Мое ходячее несчастье - Джейми Макгвайр

— Да, — сказал я, откидываясь на спинку дивана.

Мерик спустила ноги с коленей Шепли, который в этот момент щелкал по каналам, и, в очередной раз съязвив по поводу его проигрыша, скучающе произнесла:

— Я в общагу.

Шепли нахмурился: он тоже не очень-то любил, когда его девушка уезжала.

— Пришли эсэмэску, как доедешь.

— Ладно, — улыбнулась Америка. — Пока, Трэв.

Я и сам бы не отказался куда-нибудь поехать, чем-нибудь заняться. Но заняться было нечем: те два реферата, которые мне задали, я уже закончил несколько дней назад.

Мой взгляд упал на часы над телевизором. Минуты ползли совсем медленно, и чем больше я уговаривал себя не обращать на них внимания, тем упорнее глаза смотрели в сторону высвечивающихся цифр. За следующие полчаса прошла целая вечность. Я заерзал. Скука становилась все тягостнее. Наконец даже смена секунд показалась мне мучением. Чувствуя, что уже не в силах отгонять мысли об Эбби и Паркере, я поднялся с дивана.

— Куда-то собрался? — спросил Шепли с легкой улыбкой.

— Не могу больше тут сидеть. Как представлю себе, что Хейс сейчас пускает на нее слюни, с ума схожу.

— Думаешь, они… Вряд ли. Эбби не позволит. Америка говорит, она была… Не важно. Язык мой — враг мой.

— Девственницей?

— Это правда?

— Да. По-твоему, раз мы с ней… то она не…

— Пожалуй.

Я потер шею:

— Ты прав. Наверное. Я надеюсь. И все-таки, чтобы оттолкнуть меня, она вполне может выкинуть какую-нибудь глупость.

— А тебя бы это оттолкнуло?

Я посмотрел Шепу в глаза:

— Я люблю Эбби. И если Паркер ею воспользуется, он у меня об этом пожалеет.

Шепли покачал головой:

— Трэв, это ее выбор. Она так решила, и ты не должен вмешиваться.

Я взял ключи от своего «харлея» и до боли сжал их в ладони. Перед тем как сесть на мотоцикл, позвонил Голубке:

— Ты еще не дома?

— Дома. Он подвез меня пять минут назад.

— Скоро буду у тебя. — Я нажал отбой, прежде чем она успела возразить.

Холодный ветер, ударивший в лицо, помог справиться со злобой, которую вызывали мысли о Паркере, но окончательно успокоиться я не смог. Чем ближе подъезжал к кампусу, тем сильнее подводило живот от волнения.

Звук мотора гулко отдавался от кирпичной стены «Морган-холла». Одинокий рев мотоцикла только подчеркивал тишину уснувшего здания с темными окнами и пустой парковкой. Ожидание показалось ужасно долгим. Наконец Эбби появилась в дверях. Каждый мускул моего тела напрягся. Я пытался разглядеть на ее лице улыбку или испуг, но не увидел ни того ни другого.

— Тебе не холодно? — спросила она, кутаясь в куртку.

— Неплохо выглядишь, — сказал я, заметив, что Голубка не в платье. Она не слишком-то вырядилась для Паркера, и это меня слегка обнадежило. — Как прошел вечер?

— Спасибо, хорошо. Что ты здесь делаешь?

Я включил двигатель:

— Решил прокатиться, проветрить мозги. Поехали со мной.

— Холодно, Трэв.

— Хочешь, пригоню машину Шепа?

— Мы же завтра едем в боулинг. Ты не можешь до тех пор подождать?

— Еще вчера ты была рядом круглые сутки, а теперь я вижу тебя десять минут в день, да и то если повезет.

Эбби покачала головой и улыбнулась:

— И так всего два дня.

— Мне тебя не хватает. Давай пошевеливай задницей, поехали.

Голубка немного подумала над моим предложением, потом застегнула молнию на куртке и села позади меня. Я без церемоний взял ее за руки и обвил их вокруг своей талии. Она крепко сжала меня, и я едва мог вдохнуть полной грудью, но все-таки именно теперь я впервые за вечер мог сказать, что мне дышится легко.

ГЛАВА 17

КАРТЫ НА СТОЛ

Мы ехали куда глаза глядят. Поначалу мне еще приходилось следить за движением и поглядывать на патрульную машину, которая то и дело появлялась в поле зрения, но вскоре мы остались на дороге одни. Я знал, что ночь рано или поздно закончится, и, прежде чем оставить Голубку в «Моргане», решил еще раз попытать счастья, хотя шансы казались слабыми. Она продолжала встречаться с Паркером, а мне оставалось довольствоваться невинными походами в боулинг, да и они должны скоро прекратиться. Скоро все должно прекратиться.

