Я хочу летать - Тупак Юпанки

Снейп вдруг начинает яростно теребить мою мошонку, и мой стон превращается в короткий вскрик. Его пальцы гуляют где-то под моими яичками, и мне хочется расставить ноги шире, чтобы он добрался до промежности, но узкие брюки мешают сделать это, так что мне остаётся только стоять и тихо стонать, растворяясь в ощущениях.

Северус начинает двигать головой быстрее, и у меня подкашиваются ноги. Я понимаю, что если это в скором времени не закончится, я просто упаду. Но он вдруг обнимает меня левой рукой, притягивает ближе, и я чувствую, как его ладонь легко проскальзывает сзади под брюки и резинку трусов. А уже через мгновение в меня входит его сухой палец. И смешавшиеся ощущения неприятного жжения и сумасшедшего удовольствия быстрой и яркой волной разливаются по низу живота. Плотно сомкнувшиеся на моём члене губы довершают дело, и я чувствую, как сперма резко выстреливает в горло Северусу. Я уже не могу контролировать себя, поэтому вскрикиваю, запрокидываю голову назад и зажмуриваюсь, как в тумане слыша снизу тихий протяжный стон и чувствуя торопливое движение языка на головке члена, который быстро вылизывает её, как леденец. А потом делаю то, что и собирался сделать последние десять минут. Просто обессиленно падаю в объятия Северуса. Мне кажется, что я несколько секунд нахожусь в отключке, потому что совершенно не помню, как ему удаётся подхватить меня и усадить себе на колени.

Я цепляюсь дрожащими пальцами за его чуть влажную от пота рубашку и никак не могу отдышаться. Мне хочется попросить, чтобы он открыл окна, хотя тут же я вспоминаю, что они и так нараспашку. Мне кажется, у меня горят лёгкие, я отчаянно хриплю. Но тут Северус легко подцепляет мой подбородок двумя пальцами и уверенно направляет мои губы к своим. А уже через секунду я чувствую, как в меня буквально вдыхают воздух. Наконец-то мне удаётся распахнуть глаза и ответить на поцелуй с непристойным привкусом моей собственной спермы.

Когда дыхание немного выравнивается, я роняю голову ему на плечо, выдыхая единственное слово:

— Господи… — я слышу тихий смешок и добавляю уже более осмысленно: — Это было великолепно. Как фейерверк в Рождество…

— Это было вкусно, — шепчет он в ответ. — Как сладкие сочные мандарины.

Я улыбаюсь, закрываю глаза и чувствую, как меня крепко обвивают худые руки. Мне не хочется вставать, двигаться, думать. Да и, кажется, он сам не хочет меня отпускать.

Глава 17.

Замерший на краю

Я сижу на собрании в Аврорате и вяло постукиваю карандашом по чистому пергаменту, лежащему передо мной на столе. Уидмор что-то говорит, размахивая руками, все внимательно его слушают. Я обвожу взглядом большой овальный стол, за которым уместилось двадцать человек, и мои глаза задерживаются на Роне. Он смотрит на Уидмора, хмурится, периодически кивает, и я понимаю, что начальник Аврората говорит сейчас что-то очень важное, но мне никак не удаётся сосредоточиться на его словах. Потому что мысли мои очень далеко отсюда.

Я покинул дом Северуса только вчера поздно вечером, пробыв у него три дня с момента нашей первой близости. Три ярких, великолепных, насыщенных дня. И сейчас у меня перед глазами стоит не напряжённое лицо начальника, а яркие картины всего, что произошло между нами со Снейпом в эти дни. Как мы валялись в постели, не вылезая из-под тёплого одеяла, как я кормил его спелой вишней и сочными мандаринами, как я вывозил его на улицу, а он смешно недовольно щурился под яркими солнечными лучами, словно кот. Кажется, это были лучшие дни за последние несколько лет.

После того случая в лаборатории мы больше не говорили о моём возможном уходе. Северус не поднимал эту тему, наверное, из страха, а я — из-за её откровенной глупости. Как только я понял, что тоже что-то значу для этого человека, все мои сомнения рассеялись. Я чётко осознал, что хочу остаться с ним на столько времени, на сколько будет возможно.

А больше всего меня радует то, что ему становится лучше. Никогда не забуду его лица, когда он проснулся позавчера утром и прошептал единственное слово: «Чувствую». Конечно, способность ходить к нему пока не вернулась. Но он чувствует мои прикосновения почти до самых стоп. А это уже большой прогресс. И, по-моему, его выздоровление — лишь вопрос времени. Правда, когда я пробовал заговорить об этом, Северус почему-то сразу мрачнел и велел мне заткнуться.

Мне безумно не хотелось покидать его вчера вечером. Так что я досидел допоздна. В итоге он сам выпроводил меня, объясняя это тем, что не хочет, чтобы я лишился из-за него работы. Может, и так. А может, я ему просто надоел за эти три дня. Как бы там ни было, я собираюсь вернуться к нему сегодня вечером, если меня не очень загрузят работой после моей «болезни».

— …расскажет нам мистер Поттер, — вдруг доносится до меня резкий голос Уидмора, и от неожиданности я роняю карандаш на стол.

— Что? — задаю я самый дурацкий вопрос из всех возможных.

Уидмор тяжело вздыхает, хмурится и складывает руки на груди, выжидающе глядя на меня. Взгляды всех остальных авроров тоже прикованы ко мне. Рон закусывает нижнюю губу, чтобы не начать смеяться, и опускает голову, пытаясь скрыть улыбку.

— Прошу вас, мистер Поттер, — подбадривает меня Уидмор. — Магазином Паркинсон занимается ваш Третий отдел. Так расскажите нам про эту занозу в заднице всего Аврората. Вы должны были составить отчёт на прошлой неделе. Слушаем вас.

Я тоскливо обвожу глазами присутствующих и поправляю очки.

— Должен был, — бормочу я, рассматривая карандаш. — Правда, как вы знаете, я болел…

— У вас были сломаны пальцы? — с иронией произносит Уидмор. — Вы не могли нацарапать несколько листов?

— Простите, я…

— Это моя вина, — вдруг слышится громкий голос Рона, и я поднимаю на него изумлённый взгляд. — Я предоставил Гарри не все сведения для отчёта. Был занят делом Хабиби, если помните.

Уидмор поджимает губы и качает головой, разумеется, не поверив ни единому слову Рона.

— Собрание окончено, — холодно произносит он. — Все свободны. Третий отдел, прошу задержаться.

Пока все поднимаются и шелестят пергаментами, собирая записи, мы с Роном перекидываемся красноречивыми взглядами. Через минуту в кабинете остаёмся только мы, сам Уидмор и Джек, консультант по магическим артефактам из нашего отдела. Уидмор тяжело вздыхает и опускается в кресло, укладывая сплетённые пальцы на стол. Он долго хмурится, разглядывает лежащие перед ним пергаменты, качает головой, а потом неожиданно поднимает на меня взгляд и просто спрашивает:

— Что происходит, мистер Поттер? В вашем отделе работают одни лентяи?