Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Да-да, слышал.

— Разрешите, я на минутку возьму управление на себя.

Данросс убрал руки и ноги с рычагов и педалей. Мак-Ивер искусно послал машину в сторону и вниз, чтобы подлететь поближе к поселку и рассмотреть разрушения. Ущерб был нанесен большой. Разбросало и засыпало, наверное, сотни две лачуг. Остальные, расположенные рядом с тем местом, где произошел оползень, оказались в незавидном положении, ещё более уязвимом, чем раньше. Густой пеленой висел дым от пожаров, возникавших с каждой подвижкой земли.

— Господи! Жуткая картина.

— Я сегодня чуть свет на ногах. Пожарные попросили помочь на холме номер три, выше Абердина. Пару дней назад там случился оползень и чуть не засыпало ребенка. Вчера вечером в том же месте произошла ещё одна подвижка. Страшное дело. Размеры оползня — двести футов на пятьдесят[338]. Уничтожено две-три сотни жилищ, но погибло только десять человек — вот повезло! — Мак-Ивер ещё немного покружил, пометил что-то в записной книжке, а потом дал полный газ и снова лег на курс. Как только вертолет перешел в стабильный ровный полет, он сказал: — Передаю красавицу в ваши руки. — И Данросс снова принял управление на себя.

Справа на горизонте показался Шатинь. Когда они подлетели поближе, Мак-Ивер снял картонные кружки с приборов.

— Хорошо, — проговорил, проверив их показания. — Все точно.

— Как у вас, интересная работа была в последнее время?

— Примерно одно и то же. Получил чартер в Макао, если погода позволит, на завтра утром.

— Ландо Мата?

— Нет, какой-то американец по имени Банастасио. Следите за оборотами! О, вот и место вашей посадки.

Недалеко от рыбацкой деревушки в Шатине начиналась грунтовая колея, которая вела в сторону холмов, где и проводились гонки. Трасса представляла собой неровную грунтовую дорогу, проложенную бульдозерами на склоне холма. У подножия стояло несколько машин, некоторые на трейлерах и прицепах, но зрителей почти не было. Обычно люди собирались сотнями. В основном европейцы. Это были единственные автогонки, проводившиеся в колонии. Английские законы запрещали использовать для гонок общественные дороги, поэтому ежегодные гонки на Гран-при Макао для любителей всегда проводились совместно Автомоторным и автогоночным клубом Гонконга и португальским муниципальным советом. В прошлом году победителем в гонке стал Гийо Родригес из команды гонконгской полиции, прошедший шестьдесят кругов за три часа двадцать шесть минут при средней скорости семьдесят две мили в час. Данросс на «лотусе»[339] и Брайан Квок на заимствованном «ягуаре» типа Е шли голова в голову вторыми, пока на одном из крутых поворотов — Фишермэнз-Бенд[340] — у вырвавшегося вперед Данросса не лопнуло колесо. Он чуть не разбился, причем на том самом месте, где у него взорвался двигатель в пятьдесят девятом, за год до того, как он стал тайбанем.

Теперь Данросс сосредоточился на посадке, зная, что на него будут смотреть.

Он выбрал необходимые обороты. Ветер дул навстречу и справа, и по мере приближения к земле вертолет попадал в небольшие завихрения. Данросс старательно удерживал его. В нужный момент он выровнял машину и остановил, зависнув в воздухе и полностью контролируя ситуацию. Затем, так же скоординированно, сбросил газ, плавно послав левый рычаг вверх, чтобы изменить шаг винта и создать воздушную подушку для посадки. Посадочные полозья коснулись земли. Данросс убрал до конца газ и потихоньку довел рычаг вниз. Посадка получилась прекрасной, как и всегда.

Мак-Ивер ничего не сказал — само это молчание уже служило похвалой, — наблюдая за Данроссом, который начал процедуру выключения двигателя.

— Тайбань, позвольте мне доделать за вас все остальное, — предложил он. — Похоже, эти парни чем-то обеспокоены.

