Все оттенки черного - Вадим Панов

— Уже у бассейна.

— Тогда идемте скорее! Темка, не отставай!

Молодой человек пожал плечами и последовал за женщинами.

Гости, около тридцати человек разного возраста, собрались в саду. Прогуливались вокруг бассейна, сидели в специально оборудованном баре, несколько пар, в основном молодежь, уже кружились под популярный шлягер, выдаваемый расположившейся неподалеку от бара группой, в толпе ловко сновали официанты в белых смокингах, пахло готовящимся шашлыком. Инга была права: пикник для друзей.

— Мама, папа, я хочу вам представить своего друга!

Артем подошел к хозяевам дома.

— Ты потрясающе выглядишь.

— Мы просто давно не виделись.

— Нет, я серьезно. — Эдуардик Пупырышкин, молодой, всего на год старше Инги, брюнет с редкой порослью на верхней губе, протянул девушке бокал шампанского. — Выпьем за нашу встречу?

Инга пригубила шампанское:

— Давно вернулся в Москву?

— Два дня назад. — Молодой человек помолчал. — Я звонил тебе…

— Я сменила номер мобильного.

Эдуардик перевел взгляд на Артема, смеющегося в компании нескольких мужчин в баре.

— Кажется, ты впервые приводишь на подобные мероприятия бойфренда?

— Ты слишком долго прожил в Америке, — улыбнуласъ Инга. — Здесь мы предпочитаем говорить: «близкий друг».

— И как ты представила его родителям?

Девушка поколебалась:

— Так и представила.

— Значит, у меня еще есть шанс?

Мать Эдуардика была старинной приятельницей родителей Инги, и дети, разумеется, знали друг друга с пеленок. Умный, эрудированный, но хрупкий Эдуардик изо всех сил заботился об Инге, помогал в учебе, таскался за ней по развлекательным мероприятиям, а однажды, перед своим отъездом на учебу в Америку, даже признался в любви. Вот только Инга, как ни старалась, не могла представить себе худенького брюнета иначе чем в роли приятеля.

— Я прав? Шанс есть?

Разговор принимал ненужный оборот. Инга взяла Эдуардика под руку:

— Как дела в финансовом мире? Без потрясений?

В общем-то, скучно не было. Весело тоже. Волковы старшие произвели на Артема отличное впечатление. Папа, Александр Волков, высоченный, плечистый и в тоже время с удивительно нежными кистями — хирург! — оказался свойским мужиком, мгновенно перешедшим на «ты» и потребовавшим того же от Артема. Мама, Марта Генриховна, моложавая женщина, такая же тоненькая и энергичная, как дочь, была более сдержанна, но холодности Артем не уловил, поэтому можно сказать, что знакомство прошло успешно. Оставалось не испортить впечатления.

Инга на правах дочери хозяев вечеринки умчалась к гостям, предоставив ему возможность самому находить развлечения. Минут десять Артем провел в обществе ее отца, а затем, соорудив себе «Текилу Санрайз», отправился на Голгофу. Инга была права: мало того что Артем был единственным новичком в компании, так еще и приведенным дочерью хозяев, а посему вызывал повышенный интерес у всех гостей. Медленно потягивая коктейль, Артем успел познакомиться с известным стоматологом — «дружище, когда надумаешь привести в порядок свой рот, не спеши ехать в клинику Волковых, скажу по секрету: и Марта, и Саша обращаются за помощью ко мне» — двумя адвокатами — «вам еще не доводилось сталкиваться с нашей братией?» — каким-то лысым занудой — «а что вы скажете на прогнозы относительно индекса высокотехнологичных фирм?» — и двумя веселыми близняшками — «у Инги всегда был хороший вкус! Ты придешь к нам на день рождения? Можно без Инги».

Артем старался быть остроумным, и единственная тема, которой он избегал, касалась рода его занятий: они с Ингой не успели решить, кем он должен представляться.

Опустошив бокал, Артем вернулся к бару, затребовал еще один коктейль, нашел глазами Ингу — она прогуливалась вдоль бассейна в компании какого-то брюнета — и уже собирался продолжить «развлечения», когда к стойке подошла симпатичная женщина, лет тридцати пяти, с короткими каштановыми волосами и грустными ореховыми глазами:

— Сделайте мне «Маргариту».

Черная татуировка на правом плече Артема запульсировала: метка Темного Двора среагировала на магическую энергию. Женщина носила работающий артефакт! Артем быстро, но внимательно окинул ее взглядом: прекрасно пошитое платье, хороший макияж, со вкусом подобранные украшения, немного, но весьма дорогие.

«Ага, вот он!»

На груди женщины покоился простенький серебряный образок, резко диссонирующий с ее дорогим нарядом.

— Мы еще не знакомы, — молодой человек дотронулся до локтя женщины. — Меня зовут Артем.

