Арка Купидона - Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе

Анж. Как-то так выходит.

– Так если мы расстанемся, милый, неужто я буду продолжать тебе бабки давать? Как ты думаешь?

– Думаешь у нас ты. У тебя голова, у меня – головка, – и Олег заржал.

Самое смешное, что в словах его содержалась сермяжная правда. Простой, даже примитивный, Олег, однако, любовником был выдающимся. Высокий, с мощной грудной клеткой и широкими плечами, узкими бедрами, длинными стройными ногами и фаллосом, размерам которого позавидовал бы даже герой порноэкрана. Но не только физическими параметрами был Олег хорош. Самое потрясающее в нем – идущая из глубин его подсознания, из недр его хромосом нежность. На плотском, животном уровне. Он, как котенок, постоянно испытывал потребность в физической ласке. Ему было необходимо касаться, гладить, целовать, лизать, мурчать, тереться телом, шеей, щекой, губами о любимую женщину. Он обнимал ее так, будто заключал в свои большие руки величайшую драгоценность мира. В постели с ним Анжела ощущала себя в раю. Евой, впервые сорвавшей запретный плод. Сладкий плод, ох сладкий. И за пределами этой сладости, за границами этого рая не существовало ничего: Олег запечатывал его прочным кругом своих сильных ласковых рук.

Анжела за свою жизнь познала близость со многими мужчинами, но ни один не мог сравниться с Олегом. Откуда только в этом простом парне взялись умение ласкать, чуткость, желание дарить партнерше абсолютное наслаждение. Было даже удивительно, что он русский: ей всегда казалось, что толк в этом деле знают кавказцы и евреи, а вовсе не белобрысые парни из среднерусской полосы.

Анжела знала, что Олег тоже высоко ценил ее как любовницу. Может, даже любил, насколько умела его простая душа. И еще он любил деньги, которые Анжела постоянно подкидывала ему от щедрот своего очередного мужчины.

Иногда Анжеле казалось, что ее он любил все-таки больше.

Но такие мысли, попытки сравнения, никакой пользы не приносили. Зачем докапываться, кто чего больше? Олег много лет был рядом, даря ей свою великолепную нежность, так похожую на любовь…

– Я посоображаю, Олежка, – быстро проговорила Анжела и отключилась, поскольку в поле зрения появился ее жених, Франсуа Дюваль. Точнее, пока не жених, но Анжеле очень хотелось, чтобы он действительно им стал. Однако Франсуа все еще присматривался к ней. А его дочка, девятилетняя Соланж, будь она неладна, изо всех сил старалась навредить Анжеле. Она устраивала истерики при одном появлении в поле зрения потенциальной мачехи и встречала в штыки любое предложение, высказанное Анжелой, будь то милейшая идея прогуляться в зоопарке или пойти в кафе поесть мороженое.

Когда Франсуа загорелся идеей отправиться в небольшой круиз на Балеары, Анжела согласилась крайне неохотно, представив, какая жизнь ожидает ее с малолетней стервой в замкнутом пространстве яхты. Однако деваться было некуда, и, сладко улыбнувшись, Анжела сказала: «Отличная мысль, любимый!»

Она видела, как при этих словах посмотрела на нее Соланж. И поняла, что та сделает все, чтобы отравить ей этот вояж.

Первым островом была Ибица.

Олега, работавшего там тренером по дайвингу, Анжела позвала на свидание по двум причинам: во‐первых, соскучилась по его красивому сильному телу, по его восхитительным ласкам; во‐вторых, хотелось развеяться, расслабиться от постоянного напряжения из-за противной девчонки. Франсуа составил маршрут, что-то вроде «путевого листа», в соответствии с которым они объезжали Ибицу от порта к порту, неторопливо, и Анжела уходила «погулять» в одиночестве: в глазах Франсуа она сумела создать образ женщины поэтической, творческой. Она сочиняла якобы стихи, – было несложно показывать Франсуа чуть не каждый день новые русские тексты, все равно он их прочитать не мог. Кроме того, тогда возникли в интернете разные форумы (соцсетей еще не существовало), и Анжела в них живо участвовала. А это тоже требовало времени и вдохновения, поскольку писала она о любви. Иногда она переводила Франсуа свои тексты, и он неизменно восхищался ее мудростью и глубиной понимания человеческих отношений. Но для отправки постов на форумы требовался доступ в сеть, что служило Анжеле еще одним поводом для одиноких прогулок в интернет-кафе.

Во время этих прогулок она и встречалась с Олегом, чтобы отвести душу, снять стресс.

А секс был для Анжелы лучшим стрессоснимателем.

Вот тут-то ее и выследила вездесущая девчонка, Соланж. Они с Олегом сделали глупость: встретились на пешеходной аллее слишком близко от порта, где поставил свою яхту Дюваль. А Соланж отправилась как бы покататься на качелях, откуда открывался вид на аллею. А на самом деле шпионила за ней, Анжела не сомневалась.

Сделав снимки, маленькая мерзавка даже не побежала папе докладывать, нет; она предпочла шантаж. Принялась вымогать у Анжелы деньги и подарки. Во время прогулок по городкам Ибицы Соланж затаскивала ее в бутики и требовала купить ей то да сё. А ее папочка довольно улыбался, видя, как щедра его русская подруга с девочкой.

Впрочем, это как раз было совсем неплохо для репутации Анжелы в глазах Дюваля. Хоть какой-то плюс от паршивой в целом ситуации…

Снимки, которые стервозная девчонка сделала своим новым фотоаппаратом, запечатлели только их с Олегом поцелуй, но Анжела не забыла скандал, который устроил ей Этьен Пасье по аналогичному поводу. «Лгунья, – кричал он тогда, – подлая лгунья!..» Не хватало только повторения той истории. Поэтому Анжела платила Соланж, понимая при этом, что находится у нее в заложницах. И что все равно перед свадьбой девчонка непременно выложит отцу компромат, дабы сорвать бракосочетание. Необходимо было что-то предпринять, нейтрализовать малолетнюю шантажистку. Но что? Анжела, хоть Олег и назвал ее «головой», никак не могла придумать. Ей требовалось посовещаться с Олегом.

Позвонить ему она не могла: мобильного телефона у Олега тогда не было. Старый он то ли потерял, то ли украли; новый купить не успел. Да и не особо хотел: в том давнем году аппарат стоил весьма недешево, плюс плата за звонки…

У Анжелы как раз мобильный имелся. Она сама его купила, на свои: Франсуа денег на расходы ей не давал – лишь содержал и оплачивал некоторые покупки. Это потом, когда они наконец поженились, он стал щедрым, «добрым папочкой». Однако летом две тысячи третьего года был еще насторожен. О русских тогда ходило множество слухов, часто нелестных…

Когда в своих одиноких «поэтических» прогулках Анжела отправлялась в местные интернет-кафе, Соланж следить за ней не могла: уходить в город без разрешения папы не рисковала. И тогда Анжела посылала Олегу подробные сообщения или общалась с ним через «Аську».

С каждой новой выходкой Соланж Анжела все отчетливее понимала: если она хочет выйти замуж за Франсуа Дюваля, девчонку надо устранить. Каким-нибудь способом.

Но каким?

Соланж любила купаться и для своего возраста плавала неплохо… Вот бы она утонула!

– А что, – сказал Олег, – это можно устроить.