Все хроники Дюны (авторский сборник) - Герберт Фрэнк

– Я весьма рад, что дело не дошло до открытого столкновения, – заметил банкир. – Ведь народ надеется, что с Атрейдесами сюда пришли мир и процветание.

– В особенности процветание, – согласился Беут.

– Может быть, перейдем к десерту? – предложила Джессика. – Я велела повару приготовить наши каладанские сладости: рис пунди под соусом дольса.

– Звучит заманчиво, – хмыкнул фабрикант дистикомбов. – Я смогу получить рецепт?

– Любой рецепт, какой вам понравится, – ответила Джессика, отмечая фабриканта. Надо сказать про него Хавату. Фабрикант, судя по всему, был трусливым мелким карьеристом, а таких всегда легко купить.

Вокруг возобновились разговоры: «…а какая прекрасная ткань!..», «…и он решил заказать оправу, достойную этого камня…», «…в следующем квартале мы можем попытаться поднять производительность…».

Джессика смотрела в свою тарелку, напряженно думая о закодированной части послания герцога: «Харконнены попытались тайно переправить сюда большую партию лучеметов. Мы перехватили ее. Но это может означать, что другие партии оружия мы пропустили. И это безусловно означает, что они не думают о силовых щитах. Необходимо срочно принять соответствующие меры 'предосторожности».

Джессика подумала о лучеметах. Белые огненные лучи прожигали любые известные материалы, если те не были защищены силовым полем. Однако Харконненов явно не беспокоило, что реакция с обратной связью между лазерным лучом и силовым полем вызывает взрыв, способный уничтожить как щит, так и сам лазер. Почему? Почему их это не тревожит? Ведь сила такого взрыва сильно и опасно варьируется в зависимости от различных условий и может даже сравняться с мощью ядерного взрыва – даже превзойти ее, а может уничтожить лишь самого стрелка и его экранированную цель,.

Неизвестность наполняла ее неуверенностью. , Пауль сказал:

– Я не сомневался, что мы найдем грузолет. Если отец берется за проблему – он ее решает. Похоже, сейчас это начинают понимать и Харконнены.

Он хвастает, подумала Джессика. Напрасно. Тот, кому предстоит сегодня ночевать глубоко под землей, чтобы обезопасить себя от лучеметов, не имеет права на подобную похвальбу.

Глава 17

Выхода нет: мы платим за грехи отцов, за совершенное ими насилие. Избежать этого невозможно.

(Принцесса Ирулан, «Избранные изречения Муад'Диба»)

Джессика услышала какой-то шум в Большом зале, включила светильник у изголовья. Часы еще не перевели на местное время, и ей пришлось вычесть двадцать одну минуту. Получилось что-то около двух часов утра.

Шум был довольно громкий,.совершенно неуместный и какой-то бессвязный.

Что это? Нападение Харконненов?

Выскользнув из постели,-она включила мониторы – проверила, где сын и герцог. Пауль спокойно спал в подвальной комнате, наспех переоборудованной под спальню. Очевидно, туда шум не проникал. Комната герцога была пуста, постель не смята. Он что| все еще на полевом командном пункте?

В передней части дома, однако, мониторов не было.

Джессика стояла посреди комнаты и прислушивалась.

Один голос кричал что-то непонятное. Кто-то еще крикнул, чтобы привели доктора Юйэ. Джессика нашла халат, накинула на плечи, сунула ноги в домашние туфли, пристегнула к ноге крис в ножнах.

Снова кто-то позвал Юйэ.

Джессика перехватила халат поясом, выскользнула из комнаты в коридор. Внезапно ее поразила мысль: что, если что-то случилось с Лето?

Коридор, казалось, никогда не кончится. Она пробежала сквозь арку, пролетела мимо Обеденного зала, по другому коридору к Большому залу. Зал был ярко освещен, стенные светильники включены на полную мощность.

Справа от входа двое охранников держали Дункана Айдахо. Голова у того бессильно склонялась вперед; висела неприятная, резкая тишина, слышалось лишь прерывистое дыхание.

Один из охранников осуждающе сказал Дункану:

– Вот видишь, что ты наделал! Разбудил леди Джессику.

За спиной у них ветер раздувал портьеры – дверь не закрыли. Не было ни герцога, ни Юйэ. Мэйпс стояла в стороне, холодно глядя на Айдахо. На ней было длинное свободное платье с узором из змей по краю, незашнурованные пустынные сапоги.

– А, значит, й-я разбудил леди Джессику, – пробормотал Айдахо. Он поднял лицо к потолку, выкрикнул: – Меч мой вп'рвые был к… кровью обагрен на Груммане!..

«Великая Мать! – поняла Джессика. – Он же пьян!» Темное круглое лицо Айдахо исказила хмурая гримаса. Брови сведены, волосы, вьющиеся как шерсть черной овцы, залеплены грязью. Большая рваная прореха на френче открывала парадную рубашку, в которой вчера он был на обеде.

Когда Джессика подошла, один из охранников коротко поклонился ей, не отпуская Айдахо.

