У кладезя бездны. Псы господни - Александр Афанасьев

Звериным чутьем он понял, что в контейнере, кроме него и этого торговца, никого нет – иначе бы он услышал дыхание. Пальцы привычно коснулись спрятанного в рукаве небольшого скелетного ножа.

– Как ты поживаешь, итальянец? – начал торговец привычное. – Здорова ли твоя семья?

– У меня нет на это времени, – отрезал Паломник.

– Нет времени, нет времени. Вы… итальянцы… германцы… все время торопитесь. Может – и на тот свет.

– Мне надо купить, – нажал итальянец. – Если у тебя нет, я пойду к другому.

– И там тебя зарежут, – проницательно заключил торговец. – Ты правильно сделал, что подошел ко мне, итальянец. Здесь не любят таких, как ты.

– Ты слишком много говоришь. Пусть твой товар скажет за тебя.

– Какой товар тебе нужен, итальянец?

– Винтовка. Армейского калибра, с оптическим прицелом. Неавтоматическая. Хорошая, с нерасстрелянным стволом. И сто патронов к ней. Хороших патронов.

– Охотничьих?

– Нет, боевых.

– Боевых… Какую дичь ты хочешь подстрелить, итальянец?

– Опасную.

– Опасную…

Торговец зажег фонарь, здесь все так освещались, электрическим фонарем да керосиновой лампой, кто пожара не боится. Пошел куда-то вперед, туда, где в беспорядке были свалены какие-то мешки и тюки, – то ли они прикрывали оружие, то ли оружие хранилось так. Донеслось знакомое позвякивание, солидный такой звук, который издает оружейная сталь, касающаяся другой такой же стали. Потом торговец вернулся с винтовками в обеих руках.

– Пошли!

Протиснувшись, Паломник вслед за торговцем вышел на свет – здесь был узкий проход между двумя рядами контейнеров, вполне себе подходящее место для тайных дел – и бежать, кстати, некуда. Паломник осмотрел обе винтовки. Первая – южноафриканская «Мушгрейф», сделана на основе девяносто восьмого «Маузера», но в охотничьей ложе. Очень солидный африканский калибр – триста семьдесят пять «Голланд и Голланд», начальная для любого, кто хочет пойти на сафари, меньше мощностью нельзя. Винтовка увесистая, прикладистая, но калибр этот он не знал. Конечно, мощная, при попадании в человека – смерть или инвалидность, которая здесь, в Африке, обычно заканчивается заражением крови и смертью. Однако… для выстрела на дальнюю дистанцию не пойдет, да и прицел здесь слабый – всего двухкратное увеличение. Совершенно не то, что нужно для снайперской винтовки.

– Не пойдет. Это для охоты.

– Посмотрите вторую, синьор.

Вторая была богемской, не военной, а гражданской, модель 550. Одна из самых распространенных в мире охотничьих винтовок, она популярна даже в САСШ, где стрельба из винтовки возведена в культ и чужое оружие не приветствуют. И все было бы хорошо – и прицел подходящий, Meopta, – вот только калибр… Военный – но такой, какого он уж тут-то не ожидал встретить. Тридцать русский, он же тридцать Мосин-Наган, совершенно незнакомый ему патрон, как он поведет себя при стрельбе – неизвестно. И как это все попало сюда – тоже неизвестно, винтовка явно русского заказа, вон даже клеймо есть. «Русск. Заказъ» и дальше «СЕИВ ИСО»[65]. Он не знал, что это значит, но подозревал, что под этим шифром скрывается русская организация любителей оружия, заказывающая крупные партии на завод, чтобы подешевле было, и потом продающая их своим членам. Что-то типа НРА.

– Не пойдет. Еще есть?

Торговец хитро подмигнул:

– Есть то, чего нельзя продавать, итальянец, понимаешь? Это стоит дороже.

– У меня есть деньги.

– И это продается… не здесь.

– Тогда где?

– Пошли… итальянец…

Сам торговец с ним не пошел – перепоручил его мальчонке. Черный, босой, одетый в рванье, он бежал по рынку так, что Паломник едва поспевал за ним. Хорошо, что была жара и многие торговцы за отсутствием покупателей нашли отдохновение в каком-нибудь темном месте, в тени.

Мальчишка вывел его с рынка, они немного прошли по улице, тоже почти безлюдной из-за дневной жары, потом пацан свернул куда-то, да так резко, что Паломник при всем его опыте не успел заметить куда. Может быть, его тоже разморило жарой, и он сейчас стоял как вкопанный посреди улицы и не знал, куда идти дальше.

– Сюда, рас, – донесся голос мальчишки сбоку, – сюда.

