Мой опасный маршал (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна

Наши мужья скептически хмыкали, но не вмешивались в наши чисто девчачьи разговоры. А я была очень благодарна Лике за то, что она делилась со мной своими тревогами при первых родах и развеивала все мои сомнения по поводу моей несостоятельности как хорошей матери.

— Поверь, я так же волновалась, — тихо смеялась она. — Но Дрэго прекрасно справляется и наши малыши нисколько не отстают в развитии от своих сверстников. Мне кажется нужно почаще предоставлять возможность для наших мужчин проявить себя, чтобы они активнее включались в процесс воспитания. А тут такой шикарный повод. Я только потом оценила насколько он нас сближает…

Она мечтательно улыбнулась с экрана.

— В общем, не сомневайся и не дергайся лишний раз. Уверена, Крейтон прекрасно со всем справиться… Ой, мне пора. Эти маленькие поросята снова перемазались в чем-то…

Я тоже улыбаюсь и кладу руки на свой необъятный живот.

Уже скоро, малыш, и будем дома. Потерпи. Мамочка у тебя чересчур активная, но ты уже привык, я вижу. Мягкий толчок изнутри подтверждает мои слова. Хвостик ласково тоже поглаживает живот, потом поясницу, снимая дискомфорт и небольшую тянущую боль.

Уже перед самым приземлением мне приходит неожиданное сообщение от Лики.

Ее улыбающийся снимок с новорожденным малышом-рихтом на руках.

“Родила. Мальчик. Назвали Хардом.”

И много в разной степени улыбающихся смайликов.

Ого. Быстрая она какая. Не дождалась меня…

Флаер доставляет меня не на службу, кстати. В наш загородный дом.

Едва приземляюсь, дверь распахивается от рывка экстра-линиями. Мой обожаемый муж властно и бескомпромиссно подхватывает меня на руки и несёт в дом.

— Рани, ты говорила, что там дел на пять минут, — мягко упрекает он меня, прижимаясь губами к моим волосам. — Тебе же рожать скоро. Дрэго прислал сообщение, что Белоснежка уже… Я понимаю, что ты вся изведёшься без дела, но так тоже нельзя. Согласись, моя хищница…

Я вздыхаю и позволяю занести себя в дом. Понимаю, что он прав.

— Я себя великолепно чувствую, — извиняющимся тоном говорю я. — Я правда…

— Любимая, — его голос переполнен властной нежностью.

Он обрывает себя, садится на диван и устраивает меня у себя на коленях. Я улыбаюсь и довольно щурюсь — мне в его руках удобнее, чем в любом, самом удобном кресле. Он ласково гладит мой живот, проводит кончиками пальцев по щеке, неотрывно смотрит в глаза.

— Я прошу тебя быть внимательнее к себе, — тихо говорит он, — я иду тебе навстречу, но ты вполне в состоянии сама дозировать нагрузку. Там, на той базе, адская жара. Было бы десять минут, как ты говорила, я бы не волновался.

— Я хотела докопаться, — примиряюще отвечаю я и трусь щекой о его руку. — Прости, я не права. Буду внимательнее. Обещаю.

Крейтон нежно целует меня, уррр… обожаю, когда он так… Мой суровый властный маршал совершенно преображается со мной. Как же это приятно.

Поцелуй прерывается оттого, что…

— Крейтон! — отстраняюсь я, глядя ему в глаза, — кажется, у меня началось.

Муж реагирует стремительно. Не успела опомниться, как оказалась сначала пристёгнутой внутри флаера, который Крейтон пилотирует лично, нервно дергая хвостом, а потом в госпитале, в индивидуальной палате.

Действительно началось.

Роды проходят не так быстро как я представляла, но и не так ужасно, как это иногда описывали в сети, куда я для интереса пару раз заглядывала. Боль была… терпимой.

Но зато какая потом накатила эйфория. Словами не передать. Тонкий писк моего новорожденного малыша вызвал странную реакцию моей самки. Она встрепенулась и настороженно просканировала окружающих на предмет опасности для пищащего сладкого комочка.

Потом все ее внимание целиком сосредоточилась на нем. Я впитывала его новый просто обалденный запах, его образ, его приятную тяжесть на моих руках, которая отзывалась невероятным трепетом внутри.

Меня просто затопило нежностью. Смотрела и не могла насмотреться и из рук выпускать не хотела.

Мой! Сын! Такой долгожданный малыш. Счастье, незамутненное, чистое, заполнило каждую мою клеточку.

Я жадно рассматривала точную копию Крейтона у меня на руках. Вот черные, едва обозначенные бровки, черный пушок на головке, нос, линия рта, подбородок, разрез глаз…

Подняла взгляд, чтобы сравнить с оригиналом.

Крейтон наклонился и мягко прикоснулся к сыну. Мне даже почудилась в его движении странная, не присущая ему, неуверенность.

— Можно, Рани? — тихо спросил он.

Я кивнула, усиленно смаргивая выступившие слезы. Не думала никогда, что я стану такой чувствительной после всего своего боевого опыта… Но мой маршал наглядно показал мне, что даже его способно пронять до слез…

Он держал в руках нашего малыша и глаза его подозрительно поблескивали. Осторожно, очень бережно он прижимал его к себе и жадно разглядывал, интенсивно принюхиваясь. А потом… такое безграничное счастье в глазах и невероятная улыбка…

Взгляд на меня. Я тону в океане любви в его темных глазах.

— Любимая моя. Спасибо, — крепко и бережно сжимает мою ладонь.

И мне не нужно других слов.

— Люблю тебя, вас обоих… — шепчу я в ответ. — Кайс. Давай назовем его так…

Сын смешно зевает у отца на руках и слепо щурит свои пока мутные глазки. Я таю от нежности. Готова вечность так провести…

Крейтон задумывается на секунду, а потом согласно кивает.

— Давай. Но дочку назову я, — предвкушающе щурит он свои довольные глаза.

КОНЕЦ