Звёзды в ладонях - Олег Авраменко

Я ничего не ответил. Во-первых, отвечать было нечего, а во-вторых, наш корабль наконец приблизился к яхте, и я возобновил аудиовизуальную связь с пилотом Сигурдсоном.

Стыковка прошла без сучка и задоринки. Хотя «Зарю Свободы» и «Валькирию» разделяло без малого тысячелетие научно-технического прогресса, многие стандарты за это время не претерпели существенных изменений, и в частности это относилось к стыковочным узлам.

Когда яхта намертво пришвартовалась к нашему крейсеру, я в компании Рашели и Риты отправился встречать гостей из прошлого, а Шанкар остался за главного в рубке управления и следил за нами через мониторы внутренней связи.

У люка нас уже ожидал профессор Агаттияр – от машинного отделения к этому швартовочному модулю было идти ближе, чем с верхней палубы корабля.

– Ну что, – произнёс я с притворной беззаботностью, – готовы к встрече с нашими далёкими предками?

Сначала, по моему приказу, компьютер лишь разблокировал внешний люк, и только убедившись, что утечка воздуха отсутствует, я позволил открыть его. Сквозь иллюминатор внутреннего люка мы увидели, как в шлюзовую камеру вошли двое человек – сам Лайф Сигурдсон (в жизни он оказался ещё крупнее, чем на экране) и стройная чернокожая женщина лет тридцати, казавшаяся миниатюрной по сравнению со своим великаном-спутником.

Когда детекторы установили, что никакого оружия у наших гостей нет, я открыл люк и впустил их на борт корабля. Сигурдсон крепко пожал мне и Агаттияру руки (хватка у него была будь здоров), вежливо поклонился Рите и Рашели, а потом представил нам свою спутницу, которую звали Мелисса Гарибальди – по-моему, совсем не французское имя.

Женщина держалась настороженно и явно нервничала, находясь на борту корабля с Терры-Галлии. Я подумал, что, возможно, в прошлом отношение галлийцев к представителям других человеческих субрас было более резким и нетерпимым, нежели это изображали авторы исторического очерка. А может, дело было в самой Мелиссе, в её комплексах. Может, она испытывала невольное чувство вины: ведь «новые» французы, потомки выходцев из Африки, постепенно вытеснили «старых» французов из родной страны и, по сути, вынудили их к эмиграции…

– Так вас всего двое? – спросил я, когда с приветствиями было покончено. – А у меня создалось впечатление, что с вами должен быть ещё и бортинженер… забыл его фамилию.

– Шелестов, – напомнил Сигурдсон. – Григорий Шелестов. Да, он с нами, но немного запаздывает. Вот сейчас только помолится и придёт.

– Помолится? – переспросил я.

– Ага. В данный момент наш Гриша страстно благодарит Господа за избавление от преследователей. – Сигурдсон ухмыльнулся. – Вы же знаете, все альвы такие набожные!

– Альвы?! – поражённо воскликнул я. – Ваш бортинженер – альв?

– Ну да. А что?

За сим последовала немая сцена.

3

Спустя примерно полчаса сцена была уже другая. Лайф Сигурдсон и Мелисса Гарибальди сидели рядышком на диване в кают-компании, потрясённые и оглушённые нашим коротким, но беспощадным рассказом о нынешнем положении человечества. Кроме них, в помещении находились также и все члены нашей команды за исключением излишне горячего Арчибальда Ортеги, который жаждал немедленно прикончить чужака и которого я, во избежание эксцессов, оправил дежурить в рубку управления. Последним из присутствующих был бортинженер яхты «Валькирия» Григорий Шелестов – альв из породы рыжих альвов, принадлежащий к этнической группе альвов русскоязычных, или просто русальвов, православного вероисповедания.

В большинстве книг о внеземных расах альвов классифицировали как гуманоидов, хотя с точки зрения биологии это было в корне неверно. Строго говоря, к гуманоидам следовало относить лишь две расы – нереев-пятидесятников и карликов-дварков (видовые названия nirius hominoidus[8] и homo nanos[9]). Ну и ещё, с большой натяжкой, габбаров – которые принадлежали к отряду приматов и семейству человекообразных обезьян.