Увидев, как замаскировали проход, Паломник не мог испытать ничего, кроме удивления. Вроде бы сплошная стена, но на деле часть стены это фанера, на которую – видимо клеем – наклеили пыль, пыль от глины, делающую ее цветом и фактурой как стены. Просто удивительно.

Он шагнул в узкий проход между домами – и пацан сноровисто закрыл проход. Дальше в проходе стояли двое, откровенно бандитского вида, у одного аж черная повязка на глазу, как у пирата, и у каждого из них был автомат…

Паломник особо не испугался. Если бы хотели убить – убили бы сразу. Если попытаются ограбить… тем хуже для них.

Последовали короткие, но очень интенсивные переговоры пацана с вооруженными боевиками, в ходе которых обе стороны драматически размахивали руками, повышали голос, пацан указывал куда-то в сторону рынка. Наконец переговоры завершились успехом, и боевики отступили в стороны…

– Иди сюда, рас.

В стене был такой же тайный ход, закрытый не дверью, а фанерой. Они спустились на полуподвальный этаж – и Паломник с удивлением понял, что этот этаж построен тайно и никак не сообщается с остальным домом. Вот это дела! Раньше африканцы вообще не строили подвалы ни в каких своих жилищах, это не было у них принято. А теперь – гляди-ка, научились.

Из-за перегородки – здесь было настоящее освещение, видимо от дизель-генератора, пахло оружейной смазкой – вышел средних лет солидного вида африканец в очках. Одет он был в военную форму.

– Селам нех вей, рас, – вежливо сказал он. – Как поживаешь? Здорова ли твоя семья и твои животные?

– Парлато итальяно? – спросил Паломник, не принимая игры.

– Си, синьор. Что хотели бы купить?

Обслуживание здесь было на высоте.

– Снайперскую винтовку армейского калибра. Германия[66], Богемия, Швеция, Италия. Если можно – с глушителем и не слишком подержанную.

Заказ был достаточно странный для Африки, но торговец невозмутимо кивнул и удалился за перегородку. Там он пробыл десять минут и вынес сверток из промасленной бумаги, перевязанный толстой бечевой. Положил на большой стол, включил освещение над ним – три лампы, как на бильярде. Разрезал бечеву.

– Это пойдет, синьор? Только недавно получили.

Паломник осмотрел винтовку с непроницаемым лицом – он знал, что нельзя показывать радость, потому что иначе потом не будет никакого торга.

Это тоже был знаменитый германский «Маузер», винтовка, с помощью которой британцев вышибли с континента. Но не оригинальный, а богемского производства. На ствольной коробке значилось клеймо – пятьдесят третий год, винтовка была в консервационной смазке – значит, новая совсем, без износа. Калибр 7,92, общий что для Германии, что для Богемии, что почти для всех европейских стран – настоящий винтовочный патрон. Эта винтовка выпускалась как снайперская – прицел был родной, четырехкратного увеличения, не слишком-то современный и мощный, но надежный, в стальном корпусе. Но потом кто-то нарезал на стволе резьбу и поставил на нее современный глушитель… Глушитель явно современный, не вороненый, а порошковое покрытие, очень аккуратно сделан. Для чего такая винтовка находится в зоне боевых действий – и ежу понятно. Изымали, и не раз.

Поднявший меч – от меча и погибнет…

– Старая… – презрительно сказал Паломник.

– Есть и новые, синьор, но их надо заказывать, и они стоят очень, очень дорого. А эта – ничуть не хуже новомодных, к ней всегда есть патроны, и стоит она, если синьору будет угодно, пятьсот германских рейхсмарок, или семь тысяч местных быров, или…

– Это старье? – Паломник презрительно усмехнулся. – Да она не стоит и трети той цены, которую ты назвал. Воистину, я имею дело с сумасшедшими…

– Да будет известно синьору, – обиделся торговец, – что я продал уже десятка три таких винтовок, и никто еще не приходил и не сказал: «Сокомбо, ты продал нам плохой товар».

– Никто не приходил, потому что тот, кто купит такую винтовку, уже никогда не придет и не сможет никому ничего сказать. Назови нормальную цену, чтобы я видел, что имею дело с деловыми людьми.

– Шесть с половиной тысяч быров, итальянец, и я добавлю десять хороших патронов.

– Десять? Да если ты даже насыплешь их целый мешок, ты не оправдаешь свою цену! Две с половиной тысячи быров – вот цена такому хламу…

Сторговались на четырех тысячах быров и еще семьсот быров – за большой снаряд, переделанный под фугас с различными детонаторами. Ему дали сумку, большую сумку через плечо, и обещали проводить, как только он будет уходить из города в горы. С таким грузом лучше всего уходить было ночью, и Паломник с этим был, конечно же, согласен.

Только он попросил оставить оружие здесь до ночи, взяв в залог затвор. Ему нужно было купить на рынке еще кое-что.