Давить на Эбби не стоило, но бездействие казалось ничем не лучше. Я подумал: «Впервые в жизни встретил голубку, но если сейчас я не выложу все свои карты, то больше мне ее не видать». Правда, пока я, сколько ни мучился, не мог решить, как повести разговор. Надо было сказать все прямо, чтобы Эбби не проигнорировала мои слова, будто не слышала их или не поняла.

Стрелка указателя уровня топлива уже давно намекала, что «харлею» пора подкрепиться. Поэтому я остановился возле первой же работающей заправки.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил я.

Эбби покачала головой, слезла с мотоцикла и, смущенно улыбаясь, принялась распутывать пальцами длинные блестящие волосы.

— Тебе это ни к чему. Ты и так прекрасно выглядишь.

— Ага. Как в каком-нибудь рок-клипе восьмидесятых, — ответила она.

Я рассмеялся и, зевнув, вставил пистолет в отверстие бака. Эбби достала сотовый и взглянула на часы:

— О господи, Трэв! Уже три!

— Хочешь вернуться домой? — спросил я, чувствуя, как внутри что-то оборвалось.

— Да, наверное, пора бы.

— Так ты поедешь со мной в боулинг?

— Я же уже говорила, что да.

— А через две недели мы вместе идем на вечеринку в «Сигму Тау», верно?

— Разве я когда-нибудь нарушала свои обещания? Обидно слышать…

Я вытащил пистолет из бака и повесил на место.

— Просто твои действия для меня сплошная загадка.

Я сел на мотоцикл и помог усесться Эбби. Она обняла меня, теперь уже по собственной инициативе. Я вздохнул и задумался, не торопясь включать двигатель. Сжав рукоятки руля, набрал в легкие воздуха и уже было собрался с силами, чтобы заговорить, но решил, заправочная станция не слишком-то подходящая обстановка для моей исповеди. Вдруг Эбби начала разговор сама.

— Ты для меня много значишь, Трэв, — сказала она, крепче сжимая руки.

— Не понимаю тебя, Голубка. Мне казалось, я разбираюсь в женщинах, но ты всегда умудряешься сбить меня с толку. Я совсем запутался.

— Я тебя тоже не понимаю. На первый взгляд ты типичный университетский сердцеед, но пока у нас все идет не так, как было обещано в рекламном буклете для абитуриенток.

Я не мог не обидеться, хотя и знал, что она сказала правду.

— Со мной такое в первый раз. Раньше девчонки никогда не спали со мной, чтобы от меня отделаться.

— Ты все неправильно понял, Трэвис.

Я завел мотоцикл и, не говоря больше ни слова, выехал на дорогу. Путь назад в «Морган» показался мне тягостным. Мысленно я продолжал обдумывать решительный разговор с Эбби, взвешивая все за и против. Пальцы окоченели от холода, но я ехал медленно, оттягивая тот момент, когда Голубка все узнает и насовсем меня бросит.

Наконец мы все-таки подъехали к крыльцу общежития. Я чувствовал себя так, будто мои нервы искромсали, обожгли на открытом огне, а потом и вовсе бросили неряшливой кровоточащей массой. Эбби сошла с мотоцикла. Увидев ее грустное лицо, я внутренне запаниковал: она могла послать меня к черту, прежде чем успею что-нибудь сказать.

Я проводил Голубку до дверей, она достала ключи. Голова ее была опущена. Тут я не выдержал: осторожно взяв Эбби за подбородок, приподнял его и стал терпеливо ждать, когда она посмотрит мне в глаза.

— Он целовал тебя? — спросил я, дотрагиваясь большим пальцем до ее мягких губ.

Она высвободилась:

— Ты, как никто, умеешь под конец все испортить.

— А было что портить? Ты сегодня хорошо провела время?

— Мне всегда хорошо, когда я с тобой.

Я опустил глаза и нахмурился:

— Он тебя целовал?

— Да, — раздраженно вздохнула Эбби.

Я зажмурился, зная, что мой следующий вопрос может повлечь за собой катастрофу:

— И все?

— Это тебя не касается! — отрезала Голубка, распахивая дверь.

Я захлопнул ее и преградил Эбби путь:

— Я должен знать!

— Нет, не должен, Трэвис.

Она толкнула меня локтем и попыталась пройти.

— Голубка…

— Думаешь, раз я больше не девственница, то буду ложиться подо всех желающих? Спасибо тебе! — выпалила Эбби, пихая меня в плечо.

— Я такого не говорил, черт возьми! Просто думал, что имею право хотя бы на несколько часов душевного спокойствия!

— Какое дело твоей душе до того, сплю я с Паркером или нет?

— Неужели ты действительно не понимаешь? По-моему, всем, кроме тебя, это уже давным-давно ясно!

— Значит, я идиотка. А вот ты, как я погляжу, сегодня в ударе. — Эбби потянулась к дверной ручке.

Я схватил Голубку за плечи. Она опять была в своем репертуаре: делала вид, будто ничего не помнит. Я решил, что пора открывать карты: