Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

твои ордена. И жалеют твоего отца – генерал-полковника, неудачника Чеченской кампании, спятившего много лет назад. И ты – изгнанный, уволенный – являешься сюда ко мне в район и начинаешь самовольно вмешиваться в дела, которые тебя никак не касаются.

– Ты меня обличать сюда заявился на ночь глядя или что-то мне запрещать вознамерился? – Гектор лучезарно-светло улыбнулся Веригину. – Давай попробуй – запрети мне интересоваться тем, что здесь у вас творится.

– Уезжай по-хорошему. Я тебя предупредил.

– А то что? Пушку достанешь? – Гектор еще светлее улыбнулся оппоненту и сунул руки в карманы брюк. – Как в Магадане, когда прибежал с берданкой вытаскивать из койки олигарха свою бывшую? И тебя тоже поперли из УВД Магадана? Видишь, и я о тебе кое-что знаю, подполковник.

Невзрачное лицо Веригина покраснело.

– Заткнись, – процедил он.

– А то что? Ну давай, доставай пушку. – Гектор указал глазами на кобуру на поясе Веригина, словно искушая. – У меня ствола нет. У тебя фора. Рискнешь?

Тромбонист Зарецкий внезапно громко чихнул и зажал рот рукой, подавляя кашель, он тревожно переводил взгляд с Веригина на Гектора. Катя тоже испугалась – слишком хорошо ей знакома светлая вызывающая улыбка Гектора, его нарочито расслабленная поза – нога согнута в колене, руки засунуты глубоко в карманы. То, что за всей обманчивой расслабленностью последует, она видела прежде – Маг Цзал, тибетское искусство боя со многими вооруженными противниками. Когда от ударов Гектора кости его врагов ломались как спички. Однако Веригина, некогда в одиночку ликвидировавшего страшного маньяка Кокосова-Кувалду, тоже нельзя недооценивать. И он местный начальник УВД. Он и сам не робкого десятка, и он может вызвать подчиненных в таком количестве, что они толпой справятся с Гектором, бросят в камеру, а у нее при обыске отберут ампулы, шприцы на долгую проверку – не наркотики ли?

– Перестаньте, успокойтесь оба! Прекратите! – Она встала между ними. – Не сходите с ума!

Гектор бережно попытался оттереть ее плечом с пути, но она уперлась и сама подалась назад, отпихивая его подальше от багрового разозленного Веригина, вооруженного табельным пистолетом.

– Вам лучше тоже заткнуться! – грубо бросил ей Веригин. – Забирайте своего наглого бойфренда и вон из моего района! Чтобы ноги вашей здесь…

– Ты как с ней разговариваешь? Что себе позволяешь? – Выражение лица Гектора изменилось, словно его улыбку стерли с губ. – Я тебе дам урок вежливости.

– Гек! Гек!! Перестаньте! – уже надрывалась Катя, потому что она в тот миг реально струсила, представляя себе катастрофические последствия их разборки. – Здесь же больница!

– Выйдем, – кивнул Гектор Веригину. – Не бойся, я в коридоре на тебя не накинусь. У тебя по-прежнему фора. И ствол.

– Гек, не надо! Оставьте его в покое! – Катя вцепилась в Гектора и потащила его к выходу из ординаторской. – Он закон знает. Он не станет в вас, безоружного, стрелять. Он вызовет из УВД подмогу. Пожалуйста, давайте уедем! Я вас прошу!

– Вот-вот, скатертью дорога, и чтобы больше в Кашине я вас обоих не видел. – Веригин тоже несколько сбавил тон и посторонился, отошел к банкетке, на которой сидел Зарецкий. Видимо, он вспомнил печальные последствия для служебной карьеры своей магаданской потасовки.

Катя, собрав все свои малые силы, вытолкнула верзилу Гектора в больничный коридор. Услышала, как за их спиной Веригин обратился к тромбонисту:

– Зарецкий, ваша машина на ходу. Мы ее проверили. Мотор молния не повредила. А колесо мои сотрудники вам поменяли, запаску нашли в багажнике.

– Ох, спасибо вам большое, – прошелестел тромбонист.

– В благодарность сейчас сообщите мне все, что рассказали этим самозванцам. – И Веригин с грохотом захлопнул дверь ординаторской.

В «Гелендвагене» Гектор плюхнулся за руль, затем вытащил из армейского баула бутылку минеральной воды, распахнул дверь и умылся минералкой, остаток вылил себе на голову, на затылок. Тряхнул мокрыми каштановыми волосами.

– Катя, есть моменты, когда вам не стоит вмешиваться, нервы себе портить, – произнес он. – У меня все было под полным контролем.

– Кроме одной вещи – их в УВД черт знает сколько, а вы один! – Катя не могла успокоиться. – Они бы из Чурилова подмогу вызвали и вас победили бы числом, а не уменьем. И отобрали бы лекарства и шприцы!

– Да плевать мне на уколы. Он вас оскорбил.

– Пресс-службу постоянно ругают и гонят в шею. Велят, грозят – убирайтесь вон, никакой информации, ничего вам не дадим. Журналистов, даже ведомственных, в полиции чуть ли не за врагов порой принимают. Я привыкла, Гек, – и к отторжению, и к грубостям. Темная часть работы криминального обозревателя.

– Так было до меня, – отрезал Гектор и глянул на Катю. – А теперь изменилось. Мы же вместе. И я никому не позволю вас, Катя…

– Ну, сломали бы вы ему ногу ударом своим знаменитым или челюсть бы выбили! Подвинуло бы ристалище нас в поиске разгадок чуриловских и кашинских тайн? В расследовании убийств – старого и нового? И самое важное – в вашем лечении? Головой своей буйной подумайте. Трезво рассудите, а не гладиаторствуйте …

– Я должен вас защитить. – Он наклонился к ее плечу и зарылся мокрым лицом в ее волосы.

Его тело обдало Катю жаром сквозь белую рубашку.

– Да вы весь горите. – Катя сжала его запястье и ощутила, как бешено бьется его пульс. – Ох, у вас же температура!

– Я в норме. – Он оторвался от Кати и завел мотор внедорожника. – Когда со стариком-опером в Чурилове беседовали, меня немного знобило. А сейчас ничего. Только жарко, душно что-то. Не берите в голову, Катенька. Я вот о чем подумал… Почему он так вдруг на нас окрысился?

– Веригин? – Катя уже переживала не о разборке в больнице. А о том, о чем предупреждал ее врач в клинике – побочные эффекты от сильных препаратов – высокая температура. Она прикидывала в уме, что предпринять. Возвращаться им сейчас в Москву в такую даль или же…

– Он как с цепи сорвался, – объявил Гектор. – Ему позвонили чуриловцы и все выложили – что мы интересуемся старым двойным убийством и связываем его с убийством Мосиных. Что мы начали копать, встречаться с фигурантами. А в местной больнице у него явно кто-то свой, кто тоже наушничает, докладывает. Настучал, что мы после Чурилова снова махнули к Зарецкому. И Веригин пошел с нами на открытый конфликт. Решил выгнать нас из Кашина.

Глава 18

Кентавр

– Хотя здешний Эй, начааальник! мог всполошиться и по какой-то иной причине, не связанной с убийством мясника-пожарного и его жены, – продолжил Гектор после паузы. – Ясно одно: он не желает, чтобы чужие совались в его район и ворошили