Странник - Альберт Джоуль

грубой прикидке, за пару лет работ, энергетический фон над всей страной придёт в норму.

— Отлично. Что насчёт... свадьбы?

Я кивнул, потому что этого вопроса ждал больше остальных. Понятное дело, директора интересовала новая аномалия, а не развлекательная программа.

— Чудо оставило над Москвой один из свободных выходов лей-линии, который искал место для привязки. Я думал привязать её к Ботаническому саду, там было бы хорошее место. Но поговорил с Жекой и Дуней, они согласились, что это — хороший способ дать ещё один позитивный толчок для Земли. Попросить о помощи саму Любовь. Конечно, не только в романтическом смысле... некоторым нужна родственная душа, друг... Даже домашний питомец! А теперь запах цветов из сада станет надёжным компасом. Но повторить подобное где-то ещё... не думаю, что удастся. Нет подходящих условий.

Акелла почесал переносицу, и посмотрел на меня немного недоверчиво:

— Я хотел попросить создать ещё пару позитивных аномалий, и даже был готов предоставить подходящие для этого события... но благодарен и за такой вклад.

— Ну... на самом деле можно, но я сейчас единственный, кто может это сделать.

— А Надежда?

Я задумался. Вивальди точно так же призвана Чудом, но её ипостась — разрушение, а не созидание. И всё же...

— Чтобы изменить мир, мало одной только магии. Эти краски я замешиваю в собственной душе, и... если бы я знал это заранее, что буду расплачиваться своей жизненной силой за все чудеса, я бы всё равно согласился на такую цену!

— В чём Чешир прав, так это в том, что ты действительно спасаешь мир. — задумчиво произнёс оборотень. — Но у меня есть ещё один важный вопрос. Йол, скажи, пожалуйста, какой ты видишь причину вашей ссоры с напарником?

Я помрачнел, а внутри снова неприятно полыхнул бордовый огонёк обиды.

— Он слишком хочет, чтобы я отступился. Обесценивает всё. Смеётся надо мной, считая это дружбой!

— Вот как?

Я кивнул; было вдвойне обидно, потому что я так мечтал утвердить, закрепить идею пути Гармонии! И сам же не мог примириться с одним-единственным напарником! Который хотел... чего?

Чешир и не скрывал, что он занимается заданием королев, а со мной ему просто временно по пути. Где-то хитрый, где-то наивный... Самовлюблённая интернет-знаменитость, видящая в «Странствии» только идею смешного и пафосного приключения, о котором можно красиво рассказать в своём блоге. А я убивал своей серьёзностью весь комический эффект... Да. Фэйри идут по жизни смеясь! Когда с ними общаешься, возвращаешься в детство, в лучшем своём проявлении! Вспоминаешь времена, когда было легко радоваться каждой мелочи и заводить друзей, просто сказав «привет»! Но я видел в котофее только «мальчишку с другой улицы», который вредничает просто потому, что плохой и вредный! Логично? Не очень. Но другого сравнения у меня не было.

— Как я могу учить кого-то тому, что сам не умею?..

Акелла снова подошёл к окну, и отвернулся. Перекинувшись в волчью форму, он пояснил своё действие, попутно снова активируя куклу-глушилку:

— Йол, ты приходил к начальнику, давать отчёт о проделанной работе. Сейчас тебе нужно поговорить с вожаком стаи, к которой ты принадлежишь. Мы всегда будем собираться в стаи, чтобы быть ближе к своим, но это не значит, что мы лишены права злиться и обижаться на тех, кто нас не уважает. Злость — это знак, что наши границы нарушены. Она не опасна, пока защищает тебя, а не управляет тобой.

— Согласен, Чешир мои «границы» нарушал постоянно, — фыркнул я. В воображении опять всплыл образ котофея: «Что, опять будем спасать мир, или наконец-то займёмся чем-то важным, вроде съёмок моего нового ролика? Улыбнись на камеру, чудо в перьях, твоя улыбка стоит как минимум на тысячу лайков больше, чем хмурая моська!». От закипающей злости моя грива приподнялась.

— Держи мысли под контролем, Йол, направь этот ресурс на пользу внутренней гармонии. — Оборотень покачал головой, понимая, о чём я думаю. Может, потому и перекинулся... я до сих пор очень люблю животных, а оборотни — как животные и люди одновременно. Как и Чешир, кстати, при мне он почти не появлялся в человеческом облике. Может, тоже поддерживал по-своему? Сам того не понимая... Ему ещё многому предстоит научиться, а пока он ведёт себя, как ребёнок, который очень легко может обидеть. Не со зла, случайно. А вот я где-то и правда перегибаю палку, потому что понимаю, что иногда мне за свои мысли сгореть мало! Хорошо, что их никто не читает... потому я и утратил человеческий облик, что слишком много плохого помню о людях, которые меня окружали, не достоин я больше выглядеть человеком...

— Не направляй это на саморазрушение. Выведи созидательный вектор!

Созидательный? То есть, подумать о том, куда эту энергию направить? Я злюсь на напарника, но всё равно хочу Земле добра. Хочу, чтобы Чудо было позитивным, разносторонним, чтобы дало возможность даже таким противоположностям, как мы с Чеширом, жить в мире, и не терзаться этим соседством! И это всё получится, уже совсем скоро. Процесс идёт полным ходом, для нас всех наступили хорошие времена. И я приложил к этому руку!..

— Молодец, Йол! А теперь погаси, пожалуйста, пламя в руке, и скажи, что ты ещё необычного заметил в поведении Чешира.

Я с удивлением заметил, что перебираю в пальцах огненный шарик. «Нормальные драконы огнём дышат, а у меня всё наперекосяк» — проскочила беззлобная мыслишка в духе котофея. Но огонёк убрал.

— На свадьбе он сам не свой был, Дуня считает, что ему обидно за своё одиночество. Хотя ни одного цветка не понюхал... Убежал в Китеж, а что дальше — не знаю.

— Он сделал логический вывод, что нужно погрузиться в работу над «Майской ночью». — Акелла нахмурился. — У меня плохие предчувствия по этому поводу. Очень плохие. Йол, я знаю, что это скорее в моей компетенции, чем в твоей, но я бы попросил тебя проследить за феями на Вальпургиеву ночь. Елисавета отзвонилась, говорит, канву удачи над Китежем держат все лепреконы двора.

Я удивлённо вытаращился на начальника.

— Все двенадцать лепреконов? И... думаете, я справлюсь?

— Справишься. — уверенно кивнул оборотень. — Мы все тебя поддержим, но нам нужна твоя помощь. Именно твоя помощь, Йол. Я знаю, что мы не можем отплатить тебе соразмерно...

«Мама!» — кукла-глушилка снова выпрямилась; Акелла с неудовольствием посмотрел на неё, но я подвёл итог нашему разговору:

— Не переживайте, Акелла, всё, что я хотел сделать,