Охотник. Том 2 - Илья Ангел

выделил последнее слово Романов, — уже определиться окончательно.

— Мы поняли, что слишком давим на вас в сложившейся ситуации, — улыбнулся Огнев добродушной улыбкой пираньи, сложив руки на груди. — Все условия, предложенные с моей стороны ранее, конечно же, сохраняются.

Я вскинул брови от удивления и присвистнул про себя. В голове я прокручивал подобный ответ, но все же не знал, как к такому решению отнесся бы сам Романов. Но тут внутриродовые игры уровнем гораздо выше, нежели мне положено по статусу знать.

— Что же, думаю, мне действительно пора ответить, — вздохнул я, принимая решение. — Если раньше выбор был не простым, то теперь и говорить нечего. Но, мне кажется, что ваше последнее предложение наиболее выгодное.

— Значит, по рукам, — кивнул Огнев. — Завтра утром мой юрист предоставит все необходимые документы, которые нужно будет подписать. Сами понимаете, мы все, так или иначе, люди военные. Кто знает, что со мной будет через два года? А так у вас на руках будут все необходимые документы.

— С вами, Дмитрий, я думаю, мы подпишем бумаги сразу же после ужина, — подытожил Романов и первым протянул руку, которую я пожал.

— Встретимся за ужином, кстати, очень хороший выходной костюм, вы будете заметно отличаться от остальных, — пожал руку Огнев и вышел вслед за Романовым.

— Это чего сейчас было? — Поинтересовался Миша, подождав ради приличия, когда я сяду на стул. — То есть, ты хочешь сказать, что ты еще и думаешь, брать ли мою племянницу в жены? Да после всего, что ты с ней сделал, ты просто обязан на ней жениться. Думает еще он. Та златовласка ей в подметки не годится, — начал повышать голос Миша, вскакивая с постели. — Она же бедная, как церковная мышь! Я на какие деньги буду лабораторию себе… то есть тебе, строить?

— И что же я такого с ней сделал? — Устало полюбопытствовал я, только сейчас осознавая, что буду находиться в эпицентре войны между Софьей и Татьяной, и то только потому, что ни одна из них не захочет быть проигравшей стороной. Благо, Огнева вроде не учится в академии вместе с нами.

— Вы посмотрите на него, еще хватает наглости спрашивать об этом, — хмыкнул Миша, открывая дверь и выходя из комнаты. — Считай, что ты ранил сейчас меня в самое сердце, в то место, которое отвечает за чувства к родственникам.

— В отдел для крупных купюр? — Решил уточнить я, получив в ответ только громкий хлопок закрывающейся двери.

Посмотрев еще раз на себя в зеркало, усмехнувшись собственному отражению, я вышел из комнаты в направлении большой гостиной, где, собственно, и планировался долгожданный ужин.

В поместье было тихо. Шум и гомон начал пробиваться только на подходе к гостиной, возле которой собралось просто невероятное количество самой разномастной публики. Как я понимаю, журналисты всех газет и изданий, включая самые мелкие, сейчас собрались здесь. В толпе я даже сумел разглядеть Сержа, который оживленно о чем-то разговаривал с какой-то миловидной девицей. В саму гостиную их не пускала охрана, создавая специальный коридор для приглашенных гостей. Возле дверей стоял, наверное, единственный знакомый мне охранник, который тщательно сверялся со списком прежде, чем пропустить кого-то внутрь.

— Ваше место возле княжича Романова, — отметив меняв списке, произнес он перед тем, как открыть передо мной дверь. — Желаю хорошего вечера.

В самой гостиной практически ничего не изменилось с того раза, когда я был тут ранее. Только количество столов увеличилось до трех, а возле дальней от входа стены, на небольшом возвышении стояло массивное кресло, чем-то напоминающее трон. Ну, зато я знаю, где будет находиться цесаревич. Зал был практически заполнен. Все оживленно о чем-то переговаривались, шныряя по залу, решая какие-то собственные вопросы и дела. Действительно, Серж оказался прав. Я был в своем наряде, словно черный ворон среди разноцветных канареек. Парадные костюмы остальных семей были более яркими, словно каждый старался перещеголять другого в количестве золота и серебра, которыми были вышиты их родовые гербы. Женская половина была просто облачена в разнообразные вечерние платья, без какой-либо геральдики. Я решил не привлекать к себе пока лишнего внимания, стоя в тени, разглядывая собравшихся, среди которых я увидел чету Головиных, судя по виду которых, рады этому представлению они по какой-то причине были меньше всех. Сомневаюсь, что причина в разорванной помолвке.

Медведев тоже присутствовал здесь, вместе со своим отцом. Сам Ярослав словно светился изнутри, стараясь поговорить чуть ли не с каждым. Единственное, кого я не увидел — это баронессу Сташкову, собственно, как и Софью, видимо, из больничного крыла их все же пока не рискнули отпускать. Прозвучала мелодичная трель, и все начали постепенно рассаживаться по своим местам.

Найдя взглядом княжича, я двинулся в его сторону. Подойдя к своему месту, я увидел Мишу, который сидел на моем стуле, и восторженным взглядом осматривался по сторонам, даже не обратив на меня внимание.

— Как ты? — Спросил меня Роман, когда я приблизился к ним. Он заметно нервничал, белки глаз покрыла красная сетка, а круги под ними не могла скрыть даже пудра, которой, в отличие от меня, его щедро обработали.

— Подвинься, — еле слышно прорычал я на ухо Мише, делая вид, что отодвигаю стул, и разглядывая княжича, вид которого мне, мягко говоря, не слишком нравился.

— Что? — Сдвинул брови Роман, глядя, как я сажусь, стараясь незаметно спихнуть упирающегося призрака. Когда я сел, то достал из кармана брюк медальон, который положил туда сразу же, как только Миша появился в комнате. — Откуда он у тебя…

— Потом расскажу, — отмахнулся я, — плохо выглядишь.

— Чувствую тоже не очень, — кивнул княжич. — Просто на нервах. Боюсь, что что-нибудь произойдет, и я подставлю отца в такой важный момент.

— Но ведь никаких предпосылок нет? — Уточнил я у него, слушая его пульс.

— Пока все так же, — ответил он сразу перед последовавшей музыкальной трелью, после которой в гостиной наступила гробовая тишина.

— Его императорское высочество цесаревич Александр, — раздался голос откуда-то с потолка, после чего все начали подниматься со своих только что занятых мест.

В зал под гимн Российской Империи, в окружении каких-то официальных лиц, совершенно не напоминающих охрану, вошел цесаревич Александр, облаченный в тот же самый мундир, в котором он был при нашей короткой встрече. Все собравшиеся наклонили головы, пока цесаревич не прошел к наспех сооруженному возвышению. Такой официоз меня немного дезориентировал. Я понятия не имел, как следует себя вести при таких мероприятиях, напоминающих ужин только по количеству сервировочных приборов на столах.

Меншиков поднял руку, и музыка затихла, вслед за этим все подняли головы, но по своим местам