Прометей: каменный век (СИ) - Рави Ивар

Гребли мы поочерёдно, я с Рагом и Нел с Баром, чтобы примерно одинаковые усилия прилагать. Когда стали сгущаться сумерки я потерял из виду каменную гряду, два года защищающую мою бухту от непрошенных гостей. Начинался отлив и приходилось корректировать курс, чтобы нас не относило в открытое море. Когда наступила полночь и отлив закончился, подгреб ближе к берегу, чтобы не терять из виду крутые берега, которые просматривались этой ночью хорошо. Полная луна висела над головой, создавая лунные дорожки в море, переливавшиеся желтым светом.

Ближе к двум часам ночи мы решили остановиться на ночь: сходить на берег мы не решились, тем более, что я видел пару рифов торчавших из воды. Раг радостно сбросил наш якорь, который коснулся дна даже не вытравив половину троса. Нас отнесло в море метров на пять и плот остановился, якорь держал хорошо. На море установился штиль, яркая луна освещала хорошо, до берега было порядка ста метров.

— Ложимся спать, здесь нам некого бояться, — я первый устроился, подавая пример. Бочком ко мне притиснулась Нел, пацаны также легли рядом. Стоящий на якоре плот немного играл, было ощущение, что лежим на водном матрасе. Полуметровые в поперечнике бревна погрузились в воду чуть больше чем на половину, около двадцати сантиметров плота было над водой, давая нам возможность не быть намоченными. Ночь прошла абсолютно спокойно, в этих диких местах даже не было слышно криков птиц.

Утром Нел заставила всех умыться и помыть руки. Сзади навеса с конца плота я положил сверху два четырехметровых бревна от старого плота, которые образовывали место для туалета. Два конца бревна выдавались на полметра за наш плот и человек мог справить нужду, усевшись на эти два бревна, не испачкав при этом наш плот. Конечно это не унитаз с подогревом, задницу обдавали брызги разбивавшихся от плота волн, но в наших условиях это было максимально возможное. Примерно так устраивали туалеты на деревянных судах в средневековье.

Это мы привыкли считать, что благородные дамы, рыцари, эпоха просвещения, что все было чинно и благородно. На самом деле путешествующие дамы и рыцари справляли нужду вися над морем в такой люльке, зачастую на глазах у половины экипажа. Мы перекусили сушеным мясом и выпили воду. Помимо бутылок, вода была еще в одном горшке, который получился лучше других и обожжённый прекрасно держал воду. Я выбрал якорь и Нел с Баром сели за весла, чтобы грести до начала прилива. В прилив, когда нас будет нести к берегу и придется прилагать больше усилий, их сменим мы с Рагом.

Мы по-прежнему плыли на восток, я не умел измерять скорость, но определил ее как около трех километров в час, ориентируясь на валуны на берегу. Если в среднем плыть по двадцать часов в сутки со скоростью примерно три километра в час, то можно проплывать от пятидесяти до шестидесяти километров. Я не знал сколько нам плыть, потому что еще не определился где именно мы хотим обосноваться. Предварительно я рассчитывал на два возможных пункта, это территория Израиля, Ливана, Сирии или второй пункт территория Египта на моей родной Земле. Контуры материков на этой Земле с космоса выглядели аналогично, за исключением некоторых моментов, таких как отсутствие суэцкого канала, архипелаг из островов в Ла-Манше, изолированное Черное море. Значит оставалось надеяться, что и Ближний Восток здесь примерно такой же.

Эти места меня привлекали тем, что там возникли одни из древнейших цивилизаций, и там был климат подходящий для проживания. Если ледник наступает, то вряд ли он перейдет Средиземное море, а значит условия жизни там должны быть приемлемы, не просто так там возникли цивилизации в древности. А раз первые цивилизации на моей Земле возникли именно на Ближнем Востоке, следовало ожидать, что и на этой Земле история не будет сильно отличаться.

Расстояние до первой точки возможного поселения определил как тысяча двести километров, до Египта наверное порядка семисот километров.

