Дисфункция реальности: Увертюра - Питер Гамильтон

— Приехали, тебе выходить, — сказал Фергус.

— Да. — Она перекинула ногу через седло, слезла и прижалась к нему. Теперь она чувствовала лишь страшную усталость и ледяную волну депрессии, которая все это время угрожающе висела над ее головой, ожидая подходящего момента, чтобы обрушиться при первой же мысли о будущем и о том, что ждет впереди.

— Ты просто обалденная девчонка, Мэри. — Он поцеловал ее, при этом одной рукой лаская ее правую грудь под футболкой, а потом умчался, и задний фонарь байка растворился в темноте.

Повесив голову, она поплелась под навес. Большинство топчанов было занято, люди храпели, кашляли, ворочались во сне. Ей хотелось развернуться и бежать отсюда, бежать назад к Фергусу и Хэмишу, назад к темному упоению последних нескольких часов. Ее мысли все еще были в беспорядке от только что пережитого, от неприкрытого варварства боев сейсов и ликующей толпы в Доноване, этого воспламеняющего чувства кровавого развлечения. Потом восхитительное неприличие происходящего в тихой хижине близнецов на другом конце города, их напряженные тела, сначала сплетающиеся с ее телом поодиночке, а затем оба вместе. И эта дикая гонка на байке в ярко-красном свете луны. Как ей хотелось бы, чтобы все следующие ночи были похожи на эту и чтобы им никогда не было конца!

— Где ты, черт бы тебя побрал, шлялась?

Перед ней стоял отец, губы его были поджаты так, как бывало лишь в состоянии крайнего гнева. Но на сей раз ей было на все наплевать.

— Гуляла, — сказала она.

— Где гуляла?

— Развлекалась. Делала именно то, что, по-твоему, мне не следовало бы делать.

Он отвесил ей такую пощечину, что звук ее эхом раскатился под высокой крышей навеса.

— Не смей мне дерзить, девчонка! Я задал тебе вопрос. Чем ты занималась?

Мэри уставилась на него, чувствуя, как горит щека, но ей не хотелось дотрагиваться до нее.

— Ну и что дальше, папочка? Может, еще ремнем меня отлупишь? Или на сей раз ограничишься кулаками?

У Джеральда Скиббоу от неожиданности отвалилась челюсть. Люди на ближайших топчанах начали поднимать головы и сонно смотрели на них.

— А тебе известно, сколько сейчас времени? Где ты шлялась? — прошипел он.

— А ты уверен, что тебе хочется узнать правду, папуля? Точно уверен?

— Ты бесстыжая маленькая лгунья. Мать всю ночь не находила себе места. Неужели тебе даже ее не жалко?

Мэри поджала губы.

— А какая же трагедия может случиться со мной в этом раю, куда ты нас притащил?

На мгновение ей показалось, что он сейчас снова ее ударит.

— На этой неделе здесь в порту произошло два убийства, — сказал он.

— Да что ты? Впрочем, это меня ничуть не удивляет.

— Отправляйся спать, — сквозь зубы сказал Джеральд. — Поговорим утром.

— Поговорим? — насмешливо спросила она. — Хочешь сказать, что я тоже буду иметь право высказаться?

— Черт тебя побери, Скиббоу, кончай там, — крикнул кто-то. — Дай хоть другим поспать.

Под беспомощным взглядом отца Мэри стащила ботинки и повалилась на топчан.

Квинн все еще дремал в своем спальном мешке, борясь с последствиями влияния на организм грубого пива, выпитого им накануне в Доноване, когда кто-то ухватился за край его топчана и резким рывком развернул его на девяносто градусов. Он отчаянно засучил руками внутри мешка, но удержаться на топчане не смог. Сначала он ударился о бетон бедром и сильно ушиб таз, а потом приложился еще и подбородком. От неожиданности и боли Квинн даже вскрикнул.

— А ну поднимайся, чертов ивет! — рявкнул кто-то.

Над ним стоял какой-то человек и злобно щерился. На вид ему было сорок с небольшим, он был высокого роста, с густой черной шевелюрой и большой бородой. Дочерна загорелые лицо и руки были испещрены оспинками и крошечными красными линиями лопнувших капилляров. Одежда его была из натуральной ткани: плотная хлопчатобумажная рубашка без рукавов, в красно-черную клетку, зеленые хлопчатобумажные штаны, шнурованные ботинки до колен и пояс, на котором красовался целый набор энергоинструментов и висел зловещего вида мачете с лезвием девяностосантиметровой длины. На голой груди поблескивало серебряное распятие на тонкой цепочке.