– Мы не знаем, что с ним делать, миледи. Он шумел перед парадным входом и не хотел идти внутрь. Мы опасались, что местные могут увидеть его в таком виде. Это было бы плохо: повредило бы нашей репутации.

'– Где он был? – спросила Джессика.

– Провожал домой одну молодую даму, миледи. Приказ Хавата.

– Какую даму?

– Да, так… собственно, девку из чьей-то свиты. Понимаете, миледи? – Охранник взглянул в сторону Мэйпс и понизил голос: – Когда надо вызнать что-нибудь у дамы или приглядеть за ней, всегда посылают Айдахо.

«Это так, – подумала Джессика. – Но с чего он вдруг напился?»

Она свела брови, повернулась к Мэйпс:

– Мэйпс, принеси стимулятор. Кофеин, пожалуй. Может быть, осталось немного кофе с Пряностью?

Мэйпс пожала плечами, пошла на кухню. Незашнурованные пустынные сапоги громко шлепали по каменному полу.

Айдахо постарался повернуть голову так, чтобы через плечо увидеть Джессику, но голова только вяло покачнулась.

– Прикончил за тр-ри… ссотни л'дей – для герцыга! – пробормотал он. – А что мм-не тут дел'ть? Не м'гу я жить под землей! И не м'гу жить тут на з'мле! Что эт' за… м-и'сто такое, а? Джессика услышала какой-то звук из соседней залы, повернулась. Это оказался Юйэ; в левой руке он держал свой медицинский чемоданчик. Юйэ был полностью одет и выглядел бледным и намученным. Вытатуированный ромб ярко выделялся на побледневшем лбу.

– А, добрый наш докт'р! – взревел Айдахо. – Наш мастер п-пластырей и пил-люль! – Он повернулся к Джессике. – Дураком м'ня выс-ставить х'тите, да?..

Джессика молча стояла, нахмурясь. Почему же Айдахо напился? Или его опоили какой-нибудь дрянью?

– Слишк'м мно-а пива с Пряностью, – сообщил Айдахо, пытаясь встать прямо.

Мэйпс вернулась, неся дымящуюся чашку, остановилась в нерешительности позади Юйэ, взглянула на Джессику. Та отрицательно покачала головой.

Юйэ опустил чемоданчик на пол, поклонился Джессике.

– Так, значит, пряное пиво, э-э? – спросил он.

– Лучшее пойла ник'да не пил, – заверил Айдахо. Он хотел встать «смирно», но из этого ничего не вышло. – М-меч мой впервые был кровью об'грен на Груммане! – заявил он. – Заколол Хра… Харкен… для герцыга его убил.

Юйэ повернулся, увидел чашку в руках у Мэйпс:

– Это что?

– Кофеин, – ответила Джессика.

Юйэ принял чашку, протянул ее Дункану.

– Ну-ка выпей это, приятель, – велел он.

– Н-не х'чу больше пить, – мотнул головой Айдахо.

– Я сказал, пей!

Голова Айдахо качнулась в сторону Юйэ, он, волоча охранников; сделал неверный шаг в сторону доктора.

– М-мне… мне надоело угождать Империи, док. Пускай в эт'т раз бу'т по-моему.

– Хорошо, только сначала выпей это, – ответил Юйэ. – Пей, это всего лишь кофеин.

– Дрянь, как у… как все здесь. Чертово с'нце слишк'м йяркое. Цвет у всего тут н-неправильный. Все тут не так. Или…

– Ну, будет, ведь ночь на дворе. – Юйэ старался говорить убедительно. – Будь паинькой, выпей это. Тебе сразу станет лучше.

– А й-я не хочу, чтобы мне стало л-лучше! – упрямо возразил Айдахо.

– Мы не можем препираться здесь всю ночь, – сказала Джессика и подумала: «Тут нужен небольшой шок!»

– Вам незачем здесь оставаться, миледи, – заметил Юйэ.– Я все сделаю.

Джессика покачала головой, шагнула к Айдахо, наотмашь ударила его по щеке.

Айдахо отшатнулся, увлекая за собой охранников. Он бешеными глазами смотрел на нее.

– Никто не смеет так вести себя в доме своего герцога, – холодно сказала она, вырвала у Юйэ чашку, расплескав почти треть, и сунула ее Дункану. – А теперь пей! Это приказ.

Айдахо резко вскинулся и, мрачно и зло глядя на Джессику с высоты своего роста, медленно произнес, тщательно выговаривая слова:

– Я не подчиняюсь приказам проклятых харконненских шпионов.

Юйэ застыл на мгновение и резко обернулся к Джессике.

' Она побледнела, но кивнула. Теперь ей, во всяком случае, все было ясно – отдельные детали сложились, все те странные слова и поступки, которые она замечала в последние дни, – теперь она могла все это как бы истолковать. Ее охватил гнев – такой сильный, что она едва могла сдержать его. Потребовалась вся ее Бене-Гессеритская подготовка, чтобы успокоить пульс и дыхание. Но даже тогда она чувствовала, как обжигает ее этот гнев.