Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

— В общем, это явно показывает, что они порой способны думать наперёд, — добавила она, закончив.

— Ты игнорируешь тот факт, что в то время их целью было получить рычаг давления на Мордэкая, — заметил Дориан.

— Ну, сейчас у них есть кое-что получше рычага, — сказал Стефан. — У них есть сам волшебник.

— Мордэкай был для них лишь средством к достижению цели. — объявила Мойра Сэнтир, входя в холл и присоединяясь к дискуссии. Её новое тело обладало идеальным слухом, и она слышала их из кухни. — Их цель была достигнута.

— Мы всё ещё живы, — возразил Дориан. — А они, насколько я знаю, были созданы, чтобы уничтожить человечество.

— В этом утверждении есть толика правды. Судя по тому, что я узнала, они были мстительным, случайным последствием действий последних Ши'Хар, но есть и другая цель, которой они помогли достичь, — сказала им Мойра.

Пенни перебила:

— Ты сказала, что Мордэкай всё ещё был собой. С чего ему служить их интересам? И какова эта цель?

— Я тоже хотела бы это знать, — сказала Ариадна, вставая рядом с Мойрой Сэнтир.

Мойра почтительно кивнула принцессе:

— Как пожелаете, Ваше Высочество. Мои знания ограничены, но чем смогу — поделюсь.

— Нам не следует говорить в холле, когда в соседней комнате полно кресел, — подала мысль Ариадна.

После того, как они расселись и устроились поудобнее, Мойра продолжила:

— Я сомневаюсь, что большинство из вас в курсе, но я была изначально ответственна, частично, за создание тех, кого мы теперь зовём «Сияющими Богами». Ну, не совсем я, а женщина, чьи имя и воспоминания я ношу. Она создала и меня тоже, но для простоты я говорю о себе как о «Мойре».

— Прошу прощения… чего? — спросил Стефан, уже сбившись с толку.

— Я потом кое-что из этого проясню, — сказала ему Пенни. — А пока, пожалуйста, продолжай, Мойра.

— Волшебники Сэнтиров специализировались на создании магических интеллектов. Искусственных разумов, созданных исключительно из магии. В те времена был волшебник Иллэниэл, одарённый чародей, который изобрёл чары, способные делать эти разумы перманентными. Его и моей целью было создание бессмертного слуги, могучего и всегда бдительного, чтобы защищать человечество, — сказала мойра, подавшись вперёд, когда в ней разгорелся энтузиазм к этой теме. — В некоторой степени, мы достигли успеха. Хотя большинство из вас в курсе, то, что случилось с нашими созданиями после нашего ухода, бросило тень на наш успех.

Пенни перебила:

— Какое это имеет отношение к Морту?

— Он стал чем-то похожим во многих отношениях. Сражаясь с Тиллмэйриасом, лидером шиггрэс, Мордэкай уничтожил его, забрав поддерживавшую его магию. Будучи человеком, он был неспособен напрямую менять магию Ши'Хар или управлять ею, но как архимаг, он сумел совратить магию, заменив разум, который она удерживала, своим собственным, — сказала Мойра.

Дориан вмешался в разговор:

— И это сделало его одним из них?

— Не напрямую, — поправила Мойра Сэнтир. — Он заточил свою душу в заклинательном плетении Ши'Хар, порвав её связь с миром живых. После этого его тело умерло, хотя магия продолжает его поддерживать.

— Порвав связь… — тихо пробормотала себе под нос Пенни.

— Значит, он — один из них, — сказал Дориан.

— Да, и нет, — сказала Мойра. — Не буду приукрашивать. Человек, которого вы знали — в ловушке, заточённый в существе, с которым вы только что встретились. И он им не управляет. Он, возможно, даже не осознаёт окружающий мир.

— А? — вставил Дориан.

— Его тело представляет собой бездушный, подвижный конструкт. Его мозг, его воспоминания, стали магическим сознанием, похожим на те, что создавали волшебники Сэнтиров. Поначалу этот конструкт даже не осознавал сей факт, он считал себя Мордэкаем.

— Так Мордэкаев двое? — спросила Пенни.

— В яблочко, — сказала Мойра, указывая на Пенни так, будто та выиграла приз. — Их у нас двое — изначальная живая душа, заточённая в магическую темницу, и нынешний Мордэкай, переименовавшийся в «Брэксуса».

Стефан Малверн застонал, сжав голову руками, будто боясь, что та расколется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это ещё не всё, — проинформировала его Мойра. — Он также является локусом, фокусной точкой для шиггрэс. Чтобы полностью их уничтожить, мы должны будем уничтожить его.