Когда Квинн застонал от жгучей боли в бедре, незнакомец басовито расхохотался. Это было уже слишком. Квинн яростно вцепился в замок застежки мешка. Этот ублюдок сейчас за все заплатит. Застежка разошлась. Теперь его руки были свободны, и он брыкнул ногами, пытаясь стряхнуть с них сковывающий движения мешок. И только тут он краем глаза заметил, что другие иветы криками предостерегают его от чего-то, прыгая на своих топчанах. В тот же миг на его правой кисти сомкнулись огромные влажные челюсти, охватив ее целиком, острые зубы прошли сквозь тонкую кожу запястья, и он почувствовал их кончики между сухожилиями. От шока он на какую-то ужасную секунду просто оцепенел. Это была собака, охотничья собака, самый настоящий чертов цербер. Даже сейс, наверное, дважды подумал бы, прежде чем схватиться с этим псом. В холке эта тварь была, наверное, не меньше метра высотой, тело ее покрывала короткая седовато-серая шерсть, морду венчал тупой, похожий на молот нос, губы были как будто отлиты из черной резины, и с них капала слюна. Взгляд больших влажных глаз был устремлен прямо на него. Огромный пес негромко рычал. Квинн чувствовал, как вся рука до самого плеча вибрирует в такт рычанию. Он тупо ждал, когда челюсти окончательно сомкнутся и начнется трепка. Но собачьи глаза по-прежнему смотрели на него.

— Меня зовут Пауэл Манани, — сказал бородатый. — И наш славный руководитель губернатор Колин Рексрю назначил меня инструктором по расселению Группы Семь. А это означает, иветы, что вы полностью принадлежите мне: и душой и телом. И, чтобы у вас с самого начала не возникало никаких иллюзий, знайте — терпеть не могу иветов. Я вообще считаю, что мир был бы гораздо лучшим местом, если бы его не портило присутствие такого дерьма, как вы. Но совет КОЛ решил обременить нас заодно и вами, поэтому я постараюсь до окончания вашего срока выжать из вас каждый франк, который был затрачен на ваш перелет сюда. Поэтому, когда я скажу лизать дерьмо — будете лизать, жрать будете то, что я дам вам жрать, а носить будете то, что я дам вам носить. А поскольку вы по природе своей ленивые ублюдки, в ближайшие десять лет никаких выходных вам не видать.

Он присел возле Квинна на корточки и широко улыбнулся.

— Как тебя звать, придурок?

— Квинн Декстер… сэр.

Брови Пауэла одобрительно поднялись.

— Неплохо. Ты, я вижу, умник, Квинн. Быстро учишься.

— Благодарю вас, сэр. — Теперь язык пса касался его пальцев, вылизывая костяшки. Ощущение было отвратительным. До сих пор ему еще не доводилось слышать о настолько выдрессированном животном.

— От умников все неприятности, Квинн. Надеюсь, ты не собираешься доставлять мне неприятности?

— Никак нет, сэр.

— А в будущем ты собираешься вовремя вставать по утрам, Квинн?

— Так точно, сэр.

— Отлично. В таком случае, мы понимаем друг друга. — Пауэл поднялся. Пес, наконец, выпустил руку Квинна и отошел на шаг.

Квинн взглянул на руку: она блестела от слюны, а вокруг запястья тянулись похожие на браслет красные отпечатки зубов, из двух выступило по капельке крови.

Пауэл ласково потрепал собаку по голове.

— Это мой друг, Ворикс. Мы с ним телепатически связаны, а значит, я в буквальном смысле слова смогу унюхать все, что вы, придурки, будете замышлять. Поэтому даже и не пытайтесь ничего затевать, поскольку мне известны все ваши трюки. Если я замечу, что вы занимаетесь чем-то, что мне не по нраву, с вами будет иметь дело Ворикс. И в следующий раз он откусит вам не руку — он пообедает вашими яйцами. Я понятно все объяснил?

Иветы, склонив головы и стараясь не смотреть на Пауэла, что-то утвердительно промямлили.

— Рад, что никто из нас не страдает иллюзиями по поводу друг друга. Так, а теперь вот вам задание на сегодняшний день. Учтите, повторять не буду. Группа Семь отправляется в верховья на трех судах: «Свитленд», «Нассьер» и «Хайсель». Они пришвартованы в третьей гавани и отплывают через четыре часа. Вот за это время вам и предстоит загрузить на них пожитки колонистов. А все контейнеры, которые вы загрузить не успеете, я заставлю вас тащить до места высадки на спине. И не думайте, что я собираюсь с вами нянчиться, организуйтесь и приступайте. Вы со мной и Вориксом поплывете на «Свитленде». А теперь за дело!

Ворикс залаял, оскалив зубы. Пауэл смотрел, как Квинн по-крабьи отползает назад, затем вскакивает и бежит следом за остальными иветами. Он знал, что от Квинна следует ждать неприятностей. После того, как он помог колонистам основать пять поселений, он мог буквально читать в душах иветов. Этот парень, наверняка, затаил обиду и явно умен. Наверняка, он не просто беспризорник, и даже, возможно, был связан с какой-то подпольной организацией, за что и угодил сюда. Пауэл некоторое время прикидывал, не лучше ли будет просто бросить его здесь, отплыв на «Свитленде», и потом пусть с ним возятся шерифы. Но в Земельном отделе обязательно узнают, что это сделал он, и занесут этот факт в его личное дело, в котором уже и так было полно всяких неприятных записей.