Наверняка на территории этой Турции встретятся и удобные бухты и леса богатые животными, но я не забывал про возможное оледенение: нужно чтобы между нами и ледником оставалось море, а иначе и смысла не было уходить. Если плыть с постоянной скоростью, а я принял решение не становиться на якорь и плыть круглые сутки вахтовым способом, с учетом высадок на берег и возможных штормов, когда плыть будет невозможно, минимум месяц до Израиля. И еще две недели если плыть до Египта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда сообщил своим спутникам предполагаемое время в пути, все заметно скисли, для них плавание представлялось двух-трехдневным путешествием. Мяса и сушеной рыбы у нас было достаточно, а вот воду надо будет найти в течении пары дней, запасы подходили к концу. В прилив мы сменили Нел и Бара, давая им отдохнуть. Стараясь грести рывками и не тратить много сил, мы гребли несколько часов пока прилив не достиг апогея: в такие минуты было легче всего, стоило разогнать плот и можно было отдыхать несколько минут пока он двигался по инерции.

Гребля утомляла, мышцы болели от непривычной работы. Дважды мы высаживались на берег для пополнения запасов воды. Сегодня был пятый день нашего плавания: окружающий нас пейзаж здорово изменился, камни пропали, сейчас по берегам рос кустарник и довольно высокая трава. Встречались деревья, но сплошного леса мы еще не видели. Один раз увидели на берегу костер, вокруг которого сидело около десятка человек, в метрах ста от линии прибоя было несколько пещер в небольшой каменистой гряде.

Когда мы направили плот к берегу, люди вскочили и молниеносно убежав вскарабкались и пропали в пещерах. Я обратил внимание, что они были абсолютно голые и черные как смоль. Мы не стали приставать к берегу, было ясно, что люди дикие и вряд ли смогут влиться в нашу семью. Эта идея не давала мне покоя: я обманывался легкостью адаптации луома, которые практически свободно болтали по-русски, считали и даже могли прочесть простые слова при помощи моих подсказок. Со временем я убедился, что не всегда адаптация происходит так легко и быстро.

Парни не давали мне покоя со вчерашнего вечера, когда мы увидели на равнине антилоп. Они просились на охоту, приводя многочисленные аргументы, что свежее мясо дает больше сил и грести они смогут лучше. Когда в очередной раз мы увидели пасущееся недалеко от берега стадо, я сдался. Направил плот в маленькую бухточку, с трех сторон защищённую нависшими берегами и соскочив по пояс в воду, перенес наш якорь на берег, подтянув плот поближе.

Схватив рогатки и копья Раг и Бар исчезли в траве, растущей почти до самой линии моря. Мы с Нел собирали хворост, обрубая сучья у огромного дерева, прибитого морем к берегу. Разожгли костер, но воды было мало. Я с котелком и бутылками пошел вдоль берега к группе деревьев, среди которых летало много птиц, признак наличия воды.

Вода здесь была, вернее это был подземный ключ, который выйдя на поверхность растекался образуя маленькое озерцо не больше десяти метров в поперечнике. Погрузил котелок, стараясь не замутить воду, затем также набрал в бутылки: вода немного отдавала тиной, но была прохладная и вкусная. Вернувшись поставил котелок на огонь, вода уже кипела, когда парни появились с добычей: Раг нес ляжку антилопы, а Бар тащил шкуру, которую нам сейчас просто негде было обрабатывать и чистить. Шкуру пришлось оставить на берегу, но и без нее у нас скопился солидный запас.

Пока мясо варилось Раг и Бар рассказывали наперебой о несметных стадах животных, о лесе который был примерно в часе ходьбы, место им явно приглянулось. Меня оно не устраивало категорически, мы находились в тех же широтах и зима здесь будет такой же. Я планировал спуститься к экватору на десять двадцать градусов, пришлось жестко прекратить эти разговоры с намеками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока парни валялись с набитыми животами, мы с Нел сходили за водой, где на зеленом ковре травы компенсировали пятидневное воздержание. Ходьба по твердой земле доставляла удовольствие после вечно качающегося плота. Я приспособился ходить как луома, ставя вначале носок и лишь потом перенося вес на пятку. Начав носить обувь человечество лишилось такого прекрасного ощущения контакта кожи с землей, которая наполняет своих детей жизненной энергией.