Весьма безрассудно - Риа Уайльд

больше.

— Какой отчаянный маленький котенок, — рычит Энцо. — Я чувствую, как ты крепко сжимаешь мой член, Блэйк, ты собираешься кончить еще раз?

— Да, пожалуйста, да! — кричу я.

Трение его члена, входящего и выходящего из меня, руки Хоука на моих грудях — они возвращают меня за грань, и все сразу ослабевает. Я вскрикиваю, сильное возбуждение покрывает мои бедра, мою киску, и мой крик отдается внутри моего черепа.

— Блядь! — Энцо рычит, ускоряя свои толчки, а затем резко вырывается и встает на ноги. — Встань на колени, — приказывает он.

Оцепеневшая и ошарашенная, я снова опускаюсь на колени на кровати и наблюдаю за тем, как оба мужчины тоже двигаются: Хоук подходит ко мне сзади, его член медленно входит в меня, а Энцо — спереди.

— Откройся пошире, котенок, дай мне трахнуть этот милый ротик.

Я обхватываю губами его головку, пробуя себя на его члене, прежде чем он рывком вводит свой член в мой рот, а Хоук трахает меня сзади.

Святое дерьмо. Срань господня.

Энцо трахает мой рот, а Хоук жестко и быстро вколачивается в мою киску, каждая частичка моего тела кричит от очередного приближающегося оргазма. Я не могла снова, не могла…

— Хватит сдерживаться, — прохрипел Хоук. — Позволь мне получить эту киску, Блэйк. Блядь, кончи для меня.

Я хнычу, обхватив член Энцо, а Хоук задирает ногу на кровать, каким-то образом проникая глубже, и мое тело подается вперед с каждым жестким толчком его бедер. Член Энцо дергается у меня во рту, прежде чем его рука обхватывает основание моего черепа, волосы путаются в его пальцах, и он изливается в мое горло. Соленый вкус его спермы ощущается на моем языке. От его стона я едва не кончаю, а когда он вырывается, то снова подносит свой член к моим губам, заталкивая его в рот, а я сосу его и глотаю все, что осталось у меня во рту.

— Ты кончишь еще один раз, котенок, — требует Энцо, его рука гладит мои волосы, а затем спускается по спине, где он толкает меня, заставляя лечь на живот. Хоук усаживается сзади, меняя положение по мере того, как он трахает меня, и от того, как мои ноги сжимаются вместе, я чувствую себя еще более тесной и напряженной.

Моя киска сжимается, и я вскрикиваю, когда третий оргазм взрывается во мне, почти болезненно, но удовольствие прогоняет боль. Мой крик заглушают простыни под моим ртом.

— Это наша девочка.

Глава 28

Энцо

Ее тело безвольно лежит на кровати, но я еще не закончил. Хоук рухнул рядом с ней, его грудь вздымалась от тяжелого дыхания, а на коже блестел пот. Моя рука раздвигает бедра Блэйк, с ее киски капает сперма Хоука и ее собственная кульминация, и, черт возьми, у меня от этого течет слюна.

Она стонет. Это что-то среднее между хныканьем и протестом, но когда мои руки скользят по внутренней стороне ее бедер, она поднимает их, оттопыривая задницу назад. Мой маленький нуждающийся котенок не был готов к тому, что все закончится.

Взявшись руками за ее бедра, я тяну девушку назад и опускаюсь на колени, проводя языком по ее киске, пока вкус Хоука и ее не попадает мне в рот.

Она вырывается, издавая глубокий гортанный стон, который оседает глубоко внутри меня.

— Святое дерьмо, — кричит она, отталкиваясь, пока мой язык ласкает ее. — Слишком много, это слишком много.

Ее тело содрогается, пока я продолжаю есть ее киску, но я даю ей передышку и отстраняюсь, проводя руками по буграм ее попки, а затем вверх по спине. Девушка сонно оглядывается через плечо, поднимая бровь.

— Охуенно вкусно, — рычу я.

Ее щеки розовеют, но она хихикает и прячет лицо, а звук ее смеха похож на чертову музыку. Даже тогда, когда мы были детьми, мне кажется, я никогда не слышал, чтобы она смеялась.

* * *

Девушка выходит из ванной. Ее тело обтягивает большая футболка, длинные светлые волосы стали темнее от влаги, а кожа слегка покраснела от жары. Хоук разлегся на диване, на нем была та же пара чистых спортивных штанов после душа, что и на мне. Я услышал урчание в животе Блэйк и только сейчас осознал, как на самом деле прошли последние сутки. Может, все и закончилось тем, что мы все оказались здесь, но мы все работали на недосыпании и без еды.

Бекон шипит на сковороде, пока я намазываю маслом тосты на кухонном острове.

— Оо! Еда! — простонала Блэйк. — Я умираю с голоду!

Я ухмыляюсь и продолжаю намазывать, готовя яичницу, а затем накладываю все в тарелки и ставлю посуду на стойку.

— Садись, — приказываю я, указывая на средний стул, и наблюдаю, как Блэйк радостно запрыгивает на табурет, принимая напиток, который я ей протягиваю. Хоук занимает место слева от нее, а я сажусь справа. Между нами воцарилось комфортное молчание, пока мы ели простую еду, которую я для них приготовил.

Но нам еще было о чем поговорить: о том, что произошло, о прошлом и о том, что случилось за последние пятнадцать лет, о настоящем и о том, что мы будем делать дальше.

Я не мог снова отпустить ее. Я уже думал, что потерял ее, и мне нужен был Хоук. Они оба были мне нужны. Я так долго был в полной заднице, применяя насилие для борьбы с прошлым, проклиная себя за молчание ради призрака, который уже не был таковым.

Я ни за что не позволил бы ей уйти. Я знаю, что Хоук чувствует тоже самое.

Когда с едой было покончено и все убрано, Блэйк пошла в спальню.

— Что теперь? — спрашивает Хоук, подходя ко мне, где я вытираю руки о полотенце у раковины.

— Я не могу снова отпустить ее, — вздыхаю я, хватаясь за край стойки и опуская голову. — Я почти, блядь, сделал это.

Его рука внезапно обхватывает мою шею сзади, и он прижимается лбом к моему.

— Мы не отпустим ее. Я люблю тебя, — вздыхает он, — но и ее я тоже люблю.

Я изо всех сил киваю, уже зная это. Я ощущал и знал любовь Хоука, и я распознал ее в тот момент, когда он влюбился в Блэйк.

Если бы я позволил себе сблизиться так, как мне хотелось, то я бы тоже влюбился, даже не зная, кто она на самом деле.

Мы с Хоуком стоим некоторое время, прижавшись друг к другу, его рука лежит на моей шее, а большой палец успокаивающе проводит