Рейтинговые книги
Читем онлайн Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 114

Отец Игорь шел домой, размышляя над тайнами судьбы бабы Сани и крепостью ее веры, родившейся среди безверия, царившего в то время в обществе, среди гонений, насмешек, плевков и издевательств над верующими и Церковью. В этих размышлениях он решил не идти домой коротким путем, мимо своего храма и школы, а околицей деревни, через овраг и маленький хуторок, облюбованный странными поселенцами, — ту саму Балимовку, о которой намедни говорил председатель.

Несмотря на то, что Балимовку давно покинули все прежние старожилы, заколотив окна и двери и побросав свои хатки, место, где стоял этот хутор, по-прежнему пленяло природной красотой, даже поэтичностью. Стройные сосны ограждали хутор от остального леса, а изумительные луга пестрели разноцветьем полевых трав — здесь когда-то паслись стада овец здешних крестьян. Собственно, потому-то хутор так и назывался — Балимовка — от ласкового старинного славянского прозвища овечки «баля».

Так оно и закрепилось за хутором, хотя давно исчезли и овцы, и пастухи, да и сам хутор пришел в совершенное запустение. Если бы не новые обитатели этих мест, не поселенцы, не осталось бы о Балимовке и памяти. Кому она нужна?

Как раз с той стороны, с хутора, до него донеслось тихое, очень красивое пение, дополнившее гармонию уходящего дня:

Мире лукавый, скорбе исполненный,

Коль ты нетвердый, коль несовершенный.

Коль суть не блага твои здесь утехи,

Коль суть плачевны радости и смехи,

Радости и смехи.

Коль неспокойны твои честь-богатства,

Ветр, дым — ничто же. Все непостоянство.

Цветут в един час, в другой увядают,

Днесь на престоле, завтра ниспадают,

Завтра ниспадают.

Звучало несколько голосов: стройно, слаженно, гармонично. Отец Игорь остановился, очарованный этим пением.

«Неужели так поют новоселы, о которых рассказывал председатель? — изумился он. — Странно, почему они не приходят в нашу церковь? Такие голоса, такое пение любой храм украсят».

Он поднялся по заросшему густой травой оврагу и подошел ближе. Теперь виднелось несколько поющих женщин, чем-то занятых в огороде. Пение сменилось — зазвучал один из любимых в русском православном народе кантов:

Где-то там далеко и когда-то давно

Жил премудрый и опытный старец.

Он не раз говорил, беспрестанно твердил:

Слава Богу за скорбь и за радость.

Слава Богу за все, слава Богу за все,

Слава Богу за скорбь и за радость.

Если кто-то тебе что-то грубо сказал,

Или плохо к тебе относился,

Знай об этом, мой друг: воля Божия тут,

С этим надо всегда нам мириться.

Слава Богу за все, слава Богу за все,

Слава Богу за скорбь и за радость.

— Бог в помощь! — сказал отец Игорь, подойдя ближе. — Прекрасно поете, не мог пройти мимо, чтобы не поблагодарить вас и вместе с вами сказать: «Слава Богу за все!»

Женщины, занятые своей работой и пением, вздрогнули от неожиданности и повернулись к отцу Игорю, ничего не ответив.

— Говорю, поете очень красиво, — повторил он, подумав, что те не расслышали его приветствия. — Прямо-таки ангельские голоса.

И подошел ближе, приветливо улыбаясь работницам. Но те продолжали напряженно всматриваться в батюшку, не отвечая ни на его приветствие, ни на доброжелательность. Перед ним стояли четыре женщины: три среднего возраста, одна заметно постарше; все замотанные платками, в длинных, до самых пят, черных платьях, босиком, несмотря на то, что кругом было полно колючек, сыпавшихся из отовсюду торчащих сорняков. Обработанными были лишь несколько узеньких полосок земли, засеянных укропом, петрушкой, другими домашними травами. В тех же бурьянах терялись кустики с завязью огурцов, помидоров и картошки.

«Неужели они только этим питаются? — мелькнуло у отца Игоря. — А где же все остальное, чем живут на земле?».

— Мы живем Богом, — сразу заметив удивление, ответила та, что была постарше, и отчеканила слова Святой Псалтири:

— «Отверзаеши Ты руку Твою и исполняеши всякое животно благоволения». Мы ничем не лучше птиц пернатых и зверей лесных, о которых заботится Отец наш Небесный.

Отец Игорь почувствовал, что хозяева не были расположены на дружелюбный разговор.

— Господь вам дал дивные голоса, — улыбнулся он. — Я всегда хотел, чтобы в нашем храме звучало именно такое красивое пение.