— Спасибо.

Пригнув голову и хлюпая по грязи, Данросс направился к группе людей в плащах.

— Доброе утро.

— Все просто ужасно, тайбань, — сказал Джордж Чжун, старший сын Шити Чжуна. — Попробовал вот проехаться на своей, так застрял на первом же повороте. — Он указал на трассу. Там, зарывшись в грязь, стоял «ягуар» типа Е с помятым крылом. — Придется вытаскивать тягачом. — По дождевикам застучали капли дождя.

— Только время, черт возьми, потеряли, — недовольно произнес Дон Никклин, драчливого вида коротышка лет тридцати. — Нужно было ещё вчера все отменить.

«Совершенно верно, — думал довольный Данросс, — но тогда у меня не было бы предлога полетать и я лишился бы невыразимого удовольствия видеть, как ты торчишь здесь, потеряв понапрасну все утро».

— Все единогласно решили попробовать сегодня. И были согласны, что вряд ли что-то получится, — проговорил Данросс, сама любезность. — Ты был там. Твой отец тоже. А?

— Я официально предлагаю отложить это дело, — поспешил вставить Мак-Брайд.

— Утверждается. — Никклин побрел назад к новенькому, сверкающему грузовику с приводом на все колеса, на котором, аккуратно укрытый брезентом, стоял навороченный «порше».

— Милый молодой человек, — прокомментировал кто-то.

Собравшиеся смотрели, как Никклин привел свой грузовик в движение и, умело маневрируя на скользкой грунтовой дороге, пронесся мимо вертолета, двигатель которого затихал, а винты вращались все медленнее.

— Жаль, что он такое дерьмо, — произнес кто-то другой. — Ведь машину водит здорово.

— Вперед, в Макао, а, тайбань? — усмехнулся Джордж Чжун. Аристократическое произношение выдавало в нем выпускника одной из привилегированных английских школ.

— Да, — подтвердил Данросс, и в голосе его зазвенел металл. Он ждал ноября, чтобы снова победить Никклина. Он обходил его три раза из шести, но Гран-при ему так никогда выиграть не удалось: он с такой силой давил на газ, что ни одна машина не выдерживала. — На этот раз я выиграю, ей-богу!

— О нет, как бы не так, тайбань. Этот год — мой! У меня «лотус-22», то что надо, мой старик раскошелился на полную катушку. Будешь тащиться у меня в хвосте все шестьдесят кругов!

— Как бы не так! Мой новый тип Е... — Данросс осекся.

Скользя и буксуя в грязи, к ним приближалась полицейская машина. «С чего бы это Синдерсу являться в такую рань? — недоумевал Данросс, и внутри все сжалось. — Он же сказал „в полдень"». Рука невольно потянулась к застегнутому заднему карману брюк, чтобы проверить, на месте ли конверт. Нащупав его, Данросс облегченно вздохнул.

Вернувшись вчера вечером в кабинет Уайта, он вытащил все одиннадцать кусочков бумаги и ещё раз просмотрел их при свете. Никакого смысла в зашифрованных строчках найти не удалось. «И слава богу», — подумал он. Потом подошел к фотокопировальному устройству, стоявшему возле стола с обтянутой кожей столешницей, и снял по две копии каждой бумажки. Подобрав два комплекта, сложил их в отдельные конверты и заклеил. На одном написал: «П. Б. Уайту: прошу передать лично тайбаню „Струанз", не распечатывая». Этот конверт он заложил во взятую наугад с полки книгу и так же осторожно поставил её обратно. Следуя инструкциям АМГ, он пометил второй конверт буквой «Г» — Рико Грессерхофф — и положил в карман. В третий конверт спрятал оригиналы и тоже засунул в карман. Ещё раз проверив, что тайная дверь снова закрыта, он отпер кабинет и вышел. Через несколько минут он и Гэваллан вместе с Кейси и Рико уже уехали, и хотя возможностей незаметно передать Рико её комплект было немало, он счел за лучшее подождать, пока не передаст оригиналы.