След на весеннем снегу - Людмила Мартова

все-таки ночевал. Там остатки еды нашли и посуду, вымытую, но неубранную. Два человека вечером ужинали, а утром завтракали.

– А этот второй был мужчиной или женщиной?

– А шут его ведает. Кто бы этот второй не был, ночевали они на разных кроватях, более того, даже в разных комнатах.

– И следов биологических жидкостей ни на одной из кроватей нет? – в задумчивости проговорила вслух Мила. – Иначе следствие бы точно знало, что Троекуров был с женщиной.

– Умная ты, малявка, – восхитился Васин. – Не было у Сереги в его последнюю ночь ни с кем секса. Это ты правильно поняла.

– А напарник его по бизнесу, тот, который из тюрьмы недавно вышел, мог быть тем человеком, что провел на даче ночь?

– Пашка-то Хромцов? Может, и мог, вот только его пока найти не могут. В город-то он вернулся. Более того, я уж тебе совсем по секрету скажу, что на троекуровской даче отпечатки его нашли, немного, но все-таки. Так что был он там точно, но вот когда, история пока умалчивает. Исчез он, как сквозь землю провалился. Мать его неделю не видела.

Мила сделала зарубку на память, внеся в список всех, кто мог иметь отношение к убийству, новое имя. Павел Хромцов.

– Похоже, убийство Троекурова объясняется очень просто, – вздохнула она. – Причина лежит на поверхности. Бывший компаньон, который чувствует себя кинутым и обманутым, решил отомстить. Почему тогда Антон Кедровский арестован, Олег Иванович? У него-то мотив для убийства гораздо слабее.

Васин немного помолчал.

– Сам не знаю, зачем я тебе это все выкладываю, потому что вообще-то это тайна следствия.

Мила молитвенно сложила руки на груди.

– Олег Иванович, миленький, вы же знаете, что я никому не скажу. Просто у Антона брат с сестрой – мои ученики. Надо же понимать, надолго ли они без присмотра остались. Да и Калина переживает.

– Переживает она. – Васин замолчал, но Мила видела, что делает он это по-доброму, по-стариковски. – Кедровского всерьез особо никто не подозревал. Ты права, Хромцов – гораздо более удобный подозреваемый. Антона вызвали просто поговорить, чтобы версию отработать, а у него во внутреннем кармане куртки ключи от троекуровского снегохода обнаружились. На рамке при входе зазвенели. Он их и выложил. Вот ведь какая штука.

– Что? – Миле показалось, что она ослышалась. – Но это же чушь какая-то. Зачем забирать с собой такую важную улику, как ключи, особенно если учесть, что снегоход остался на краю поля?

– Я вижу, ты и без меня немало знаешь. – Васин смотрел на нее внимательно.

– Так я не с одним вами разговариваю, – призналась Мила. – Олег Иванович, если Антон убил Троекурова, то забрать ключи было верхом глупости. Да еще и с собой их носить несколько дней, чтобы в полиции на рамке зазвенеть.

– Человека убить не так просто, – покачал головой бизнесмен. – Уж после этого точно не в себе будешь. Может, он эти ключи случайно подобрал и в карман сунул, да потом в состоянии аффекта и забыл. В общем, ключи сильно против него сыграли, потому и ордер на его задержание выписали.

– Олег Иванович, я знаю, что вы пригласили дорогого адвоката, чтобы он Калину защищал. Ее только благодаря этому так быстро отпустили. И попросил вас это сделать Савелий Гранатов. Вы можете с ним договориться, чтобы адвокат и Антону помог? Я его, конечно, только один раз видела, но не мог он убить. У него же по лицу все, как по открытой книге, читается.

– Ишь ты, какая быстрая, – взгляд Васина стал еще более внимательным, острым. – Это тебе Савелий сказал, что адвокат – его рук дело?

– Нет, я сама догадалась. Только не понимаю, чем это Калина так ему дорога.

– Ну, эти чужие дела я с тобой точно обсуждать не буду. – Слова его прозвучали столь категорично, что Мила поняла: не будет. – Если хочешь, то сама у Савелия и спроси. Поняла? И про адвоката заодно.

– Олег Иванович, а вы Гранатова откуда знаете?

Васин снова посмотрел на нее тяжелым немигающим взглядом.

– Девочка, поверь, что к интересующей тебя истории это отношения не имеет. А наши дела с Савелием – только наши, и ничьи больше. Если у тебя все, то я бы хотел вернуться к работе.

Со стороны это выглядело так, словно ее вежливо выставляют. Впрочем, так оно и было. Она уяснила для себя, что в отношениях Гранатова и Васина была какая-то тайна, и эту тайну стороны свято хранили, не пуская в нее посторонних. Ничто не разжигало любопытства Милы больше, чем тщательно охраняемые чужие тайны.

– Спасибо, что помогли, Олег Иванович, – сказала она, вставая. – Если получится решить с адвокатом для Антона, было бы здорово.

Она вышла в холл гостиницы и завертела головой в поисках своего охранника. Тот же предупредил, что будет внутри. Николай действительно обнаружился у стойки регистрации, где разговаривал со смутно знакомой Миле девушкой, высокой, гибкой, симпатичной. Ах да, именно она беседовала с Игорем пару дней назад, пока Мила была в магазине. Видимо, она из одной компании с охранниками, раз и Николая знает.

– Я освободилась, – сообщила Мила последнему, подходя ближе. В воздухе висел приятный аромат. Пахло полынью. – Мы можем ехать?

Девушка бросила на Милу короткий, но очень внимательный взгляд, словно просканировала. Миле даже захотелось поежиться. Николай же и вовсе смотрел зверем, словно Мила совершила что-то ужасное. Интересно, и в чем она провинилась?

– Можем ехать, – ответил он, – пока, Харза, увидимся.

Это имя Мила уже слышала. В прошлое дежурство Николай упоминал его, когда разговаривал по телефону. Странное имя, скорее всего, восточное, хотя на уроженку Востока девушка не походила. Несмотря на темные волосы, лицо у нее было совершенно славянским. Может, полукровка?

Впрочем, развить свою мысль Мила не успела, у нее зазвонил телефон. Номер был незнакомым, но голос в трубке принадлежал Калине Троекуровой.

– Здравствуйте, Мила, – сказала она. Голос у нее был хриплый, но уже не такой больной, как вчера. – Хочу еще раз поблагодарить вас. И за вчера, и за деньги для Вити и Оли. Они мне позвонили, рассказали, что директор комбината распорядился дать Антону премию.

– Материальную помощь, впрочем, это не важно. Как вы себя чувствуете, Калина?

– Спасибо, уже лучше. Температура поднимается, но я ее сбиваю. Ничего страшного. Я просто простудилась.

– А вы что-нибудь ели?

– У меня только питьевой йогурт дома, – рассмеялась девушка в трубке. – Впрочем, у меня все равно нет аппетита, так что нестрашно. Главное, что Оля и Витя сыты. А я не пропаду.

– Хотите, я куплю вам продукты, – предложила Мила. – Мне нетрудно. Или сварю дома куриный бульон и привезу вам. Моя мама всегда говорит, что куриный бульон лечит любую простуду в два счета.

– Хорошо,