Пенни явным образом вздрогнула в ответ на это заявление, но первым заговорил Дориан:

— Подожди! Он теперь ими командует?

— Скорее всего — да, — ответила она, — хотя я не видела прямых тому подтверждений, пока была с ним.

— Если он — всё ещё Мордэкай, или если он — копия Мордэкая, то разве он не должен нам помогать? — спросил Дориан.

— Возможно, он и хочет, — начала Мойра, — но есть пара причин, по которым нам не следует доверять ему так же, как вы доверяли бы человеку, которым он был.

Пенни вмешалась:

— Мать Дориана рассказала мне, что он помог какой-то женщине после того, как напал на неё. По-моему, это звучит так, будто он всё ещё сохранил часть своего старого «я».

— Позволь мне объяснить, — сказала Мойра. — Ши'Хар изменила поддерживающую его магию. Она связала его своей волей. Хотя я не думаю, что её намерения были именно злыми, приоритеты её отличаются от наших. Как вы заметили, он игнорировал практически всех, кто здесь находится. Он должен удовлетворить её требования прежде своих собственных. Сейчас это означает, что он должен воссоединить её с её возлюбленным.

— И это — цель, которую ты упоминала прежде? — сказал Стефан.

Мойра кивнула:

— Именно. Её цель, первоочерёдная для Мордэкая — возрождение расы Ши'Хар.

— Той самой расы, которая чуть не искоренила нас две тысячи лет назад, — заметила Пенни. — Той самой расы, которая создала Мал'гороса, который всё ещё пытается довершить начатое ими.

— Напомни мне ещё раз. Зачем мы позволили ему уйти с ней? — спросил Дориан.

Близнецы незамеченными проскользнули обратно в комнату. Мойра Иллэниэл внезапно заговорила:

— Мы не смогли бы его остановить. Он могущественнее, чем всё, что вы сейчас можете вообразить.

Дориан опустил взгляд на маленькую девочку:

— Девонька, я сражался с существами, которых мы раньше звали богами… в ближнем бою. Я много чего могу вообразить.

Дочь Пенни не дрогнула:

— Возьми то, что можешь вообразить, и умножь.

— Может, он тогда разберётся за нас с Мал'горосом, — подал мысль Стефан.

Мойра Сэнтир поморщилась:

— Я думаю, что этого он и хочет, но он считал, что Мал'горос был минимум на порядок могущественнее того, с чем Мордэкай мог бы надеяться справиться.

Пенни заговорила:

— Это всё несущественно. Мы знаем, что мы столкнулись с чем-то слишком могущественным, чтобы мы могли с ним бороться. Вопрос в том, можем ли мы доверять Мордэкаю, или Брэксусу… или как его там зовут.

Дориан заскрипел зубами:

— Как бы я ни сожалел о том, что с ним стало, Матушка считает, что мы должны довериться ему. Я никогда не ошибался в прошлом, когда верил в него.

— Вам следует знать ещё кое-что, — сказала Мойра Сэнтир. — Есть причина, по которой лишь волшебники Сэнтиров были способны создавать магически разумные сознания. Те, что создавались другими родами, всегда оказывались нестабильны. Я в течение нескольких дней имела возможность наблюдать за ним вблизи. Его личность разрушается. Может, мы и могли бы доверять его намерениям сейчас, но его здравомыслие не продлится долго.

Тут заговорил Мэттью:

— Ты неправа! Он нас спасёт.

Все взгляды переместились на мальчика, глядя на него с жалостью и снисходительностью. Все кроме одного — Мойра Иллэниэл встала рядом со своим братом, и добавила:

— Не смотрите так на Мэттью. Он прав. Я говорила с Папой… здесь, — указала она себе на лоб. — Он не подведёт нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стефан Малверн мягко погладил её:

— Дитя, он перестал быть твоим отцом.

— Нет, не перестал! — заворчала она, отдёргивая голову.

Тут Ариадна встала со своего места:

— Спорами мы ничего не достигнем. Нужно сделать выбор, и выбор этот должен остаться за мной. Если Мордэкай обернётся против нас, то, скорее всего, всё пропало. Если он с нами, и мы не будем ему доверять, то он может потерпеть неудачу. Поэтому мы доверимся ему, — говорила она, меняясь в лице, и ни у кого не осталось никаких сомнений в том, кто на самом деле говорил. Это была не Ариадна-женщина, а Королева Лосайона, провозгласившая своё решение.