На двух планетах - Курд Ласвиц

Илль ответил довольно резко:

— После всего нами выслушанного нам кажется, что присутствующие здесь люди мало приспособлены к тому, чтобы быть советчикам своим единоплеменникам при решении такого рода вопросов. Если вам вздумается советовать им препятствовать как-нибудь нашему пребыванию на Земле, то вы добьетесь именно того, чего мы всячески избегаем — взаимного недоверия и натянутости отношений; а мы, между тем, стремимся установить мирное общение для совместной работы. Людям нечего будет бояться нас, как только они научатся нас понимать. Мы в людях не нуждаемся, мы идем к ним, чтобы принести на Землю благодать нашей культуры. Я уверен, что товарообмен с Землею может дать и нам много нового и полезного, но мы совершенно не нуждаемся в участии людей для осуществления тех хозяйственных целей, которые, помимо научных интересов, привлекают нас на Землю. Наши хозяйственные потребности мы вполне можем удовлетворить здесь, на северном полюсе. А для того, чтобы вы могли успокоить свои правительства и своих соотечественников относительно наших намерений, я не скрою от вас, чего именно мы добиваемся на Земле. Нам ничего не нужно, кроме воздуха и солнца, атмосферного воздуха и излучения, которыми так изобилует Земля и которые никому не принадлежат. Мы уже давно в большом количестве переправляем их на Марс и будем делать это и впредь. Что же касается причин, побуждающих вас завязать сношении с людьми, то причины эти исключительно идеалистического порядка. Вам, людям, невозможно растолковать их в нескольких словах. Мы — нумэ. Мы являемся носителями культуры солнечной системы. Мы считаем своей священной обязанностью сделать доступными людям достижения нашей стотысячелетней культурной работы — открыть им мудрость нумэ.

Грунте сделал нетерпеливое движение; он хотел говорить, но Илль продолжал:

— Не бойтесь за свои убеждения и за свою свободу. Свободу вашу мы будем уважать, ибо свобода является основным условием достижения нашей мудрости. Культура не может быть ни навязана, ни дарована, — она требует, чтобы каждый народ проработал ее по-своему. Но для этой работы нужно получить соответствующее воспитание. Так было и на вашем планете. Народы, достигшие более высокого развития, подготовляли варваров к культурной работе. Точно так же и мы теперь хотим поделиться с вами нашим значительно более древним опытом. Не отвергайте нас в порыве ложной гордости. Раз мы уже ступили на Землю, сближение народов обеих планет неотвратимо. Не возбуждайте же заблуждения, что человечество может избежать нашего влияния. Доверьтесь нашим действиям и предостерегите людей, чтобы они, по близорукости своей, не стали чинить нам козней, которые обратятся против них же самих. Если люди узнают о нашем прибытии прежде, чем смогут подпасть под непосредственное наше влияние, то несомненно натворят не мало безумств. Ваши советы, уважаемые гости, не уберегут их от этого: вы же сами признались в том, что не имеете никакого политического влияния. Предоставьте же нам нести ответственность за те отношения, которые установятся между обеими планетами, и подчинитесь столь решительно выраженному пожеланию Центрального Совета,

Грунте снова почувствовал, что готов поддаться убедительности этих доводов. Только что возмущался он этой гордой речью, а теперь перед ним невольно уже возникал вопрос, а не повредит ли он людям своим предупреждением? Как могут они противостоять марсианам? Враждебно встретить их? Конечно, всего благоразумнее было бы снять с себя всякую ответственность и отправиться на Марс. Но нет! Грунте не было дела до благоразумия. Он исполнял свой долг. Он не мог отказаться от намерения предупредить своих соотечественников, не мог взять на себя ответственности за все последствия такого отказа.

Охваченный этими мыслями, плотно сжав губы, потупив глаза и не глядя ни на Илля, ни на марсиан, Грунте встал… Потом он бросил взгляд на Зальтнера; тот был озабочен теми же мыслями и, отвечая на взгляд, тихо сказал: Отклонить.

Грунте заговорил, сначала запинаясь и тихо, но потом голос его окреп.

— Мы, люди, не настолько самонадеянны, чтобы думать, что нам нечего позаимствовать у более древней культуры. Кто знает, может быть, идти по стопам марсиан — для нас и великое счастье; но это может оказаться и несчастьем для нас. Я не берусь об этом судить. И именно потому, что я не могу судить об этом, я не смею, насколько это зависит от меня, допустить, чтобы мое поведение было равносильно решению; нужно предоставить людям, обитателям Земли, возможность самим разобраться в этом вопросе. Способствовать этой возможности я считаю своим долгом. Этим вполне обусловливается для меня и моего друга наше дальнейшее поведение. Инструкция экспедиции предписывает нам, немедленно по достижении северного полюса, вернуться домой. Уже это одно лишает нас возможности принять ваше приглашение. Однако, могло бы возникнуть сомнение, не явится ли путь через Марс для нас кратчайшим путем. Но наши переговоры положили конец всем этим сомнениям; вы не желаете, чтобы мы вернулись на родину до вашего прибытия туда; поэтому мы должны воспротивиться. Тут вопрос не благоразумия, а вопрос совести. Чтобы из этого ни вышло, мы должны напрячь все свои силы, положить свою жизнь за то, чтобы немедленно известить нашу родину о предстоящем прибытии марсиан на Землю. Этого требует от нас наш долг перед родиной и человечеством. Дальнейшие разговоры излишни. При первой возможности мы воспользуемся спасенным вами шаром нашей экспедиции и пустимся в обратный путь. Если вы действительно обладаете высокой мудростью нумэ, согласно которой свобода личности пользуется безусловным уважением, то я уверен, что вы не откажете в содействии нашему отъезду. Мы просим отпустить нас.

Грунте и Зальтнер, который тоже встал, покинули свои места и направились к двери.

Глубокое молчание воцарилось в собрании марсиан. Большинство из них глядело сосредоточенно и мрачно; и только на лицах ближайших своих друзей люди прочли одобрение. Уходя, Зальтнер увидел, что Зэ провожает его ласковым взглядом, но напрасно старался он перехватить взгляд Ла. Грунте уже раскрыл дверь; никто не удерживал их, и они покинули зал.

Марсиане продолжали свое совещание. Большинство было явно расстроено неудачей; раздавались даже голоса, предлагавшее увезти людей на Марс хотя бы против их воли. Молодой капитан Осс высказал мысль, что можно оспаривать право личности у людей, так как они не проявили достаточного понимания духа марсианской мудрости. Ла с удивлением взглянула на него, а Фру тотчас же поднялся, чтобы отклонить это обвинение. То, что люди смогли отстоять свою волю перед волею марсиан, является уже вполне достаточным и единственно возможным доказательством неотъемлемости прав их личности. Таким образом, не только нельзя принудить их к путешествию на Марс, а, наоборот, придется оказать всевозможное содействие их отъезду на родину.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});