», — Крис, держась за Олега, отыскивает кусочек свободного пространства и вполоборота разворачивается к нему.