Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

Андрей отрицательно покачал головой.

— Спасибо. Не могу.

Немец удивленно пожал плечами и, подумав, быстро осушил свой стакан. Еще немного постоял, взял было бутылку с коньяком, но тут же поставил ее перед Елисеевым и, пошатываясь, побрел прочь.

— Обид… Обиделся господин офицер, — испугался человечек с реденькой бородкой. — К-как же это, м-мил-человек?.. Эт-то он тебе оставил. Налей. Слышь?.. Ублига… уб-ла-гот-вори нас… Слышь? Налей… Я ж тебе доб-добра желаю…

Чтобы отвязаться от этого назойливого «доброжелателя», Елисеев таинственно поманил его пальцем поближе к себе и у самого уха шепотом произнес:

— Через час я буду у своего шефа. А он не может терпеть запаха алкоголя. Если я… того, то он мне голову оторвет, и вас не пощадит.

Человечек с выразительным испугом посмотрел на Елисеева и, поцокав языком, тихонько отошел и больше не подходил.

Андрею нужно было сосредоточиться, еще раз перевернуть в памяти все наставления майора Засухина. Хватит ли у него выдержки, чтобы не растеряться, не выдать себя волнением?

Как ни шумно было на этой пирушке, но обостренный слух Елисеева уловил нарастающий гул мотора. Спустя минуту за окном монотонно урчал «оппель».

Человечек с реденькой бородкой, увидев машину, опрометью бросился открывать дверь.

— Добро пожаловать, дорогие гости!

И заикаться перестал!

Вошли двое. Оба в коричневых кителях, с погонами. Елисеев сразу узнал их. Один — переводчик Отто, а другой — Борис. Взгляд у Бориса быстрый. Он весь собранный, какой-то пружинистый. Заметив Елисеева, слегка кивнул ему. Андрей встал, направился к выходу.

На мгновение оставшись наедине, Борис тихо спросил:

— Ну как?

— Все в порядке.

Вздох облегчения вырвался из груди Бориса. Он пригласил Елисеева в машину. За рулем сидел шофер Гринбаума, старикашка, призванный в армию по тотальной мобилизации. За его спиной — высокий, худощавый парень. Это Женя Присекин. Андрей отметил: «Тоже в парадной форме. К чему такой маскарад?» Спустя несколько дней Борис ответит на этот вопрос:

— Я встревожился, когда узнал, что тебя завезли на хутор Холмецкий. — Борис уже прочно перешел на «ты». — Там появился проверочный пункт зондерфюрера. Тех агентов, которые возвращаются в «Виддер», спаивают. Когда человек теряет самоконтроль, из него можно вытянуть то, о чем трезвым он никогда не проговорится. А наш план, согласись, может погубить одно неосторожное слово. Вот я и подумал: а вдруг с тобой что стряслось? Мне нужно было первым увидеть тебя. Поэтому я и «попался» на глаза Гринбауму, чтобы он поручил мне поехать за тобой. Захватил с собой, с разрешения зондерфюрера, Женьку Присекина. А Отто нужен был для маскировки. Когда я увидел тебя и ты сказал: «Все в порядке», я успокоился. А в случае опасности, наверно, догадался бы дать мне сигнал? И тогда бы пошел в ход запасной вариант: мы пристукнули бы Отто и шофера и втроем умчались в лес. Поэтому и приоделись так. У Женьки в кармане были погоны зондерфюрера, которые помогли бы благополучно миновать немецкие посты. Ты знаешь, по-немецки он говорит свободно. И шофер он отличный…

Но прибегнуть к этому запасному варианту, к счастью, не пришлось. «Оппель» мирно мчал своих пассажиров по пыльной проселочной дороге. К вечеру въехали в затемненный поселок Локоть. Остановились у штаба Каминского, куда срочно вызвали зондерфюрера, который велел по приезде немедленно показать ему агента, успешно выполнившего задание.

Штаб размещался в двухэтажном здании средней школы. В большом зале, куда Борис ввел Елисеева, видимо, только что закончилось какое-то совещание, которое вел немецкий генерал, и теперь офицеры группами о чем-то оживленно переговаривались. Генерала ни на минуту не покидал обер-бургомистр Локотского военного округа Каминский, с лица которого не сползала слащавая улыбка.

Борис слегка подтолкнул Елисеева в спину: смелее! Андрей сделал несколько решительных шагов навстречу Гринбауму.

