Стеклянное море - Сергей Лукьяненко

Не глядя на приборы, офицер ткнул в пульт. Турель излучателя дернулась, дослеживая цель, и выбрызнула вверх струю белого света.

В небе хлопнуло, серые облака осветились изнутри дрожащим оранжевым сиянием. «Увеличение фоновой радиации на двадцать миллирентген», — скользнула в сознание чужая мысль. Молекулярная броня не нуждалась в динамиках.

Взрыв словно послужил сигналом. С секундным запозданием над городом вырос частокол ослепительных лазерных игл. Город ощетинился, как напуганный дикобраз… Пока офицер колдовал над пультом, наводясь на следующую капсулу, я торопливо огляделся. Залпов было много… но меньше, чем я ожидал. Облака светились невиданной иллюминацией, провожая в последний путь фанговских десантников. Но вспышек было всё меньше, как и лазерных лучей. А над домами начали подниматься дымные фонтаны, сопровождаемые легкими хлопками плазменных пушек. Нападение на наш танк было частью общей стратегии фангов. Переброшенные через гиперпространство одиночки расчищали плацдарм для основных сил вторжения…

— Наведение произведено, — сказал офицер, сгорбившись над своим пультом. — Почему же они не стреляют?

А наш танк стрелял. Я вдруг заметил, как вздрагивает в подвеске излучатель, выбрасывая очередной импульс. Этакое доказательство факта, что фотоны имеют массу…

— Парша на твое стадо! — неожиданно визгливым голосом выругался офицер.

В небе, там, куда был нацелен ствол, сверкнуло. На город упал раскатистый гул — это докатился звук первого массированного удара по десантным капсулам.

— Они самоликвидировались! — закричал офицер. — Клянусь, луч срезал лишь крылья! Эти мерзавцы подорвали себя!

До меня вдруг дошла истина.

— В первой волне десанта фангов нет, — сказал я, непроизвольно включая общую трансляцию. — Капсулы шли пустыми, с механизмами наблюдения и самоликвидации. Десантники пойдут вторым эшелоном…

— Сергей, вторая волна капсул входит в атмосферу, — голос Ланса казался спокойным. — У нас есть пятнадцать минут…

— Сколько осталось зенитных машин? — зло поинтересовался я.

— Процентов двадцать. — Ланс замолчал, заметив, что разговор идет по общей волне. — Должно хватить, — оптимистично заявил он таким тоном, что стало ясно — десант займет город без особых проблем. — Возвращайся на свой канал…

Я потянулся к переключателям, упрятанным под тонкую пленку молекулярной брони, но в наушниках щелкнуло. Броня предугадывала мои движения…

— Ланс, где наши корабли?

— Уже нигде.

Ясно. Я покосился на офицера — тот неожиданно тоскливо смотрел вверх. Начало разговора он слышал. И прекрасно понимал: сотне танков с лазерными «зенитками» десантные капсулы — настоящие, а не фальшивые — не остановить.

— Ланс, если кто-нибудь захватит фанга… Это наш единственный шанс. Пусть попытаются выловить этих… гипердиверсантов.

Договаривая, я повернулся в сторону палисадничка, где сидел наш «охранник». Не знаю почему. Интуиция, шестое чувство, неясный звук, прошедший мимо сознания…

Арнатьинский солдат, так оптимистично оценивавший шансы своей армии, лежал на щетине рыжей травы. Из спины его торчала рукоять атомарного меча.

Над телом, держа в руках что-то посолиднее плазменной пушки, стоял фанг.

6. Минус на минус

Тяжесть.

Жар.

Красно-белое пламя вокруг.

Никакой опоры.

Словно падаешь в исполинскую топку… в звезду…

Я попытался повернуться — и красно-огненное качнулось, сдвигаясь в сторону. Что происходит? Фанг, целившийся в танк из чего-то жуткого — матовый шар с прикладом, толстый ствол, похожий на конус… И сразу же — жар, тяжесть, огонь…

Маленький атомный заряд? Броня способна выдержать и такое… не помню лишь, за счет чего.

— Что происходит?

Мгновение тишины. И беззвучный голос в сознании: «Задействован генератор нейтрализующего поля. Критическая ситуация. Попадание из аннигилятора».

Аннигилятор? Неужели в меня выстрелили античастицами — а я остался жить?

Впрочем — нейтрализующее поле. Энергетика любого процесса вокруг меня тормозится. Я болтаюсь в центре огненного ада, невредимый благодаря созданному на Земле снаряжению. Интересно лишь, как удалось уменьшить многотонные генераторы до размеров молекулы. Но черт с ними, с учеными. Сделали — и спасибо…

В ноги мягко толкнуло.

«Выбирайся», — посоветовала броня.

