Хранитель мечты - Пенелопа Уильямсон

— Ты позоришь себя, женщина. Сейчас ты вернешься туда, откуда пришла, и снова спустишься к гостям в наряде, подобающем нареченной лорда Руддлана.

Некоторое время Арианна никак не реагировала на полученный приказ. Она продолжала стоять перед ним, держа руки по швам, как новобранец перед командиром, глядя ему в лицо немигающими глазами. Потом, медленно повернувшись, начала подниматься по ступеням в главную залу.

***

Оказавшись в спальне, Арианна захлопнула дверь и привалилась к ней, чувствуя себя совершенно обессиленной. Парой секунд позже дверь с силой толкнула ее в спину, выпихнув на середину комнаты.

Талиазин перешагнул через порог и остановился, уперев руки в бока. Арианна открыла было рот, чтобы выругать парня за то, что он имел наглость ворваться в ее спальню без разрешения. Ее остановил странный, даже пугающий вид оруженосца. Самый воздух вокруг него зыбко дрожал и колыхался от присутствия изначальной пугающей силы, как если бы он был огнедышащим драконом, которого пробудили от зачарованного сна заклинания мага. Маслины глаз отливали неестественной яркостью, разбрасывали крохотные искры, подобные тем, что высекает удар кремня о кресало. Оранжевые волосы потрескивали и шипели, стоя дыбом вокруг головы и извиваясь, как ужасная живая корона. Талиазин открыл рот. Арианна отступила, уверенная, что сейчас оттуда извергнется язык пламени.

— Бестолковое создание! Если бы я хуже тебя знал, я бы решил, что создатель вложил в твою голову паклю вместо мозгов!

Голос его был голосом рассерженного мальчишки, не получившего обещанного лакомства, и это вернуло Арианну к действительности. Огнедышащий дракон? Да это всего-навсего оруженосец... нахальный оруженосец, если уж на то пошло!

— Кто бы говорил про мозги! После того, что...

— Нет, я решительно не могу взять в толк, почему два таких высокоразумных человека, как ты и милорд, превращаются в полных идиотов, стоит им оказаться поблизости друг от друга? Матерь Божья, оборони, но только эта история с каждым днем запутывается все больше. Вот, сама посуди, — Талиазин заходил по спальне, загибая палец при каждом новом факте. — Сначала ты тычешь в него кинжалом, потом он пытается завалить тебя, за это ты ухитряешься разбить ему нос, он, в свою очередь, отказывается поухаживать за тобой, а ты выставляешь себя блеющей козой...

— Блеющей козой? Это ты — блеющий козел! Если бы ты перестал блеять хоть на минуту, я бы могла объяснить...

— Что за бес в тебя вселился? — крикнул Талиазин, останавливаясь и тыча пальцем в грудь Арианне. — Что тебя заставило отмочить такую штуку? У тебя, что, протухли мозги?

— Твоя наглость переходит все границы! — крикнула она в ответ, ударяя его по пальцу. — Не тебе бы требовать у меня отчета, нахальный мальчишка! Посмотри на себя! Кимреянин — а служишь черт знает кому! Господину, который способен отнять скот у своих же крестьян. Что станет он делать, когда зимой среди них начнется голод? Смеяться?

— Вот я и говорю: протухли мозги, — вздохнул Талиазин, возводя глаза к потолку.

— И ты хочешь, чтобы я позволила такой несправедливости совершиться? Чтобы я не издаладаже звука в знак протеста? А ведь это и твой народ! Почему же тебе все равно? И не смей называть меня блеющей козой!

— А как мне тебя называть? Коза блеет, когда надо бы подумать. Коза лезет бодаться, вместо того чтобы разобраться в ситуации. Ты и понятия не имеешь, что натворила. Надо было прежде выяснить все подробности, а потом уж действовать. Теперь я смогу вернуть милорду хорошее расположение духа не раньше, чем сорву уговорами свой голос. Если бы ты знала милорда получше (а тебе бы следовало этим заняться, да-да, следовало бы!), то знала бы и то, что уговорить его не так-то просто. Матерь Божья, оборони...

— Подробности? — тупо переспросила Арианна, и нехорошее предчувствие спазмом отдалось в ее желудке. — Какие еще подробности?

— Милорд собирался вернуть скот. Он хотел сделать это своим свадебным даром народу.

— С-с-вадебным даром?..

Традиции диктовали человеку знатному преподносить дары в день своего венчания. Каждый, даже самый последний крепостной крестьянин получал от него какую-нибудь безделицу.

— Да, но... я не понимаю. Если он с самого начала не собирался присваивать скот, зачем было вообще собирать его?

Талиазин бросил на нее испепеляющий взгляд. «Не могу поверить, что существуют настолько тупые люди», — говорило выражение его лица.

— Кем бы ни был тот, кто совершил набег, ему помогало крестьянство этого округа, и милорд это понимал. Он хотел, чтобы его люди усвоили раз и навсегда: кто крадет у него, крадет и у них. Он хотел показать, что, беспощадный к неповиновению, он может быть также и милосердным... ну, ты понимаешь: кнут и пряник. Это было задумано как урок. Милорд был уверен, что крестьяне поймут, какое суровое наказание последует, если они еще хоть раз осмелятся бросить ему вызов. — Оруженосец ехидно усмехнулся в ошарашенное лицо Арианны. — Что это я не слышу пылких слов протеста? Неужели миледи внезапно проглотила язык?

И в самом деле, в ее горле как будто застряло что-то, и пришлось как следует прокашляться, чтобы издать хоть один звук.

— Возможно, я действовала самую малость поспешно...

— «Самую малость поспешно»! — передразнил Талиазин, ухмыляясь во весь рот. — Да весь замок Гуинедд знает, как одна девчонка (не буду называть ее имени) во время визита епископа подсунула ему в постель двух совокупляющихся ежей! Ее, помнится, примерно наказали, только на этот раз за необдуманный поступок пострадает не только она сама. Миледи, настало время вам понять свое положение. Ваши действия отныне будут иметь куда более серьезные последствия, чем детские шалости, все равно как камень, упавший в озеро, порождает круги, порой достигающие берегов, неразличимых для глаза.

— Он теперь не вернет крестьянам скот, так ведь? — спросила Арианна, ощущая вину, как колющую боль в груди.

— Увы, миледи, вы испортили всю затею. — Оруженосец протянул руку и бесцеремонно отер ее щеки, как оказалось, мокрые от слез. — Ну, ну, это совсем ни к чему. От слез ваше лицо распухнет, пойдет красными пятнами, и красота, которая так припала к сердцу милорда, будет испорчена.

— Я не плачу, глупый ты парень! Я никогда не плачу. — И Арианна вытерла глаза колючим рукавом своего наряда из мешковины.

Вновь странный свет вспыхнул в глазах Талиазина. — и почти мгновенно исчез.

— Поспешите же одеться, миледи. Не заставляйте милорда ждать слишком долго, если не хотите подлить масла в пламя его гнева.

— Да, да, конечно... — рассеянно ответила она, начиная распутывать колтуны в волосах. — Талиазин! Что он задумал в виде наказания для меня?