— Господин зондерфюрер, ваше задание успешно выполнено! — уверенно отрапортовал Елисеев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На его голос повернулись рядом стоявшие офицеры. Даже генерал удивленно приподнял одну бровь.

— Поздравляю, господин Елисеев, — пожал руку сияющий зондерфюрер.

— Герр генераль…

Гринбаум не упустил случая доложить генералу: разведгруппа, возглавляемая им, капитаном Гринбаумом, надежно протянула свои щупальца в самый партизанский штаб; этот агент — только что оттуда. Генерал благосклонно кивнул ему и продолжил свой прерванный разговор с Каминским.

Зондерфюрер важно прошелся по залу. В коридоре набросился на Елисеева с вопросами. Фельдфебель мягко перебил его:

— Господин зондерфюрер, наш агент буквально валится с ног. Не лучше ли ему дать отдохнуть? Поспит, соберется с мыслями. А завтра утром на свежую голову доложит.

У Гринбаума было превосходное настроение. В один день столько удач. И главное — показался генералу.

— Хорошо. Ваше условие принимается, но с одной существенной поправкой.

— Слушаю, господин зондерфюрер, — Борис насторожился.

— Сейчас вы пойдете ко мне. Я подарю вам из своих запасов бутылку отличного французского коньяка. Распейте его всей группой. Надеюсь, у господина Елисеева после этого будет крепкий сон.

— Ах, это… Спасибо, господин зондерфюрер. Ваш приказ будет выполнен, — в тон ответил Борис.

Зондерфюрер расхохотался. Чудесно, когда его шутки понимают!

От зондерфюрера возвращались вдвоем. Им было о чем поговорить.

Спустя полчаса Борис сказал:

— А вот и наше гнездо. Зайдем, отдадим коньяк. Ты тут же уйдешь спать.

Но уйти сразу не удалось. С двух сторон Елисеева сжали Шестаков и Быковский. Андрей отделывался общими фразами, но не тут-то было. Вытирая пот с лоснящейся лысины — разогрелся двумя рюмками коньяка, — Шестаков настойчиво добивался своего:

— Не отнекивайся — выкладывай.

— Что ты ломаешься? — поддерживал его Быковский.

— Господа, — пригубив из рюмки, громко сказал Борис. — Не будем наш веселый вечер разбавлять деловой кашей. К тому же господин зондерфюрер велел Елисееву отдыхать. У него было трудное задание. Он устал. Потерпим — завтра все узнаем.

* * *

Жиденький переклик уцелевших петухов сменился приглушенной автоматной очередью. Разбуженно проскрипел колодезный журавль. Боязливо оглядываясь, расплескивая из ведер воду, одинокая женщина заспешила домой. Из-за поворота улицы вынырнул патруль…

В оккупированном поселке наступило утро. Июль сорок третьего отсчитывал свои последние дни…

В кабинете шефа локотского филиала «Абвергруппы-107» в это утро было многолюднее, чем обычно. Сам зондерфюрер восседал на своем обычном месте — в старомодном кресле с высокой спинкой, у самого центра стола. Слева, под прямым углом, был посажен переводчик Отто. Гринбаум редко прибегал к его помощи, но сегодня ему нужно абсолютно точно знать смысл каждого слова. Как всегда, справа от зондерфюрера усадил свою массивную тушу обер-лейтенант Шестаков, за спиной зондерфюрера приспособился Быковский, который два дня назад возвратился из очередной длительной «командировки». Между Гринбаумом и переводчиком Отто, в некотором отдалении, поставил себе стул Роман Андриевский.

А против их всех сидел «абитуриент» Андрей Елисеев. Да, ему предстоял серьезнейший экзамен на вступление в штатные сотрудники «Виддера». Или… Понятно, могло быть одно из двух.

Елисеев уже обдумывал первую фразу своего сообщения, как вдруг зондерфюрер, внимательно прицелившись в него своим цепким взглядом, резко спросил:

— Вы встречались с работниками НКВД?

Глядя на его нежное, дамское лицо, сверху обрамленное белыми волосами, Елисеев четко ответил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, господин зондерфюрер.

Быковский от удивления вытянул шею. Шестаков, напротив, вобрал голову в плечи, словно на него неожиданно чем-то надавили. Отто, заморгав, вопросительно посмотрел на Гринбаума: переводить или и так все ясно? Зондерфюрер сделал молниеносный выпад вперед, замер, не обращая никакого внимания на переводчика. Андриевский, казалось, перестал дышать.