— У вас, поди, своих певцов хватает, — строго, без всякой ответной улыбки, снова отчеканила старшая. — Мы хвалим Господа здесь, как можем, а вы славьте у себя. Да не всякую славу Господь приемлет.

И опять прочитала по памяти евангельские слова:

«Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего, Иже есть на Небесех».

— Аминь, — сдержанно добавил отец Игорь. — А как это понять: мы хвалим Бога у себя, а вы у себя? Разве наша Церковь Православная — не общая, не одна для всех? Разве песни, что вы только что пели, не общие для всех нас, православных? Разве не всем нам они понятны и дороги?

— Так и понять, что пришло время, о котором святые старцы пророчествовали: церкви будут открыты, да ступать туда нельзя ни ногой. Вы не простолюдин какой-то, кому все растолковывать нужно, а в сане. Сами понимать должны.

— Должен, — отец Игорь пытался понять, какого духа была его неразговорчивая и неприветливая собеседница. — Но не могу понять, почему же в наш храм нельзя ходить? Куда, в таком случае, можно?

— Никуда. Ибо пришло время оскудения. «Яко оскуде преподобный». Или вы забыли, что сказал Господь? «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: Вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас». Не читали? И апостола Павла тоже? «Царство Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе».

— Читал, — сдержанно ответил отец Игорь. — Поэтому и посвятил себя служению Богу в Его Святой Церкви, где звучит Его слово, где присутствует Он Сам.

— И мы служим, — отрезала женщина. — Всяк в своем звании, в каком призван. А Суд Божий покажет, кто и что заслужит. Суд сей уже близко, при дверях.

В это время к ней подошла одна из тех, что была помоложе, и осторожно тронула ее за руку, тихо шепнув:

— Не надо, матушка. От них только грех да искушение. Пожалейте себя.

— А кто пожалеет их? — «матушка» кивнула в сторону обескураженного всем этим разговором отца Игоря. — Они нуждаются в большей жалости, чем я и все мы, грешные. Как те слепцы, которым сердобольные люди подают руку, чтобы перевести через дорогу, иначе угодят под машину. Кто пожалеет их? Ведь они себя-то пожалеть не хотят и не могут.

— Вот и оставьте их, — шепотом повторила та. — Пусть мертвецы погребают своих мертвецов. А мы не для того сюда пришли, чтобы кого-то слушать или переубеждать. Оскуде преподобный. Вконец оскуде…

— Да что вы заладили одно и то же? Объясните, к чему?

— Не заладили, — старшая стала суровее. — Святые слова глаголем, вам ненавистные. «Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный, яко умалишася истины от сынов человеческих. Суетная глагола кийждо ко искреннему своему: устне льстивыя в сердце, и в сердце глаголаша злая. Потребит Господь вся устне льстивыя, язык велеречивый». О ком сие сказано, как не о вас, велеречивых?

— Даже не пойму, кого вы имеете ввиду: лично меня или кого-то вообще? — удивился отец Игорь. – Мне кажется, вы слишком вольно обращаетесь со словами святого Пророка. Отцы Церкви поясняют, что этими словами святой Давид просит Бога, дабы ему избегнуть от превосходства злых людей. Так молились те, кто желал, стремился принять спасительную евангельскую проповедь. Ибо в это время, когда пришел и воплотился Господь, наиболее оскудели именно преподобные, благочестивые в отношении к Богу. Христианская добродетель всегда, во все времена была трудным делом. Не зря и Григорий Богослов, и другие святые оплакивают оскудение добродетельных до такой степени, что едва их будет столько, сколько колосьев после жатвы или зерен винограда, оставшихся под листьями.

— Вот мы и есть те самые колосья после жатвы или оставшиеся зерна винограда, — напористо оборвала женщина. — А вы оставайтесь со своими добродетелями, коль считаете себя праведными. Эту «праведность» теперь даже слепцы видят: на каких роскошных машинах вы раскатываете, в каких царских дворцах живете, какими делами занимаетесь.

Отец Игорь понял, что этот разговор может стать еще более резким и безапелляционным.

— Напрасно вы так огульно обвиняете нас словами Пророка. Во все времена, во все эпохи, при всех режимах и правителях были люди благочестивые и нечестивые, ревностные в вере и прохладные, даже враждебно настроенные. Если вам хочется уколоть меня, то я перед вами такой, как есть: без шикарной машины — на своих двоих, и живу не во дворце, а в обычной деревенской хате, и вся жизнь моя на виду у прихожан. А благочестием и другими добродетелями похвастаться не могу, это правда. Не могу о себе сказать, что я тот самый колос или зерно, что остались от жатвы. Готов смиренно поучиться у вас, коль примете в гости.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 114
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков бесплатно.
Похожие на Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков книги

Оставить комментарий