Я посмотрел вниз — ноги по щиколотку ушли в вязкую оранжево-черную кашу. Рядом с телом, где начинало действовать поле, она казалась темной, вокруг — багрово светилась.

Помогало лишь то, что к броне расплавленная мостовая не прилипала, скатывалась, как вода с промасленной бумаги. Я пошел сквозь пламя, уже опадающее, теряющее силу. Все, что могло гореть, сгорело, все, что плавилось, превратилось в жидкость. Но дома вокруг площади стояли — лишенные стекол, с тлеющими деревяшками рам и дверей, осыпавшимися углами и сорванными крышами, черными от копоти стенами. У одной из стен, присыпанный какой-то горящей щепой, придавленный телом убитого солдата, слабо шевелился фанг. Я направился к нему, лишь мимоходом оглянувшись.

Танка, конечно же, не было. Поблескивало сквозь спадающее пламя серебристое пятно остывающего металла — и всё.

Непроизвольным жестом я закинул руку за плечо. Меча не было — равно как и пистолета, надетого поверх молекулярной брони. Все, что не было защищено, испарилось.

«Меч…» — шепнул костюм.

Правая рука потяжелела. Я опустил взгляд — и увидел, как с ладони стекает лента сверкающего металла. Костюм дал мне меч.

«Вторичная радиация, — снова зашелестело в мозгу. — Поле отключено. Уходи».

Фанг наконец-то выбрался из-под тела своей жертвы. Его комбинезон был порван, выпачкан в чем-то желто-оранжевом… Ах да, это же кровь фангов…

Губы фанга шевельнулись, и я скорее понял, чем услышал его слова: «Хорошо, очень хорошо».

— Я не хочу убивать тебя, — собственный голос казался мне чужим. — Выслушай, это важно и для Земли, и для Фанга.

Губы фанга растянулись в плохой копии человеческой улыбки. Он протянул руку к карману на груди, вынул маленький черный шарик. Граната? Что ж, пусть попробует.

Фанг подкинул шарик вверх — и тот повис, качаясь под порывами горячего ветра.

— Говори, — сказал фанг.

Я пожал плечами. Нас разделяло лишь несколько метров. Фанг был обречен — обезоруженный и наверняка нахватавшийся радиации.

— Мы не поняли друг друга, — начал я. — Вы решили, что наша истина в этом… — я посмотрел на вырастающий из руки меч и запнулся. А в чем же еще? — Вы не правы! — закричал я, убеждая скорее себя, чем фанга. — Это никогда не было…

Фанг снова улыбнулся:

— Ибо не было дома, где не было бы мертвеца… Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу. Ты хочешь доказать обратное?

— Я могу доказать… Послушай…

— Поздно, — очень спокойно сказал фанг. — Это уже ни к чему. Нельзя взять меч и не дать ничего взамен.

Он поднес руки к лицу — и плавно повалился на землю. Я подбежал к нему, вгляделся в нечеловеческие черты. Мертв. Убил себя или умер от ран? Какая разница…

— Ты не понял, — зло сказал я.

Хотелось верить, что он действительно не понял меня.

* * *

Я шел вдоль шаткого деревянного забора, поминутно оглядываясь — где-то позади шумели двигатели машин. Наверняка боевых. Наверняка не наших.

— Стой, — окликнули меня из-за забора. Я оглянулся — в дырке от сучка торчит темный кристалл лазерного излучателя.

Ну и что дальше?

— Ты кто? — поинтересовались из-за досок.

— Человек, — честно ответил я.

— А что это на тебе? — продолжил содержательную беседу владелец излучателя.

— Броня. Кстати, лазером ее не прожжешь.

Собеседник помолчал и резонно заметил:

— Так какого хрена ты там стоишь? Перебирайся!

Забор был высотой метра под два, но бронекостюм добавил мне прыгучести. Я с места перескочил жалобно всхлипнувшие доски и оказался перед увешанной оружием троицей. Тот, кто держал меня под прицелом, был совсем еще сопляком, другой, с солидной плазменной пушкой наперевес, перешагнул грань среднего возраста.

Третий, коренастый, с настороженным взглядом бледно-голубых глаз, оказался знакомым.

— Привет, Дьини, — сказал я, мысленно приказывая броне открыть лицо. Прозрачная изнутри пленка недовольно соскользнула с кожи, собравшись тугим валиком на подбородке.

— О! Император Тара! — Дьини не выглядел особенно удивленным. — Ты что здесь делаешь?

— А ты?

— У меня дом спалили! — голос Дьини взвился. В нем чувствовалась обида предпринимателя времен кончины нэпа, у которого экспроприировали мыловаренный заводик. — Товаров масса!.. Все, что не успел продать… А сколько потерял, когда перед фанговским вторжением распродавал по дешевке! Дом сожгли, гады… А ты-то что здесь делаешь?