«Если», 2007 № 02 - Журнал «Если»

Он вошел в комнату, и я сразу понял — лопух! Тут не нужно быть Ломброзо, чтобы с первого взгляда во всем разобраться. У одного — печать преступника на лице, у другого — пин-код жертвы. И с этим уже ничего не поделаешь. Он был не просто толстый, а безобразно расплывшийся. Вид его вызывал не сочувствие, а отвращение. Все его тело колыхалось, как медуза, стоило ему только приподнять руку. Рыжие, слегка вьющиеся волосы с глубокими залысинами на висках и проплешиной на затылке — будто обрывки старого мочала, прилепленные к черепу. По лицу стекал пот. Белая, в крупную серую клетку рубашка с короткими рукавами — хоть выжимай. Черные брюки с ремнем, вдавленным в складки необъятного живота, тоже, должно быть, мокрые. А на улице между тем совсем не жарко — я подошел к окну и двумя пальцами раздвинул полоски жалюзи, — мало кто вышел, не накинув ветровку или легкий джемпер. И в довершение всего голубые — бред какой! — замшевые мокасины.

Я оперся кончиками пальцев об угол стола и внимательно посмотрел на посетителя. А ему не так уж много лет. Двадцать семь, не больше. И как же, спрашивается, довел он себя до такого состояния?

Нет, спрашивать я ничего не стану. Пусть первым начнет.

— Я пропал, — пролепетал трясущимися губами жирдяй. — Я пропал, — повторил он и рухнул в кожаное кресло для посетителей — точно, мокрое пятно останется. — Я пропал! — он вскинул руки, будто вознамерился с корнем выдрать остатки своей скудной шевелюры.

— Совершенно определенно, — согласился я и протянул толстяку коробку с салфетками.

Он выдернул сразу шесть — одну за другой, — смял и принялся тереть сначала лицо, потом шею. В руке у него остался влажный комок, и он начал оглядываться по сторонам в поисках мусорницы. Поскольку он явно плохо соображал и мог запустить этот омерзительный мокрый комок куда угодно, я от греха подальше протянул ему корзину для бумаг.

— Я ни в чем не виноват! — проникновенно глядя мне в глаза, сообщил жирдяй, после чего кинул салфетки в корзину.

— Понимаю, — я вернул корзину на прежнее место. — И вы хотите, чтобы я доказал вашу невиновность.

Это был не вопрос, а утверждение. С чем еще мог прийти к частному детективу подобный растяпа?

— Да! — Потный жирдяй глядел на меня, будто преданный пес. Я даже руку убрал за спину — того и гляди лизнет. — Вы должны убедить всех в том, что я невиновен! Честное слово! — Он прижал руки к груди. — Я сам не понимаю, как это случилось!

В это я мог поверить. Такого дурня подставить — плевое дело! Знаете, есть такой тип людей — смотришь на него и понимаешь: кто-нибудь его сегодня непременно облапошит. Ну, не сегодня, так завтра. Не завтра, так на будущей неделе — но тогда уже точно по-крупному!

Я начал с традиционного вопроса.

— Кто дал вам мой адрес?

— Одна моя знакомая.

— Нет, нет, нет! — трижды махнул я рукой. — Такой ответ здесь не проходит. Еще раз: кто дал вам мой адрес?

— Марта.

— Марта?

— Да, Марта. Как только я рассказал ей о том, что случилось, она сразу дала мне ваш адрес и сказала: «Отправляйся к Доронину, он тебе поможет». Я так и сделал.

Доронин — это я. А вот имя девушки следовало проверить.

Я поднял крышку лежавшего на столе элнота и набрал имя в окошке поиска. Результат — ноль. В моей записной книжке дамы по имени Марта не было. Да и не могло быть. Только вчера я аккуратно убрал все лишние записи.

— Марта — это настоящее имя?

— Да, — кивнул толстяк.

— А фамилия у Марты есть?

— Нет.

— То есть вы ее не знаете?

— У Марты нет фамилии.

— То есть как — нет?

— Марта — виртуальная девушка, — толстяк смущенно потупил взгляд. — Из телефонной службы виртуальных подруг от оператора сотовой связи «Минус-Ти». Хотите, я вам ее покажу?

Рука толстяка по-ковбойски метнулась к поясу, где под жировой складкой прятался чехол для мобильника. Достав телефон, он сдвинул крышку-слайд, включил заставку и с улыбкой счастливого идиота протянул мне трубку.

Даже не взглянув на дисплей, я закрыл крышку, бросил аппарат на стол и шарахнул по нему тяжелым пресс-папье — забронзовевший Будда в позе лотоса. Собственно, для этого я его тут и поставил.

— Что вы делаете! — взвизгнул толстяк.

Я открыл сейф — старый, с тяжелой трехслойной дверцей — и швырнул в него обломки мобильника.

— Чтобы определить ваше местонахождение по сигналу мобильника, потребуется несколько секунд.

Толстяк испуганно хлопнул глазами.

— Паспорт у вас при себе?

— Нет. Дома.

— Отлично.

Я захлопнул дверцу сейфа и на пол-оборота повернул ручку. Толстяк обиженно шмыгнул носом и провел тыльной стороной ладони по мокрому лбу.

Я метнул коробку с салфетками ему на колени.

Он тут же выдернул несколько штук и принялся утираться.

— Что вам инкриминируют?

— Ограбление! — он возмущенно взмахнул руками.

— Сколько?

— Что — сколько?

— Сколько вы взяли?

— Я ничего не брал!

— А по версии обвинителей?

— Не помню точно… — толстяк махнул рукой, будто комара отгоняя. — Десять с чем-то.

— Тысяч?

— Миллионов!

— Рублей.

— Евро!

— Не слабо.

— Но я не взял ни копейки!

Теперь пришла моя очередь махать рукой.

— Это я уже слышал. Но для того, чтобы помочь вам, я должен знать всю правду…

— Я ни в чем не виноват! — уже с каким-то отчаянием взвыл толстяк.

Я поднял руку, советуя ему заткнуться.

— Во-вторых, я должен убедиться в вашей кредитоспособности.

— А вы уверены, что сможете мне помочь?

— Услуги частного детектива оплачиваются вне зависимости от результата.

— Но это!..

Я вновь жестом предложил толстяку умолкнуть.

— Если вы приехали в гости на такси и уже на месте выяснили, что хозяев нет дома, полагаю, вам не придет в голову на основании этого отказываться оплачивать услуги таксиста.

— Но это же совсем другое дело!

Надо же! Я полагал, что жирдяй сломлен, раздавлен и выпотрошен, а он, оказывается, еще готов торговаться.

Но у меня наготове имелся другой пример.

— Допустим, вы наняли частного детектива для того, чтобы убедиться в неверности своей супруги. Он же, проведя тщательное дознание, выяснил, что она чиста и невинна, как младенец. Нравится вам это или нет, но платить по счету все равно придется.

— Какое это имеет отношение ко мне? — едва ли не с возмущением воскликнул толстяк.

Я подался вперед и придавил его к креслу холодным, абсолютно бесстрастным взглядом — каждое утро я отрабатывал его перед зеркалом. На меня пахнуло кислым запахом пота и страха. Да, он все-таки боялся, хотя и пытался хорохориться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});