Альвы же под эту классификацию никак не подпадали. Они были яркими представителями отряда насекомоядных (впрочем, не брезговавших мясом зверей, а также растительной пищей) и внешне выглядели как некая помесь обычной лохматой дворняги с кротом и небольшим кенгуру. Но, как ни странно, психологически альвы оказались наиболее близким к людям видом разумных существ. Они с лёгкостью интегрировались в человеческое сообщество, восприняли нашу культуру, традиции, этику и эстетику. Даже до контакта с землянами их система ценностей почти ничем не отличалась от той, которую исповедовали наши далёкие предки из бронзового века, а легенды и сказания альвов поразительно напоминали мифы Древней Греции, Индии, Египта или Вавилона. Когда люди впервые прибыли в систему Бетельгейзе и ступили на поверхность восьмой от светила планеты, впоследствии названной Альвией, то они поразились тому, как столь отличные от землян существа сумели создать такую похожую на нашу культуру. Люди и альвы, несмотря на все свои видовые различия, быстро сумели найти общий язык и почти сразу прониклись глубокой симпатией друг к другу…

Однако сейчас на лицах людей в кают-компании крейсера «Заря Свободы» не было ни малейших следов симпатии к присутствующему здесь альву. Шанкар, сидя в кресле, держал бортинженера Шелестова под прицелом лучевого пистолета; его палец слегка подрагивал на гашетке, готовый в любой момент нажать её. Рашель смотрела на альва с отвращением, Рита – с брезгливым любопытством, а Агаттияр был угрюм и задумчив. На коленях у профессора лежал снятый с предохранителя парализатор.

Что касается меня, то я в оружии не нуждался. По первой же моей команде бортовой компьютер мог убить или обездвижить альва из встроенных в стены кают-компании лучевиков и парализаторов.

Впрочем, пока все эти предосторожности были излишни. Альв Шелестов не проявлял никаких признаков агрессивности, он не пытался ни нападать на нас, ни убегать. По внешнему виду чужака мне трудно было судить об обуревавших его чувствах, но то, как он сутулился, как моргал близко посаженными глазами, как оттопыривалась его шерсть и подрагивали ноздри на вытянутой морде, позволяло предположить, что он поражён услышанным не меньше, чем его спутники-люди.

– Нет, это невозможно, – наконец произнёс альв на скверном английском. – Я не могу в это поверить. Чтобы мои братья восстали против людей, своих благодетелей… Нет, здесь какая-то ошибка!

– Никакой ошибки, – жёстко ответил Шанкар. – Твои соплеменники, как и пятидесятники с дварками, предали людей. Вы не затевали этой войны – но вы присоединились к нашим врагам. Вы фактически ударили нам в спину: ведь люди доверяли вашим расам, как самим себе, а в итоге оказалось, что мы пригрели на своей груди гадюку… вернее, целый клубок гадюк, которые, окрепнув и набравшись сил, принялись нас кусать.

Альв закрыл лапами морду. (Хотя, поскольку речь шла о разумном существе, следовало сказать «закрыл руками лицо» – но у меня просто язык не поворачивался.)

– Это ужасно! – глухо проговорил он. – Это… это кощунственно! Как могли мои братья дойти до такого? Как могли они забыть, сколько добра вы для нас сделали? Ведь мы всем, всем на свете обязаны вам! Когда вы пришли, мы обрабатывали землю деревянными плугами, а вы дали нам уникомбайны, научили нас мелиорации, гидропонике, селекции. Вы пересадили нас с колесниц на гравикары и флайеры, помогли нам построить тёплые и уютные жилища, объяснили, как правильно организовать государство. До вашего появления многие наши дети умирали от простого насморка, а вы открыли нам тайны своей медицины, научили нас лечить болезни. Пока вас не было, мы много воевали друг с другом за жалкий клочок земли или лесного угодья, а вы взяли нас за руку, вывели в космос и сказали: «Смотрите, как много вокруг звёзд. Если вам тесно на одной планете, ищите себе другие и заселяйте их. В Галактике хватит места для всех». До вас мы молились жестоким богам, которые постоянно требовали жертвы, и альвы резали на алтарях других альвов, чтобы задобрить своих злых богов. А ваши миссионеры сказали: «Это неправильные, плохие боги. Одно мыслящее существо не должно убивать другого, это неугодно истинному Богу. Если вам нужно кому-то молиться, то молитесь нашему Господу – доброму и милосердному, который любит все свои созданья и не нуждается ни в каких жертвах»… Вы много для нас сделали. Вы поменяли нашу жизнь к лучшему и за одно столетие превратили нас в космическую расу. Вы всегда были нашими учителями, наставниками, старшими братьями. А теперь… теперь…

Альв убрал лапы, и я увидел, что его глаза блестят влагой, а мех вокруг них мокрый.

«Боже мой! – подумал я в растерянности. – Он плачет! Он в самом деле плачет…»

– Мир сошёл с ума, – между тем продолжал Шелестов, и в его голосе слышались чисто человеческие нотки горя и отчаяния. – Мои братья, мои далёкие потомки взбесились. Они потеряли память, они подняли руку на людей. Господь покарает их за это… Господь покарает всех святотатцев!..