Секунду она в замешательстве смотрела на него, затем улыбнулась:

— Вера.

* * *

— А ты давно знаешь этого Артема? — Дарья Пупырышкина поерзала в шезлонге, пытаясь устроиться поудобнее.

— Сегодня увидела впервые, — призналась Марта, потягивая шампанское.

— А с чего это Инга привела его на торжество? У нее есть планы?

— Какие могут быть планы у девятнадцатилетней девочки, дорогуша? — усмехнулась Волкова. — Привела, чтобы познакомить с нами, — отец ее просто затерзал, познакомь да познакомь.

— А Инга давно с этим Артемом?

— Больше полугода.

Пупырышкина поджала губы и посмотрела да противоположную сторону бассейна, где ярким пятном выделялась белая рубашка молодого человека.

— Ну и как он тебе?

— Мальчик как мальчик, — Марта сделала маленький глоток шампанского.

— А его ужасные татуировки? — не унималась Дарья. — Ты видела? Все тело разрисовано!

— Ну, не все, — протянула Волкова. — Две на плечах и одна на правой лопатке.

— Разве этого мало?

Марта улыбнулась:

— Зато он заставил Ингу бросить курить.

— Вот как? — Мадам Пупырышкина удивленно округлила глаза: все знали, что своенравная Инга начала курить в шестнадцать лет и даже железная Марта ничего не могла поделать с дочерью. — Прямо так и заставил?

— Я не знаю, дорогуша, что там у них было, но с тех пор как Инга встречается с Артемом, она не притрагивается к сигаретам.

Пупырышкина помолчала, шумно отхлебнула коктейль из своего бокала и покосилась на подругу:

— А чем занимается этот Артем?

— Хороший вопрос. — Марта огляделась, увидела стоящих неподалеку Ингу и Эдуардика. — Смотри, наши дети.

— Как чудно они смотрятся вместе.

Волкова пропустила это замечание мимо ушей.

— Инга, можно тебя на минутку?

— Конечно! — Сопровождаемая Эдуардиком девушка подошла к матери и расположилась на соседнем шезлонге, вытянув длинные стройные ножки, практически не прикрытые коротким платьем.

— Мы тут с Дарьей немножко сплетничали о вас, — Марта кивнула на сидящую рядом подругу, — и вдруг выяснилось, что я совершенно не знаю, чем занимается твой мальчик.

— Артем? — беспомощно переспросила девушка, с ужасом понимая, что совершенно забыла договориться с Артемом о том, как они будут отвечать на этот вопрос.

— Да, — подтвердила мадам Пупырышкина, устремляя на Ингу маленькие поросячьи глазки. — И откуда у него эти ужасные татуировки? Надеюсь, он не был на каторге?

«Уж ты-то надеешься», — угрюмо подумала Инга, глядя на круглое лицо гостьи. Она забыла о татуировках Артема, которые отчетливо просвечивали сквозь тонкую ткань рубашки. Понятное дело, что это въедливое создание никак не могло пройти мимо такой темы.

Всю жизнь Дарью Пупырышкину пожирали две страсти: сплетни и мужики. Причем если первое увлечение еще поддавалось логическому объяснению, то маниакальное желание мадам Пупырышкиной кадрить всех самцов подряд, вкупе с ее фигурой обрюзгшего тяжеловеса, редкими волосиками и близкопосаженными глазками, вызывало у подруг Дарьи легкое недоумение. К двадцати пяти годам она четыре раза побывала замужем, но особых выгод из этого не извлекла: по-прежнему жила в коммуналке, работала случайным переводчиком в небольшом издании, курила «Беломор» и жаловалась на жизнь. Все понимали, что пятый муж, Иннокентий Пупырышкин, должен был кануть в лету вслед за остальными. Но тут Дарье наконец улыбнулась удача. Совершенно неожиданно плюгавый и облысевший Пупырышкин, прозябавший младшим научным сотрудником в одном из институтов, получил приличное наследство от родного дядюшки, занесенного во время Второй мировой войны в Италию. С этого момента жизнь семейства резко изменилась. Иннокентий стал заниматься финансами: читал по утрам «Коммерсант!?» и ездил на охоту с банкирами и биржевыми маклерами. Дарья бросила работать, прибавила тридцать фунтов веса и стала завсегдатаем московских светских приемов. Ее старшая дочь, Людмила, с трудом окончившая педагогический институт, искала свое место в жизни, и только сын Пупырышкиных, Эдуардик, мог со временем вырасти во что-нибудь путное. Он заканчивал чикагскую бизнес-школу и стажировался в московском филиале крупного американского банка.

По рассказам матери Инга знала, что Дарья не устает расхваливать Волковой своего акселерата, и догадывалась, с какой целью это делается.